— Развяжите меня, пожалуйста, — попросил я, чтобы убедиться, что тишина вокруг создана по моей воле.
Ответа не последовало. Когда я попытался встать снова вместе со стулом, то на этот раз у меня получилось, так как к открытой двери стул больше не крепился. Но для начала я должен был снять тугую повязку с глаз. Когда мои мысли перестали подвергаться каким-либо эмоциям, я понял, как смогу снять повязку без помощи рук. Это была моя комната, поэтому найти окно в ней мне не составляло труда. Лбом я нащупал торчащую на нем пластиковую ручку. Поддев ею повязку, я с большим усилием наконец смог ослабить ее, и та сама сползла мне на шею. Я побоялся резко открывать глаза, опасаясь резкой боли от непривычно яркого света. Прошло немного времени, и я уже смог оценить, что происходило в моей комнате. Две фигуры в разных нелепых позах застыли рядом друг с другом. Глаза женщины, точной копии моей мамы, были закрыты. А того, кто так умело разыгрывал моего папу, — смотрели прямо на меня. Меня снова начал пробирать озноб от осознания невероятности произошедшего со мной. Я быстро отвернулся от словно окаменевших лиц и попытался протиснуться между их телами, стоящими у самых дверей в комнату. Но получалось это очень плохо. И тогда я, закрыв глаза и стараясь больше не думать о том, что продираюсь сквозь живые тела своих родителей, протиснулся в прихожую. «Они не мои родители», — старался успокоить я себя. Я уже не раз пробовал ослабить ремень, которым были стянуты за спиной мои руки, но тщетно. Как избавиться от стула, я тоже не знал. Я добрался до окна на кухне и посмотрел в него. Простирающийся в нем мир на видимое мною далекое расстояние, и правда, был безмолвен и неподвижен. Только мелькающие тени от раскачивающихся ветром веток деревьев в солнечном свете обильного уличного освещения создавали иллюзию того, что в любую минуту можно будет увидеть проезжающий мимо автомобиль, услышать незнакомую речь или увидеть, как в окнах дома напротив включается или гаснет свет. Получалось, что мне совсем не обязательно было громко кричать, чтобы мое желание исполнилось. Просить помощи мне было решительно не у кого, — понял я. Но так ли уж мне было важно освободиться сейчас? Я мог бы просто найти надежное место, где меня освободят сразу, как только я верну людям возможность двигаться, — пришла мне в голову верная мысль. Но говорить про талисман тем, кто отвечал в городе за закон, мне совсем не хотелось. И насколько я вообще мог сейчас доверять взрослым, если даже самые близкие из них стали для меня самыми опасными врагами? А вдруг эти два оборотня и есть те, с кем я жил все эти годы,— и я чуть не заплакал от этой мысли. Единственный, кому я сейчас доверял, это был — Мишка. И если Мишка в свою квартиру заходил последним, то дверь в нее за собой он точно не запирал,— радостно вспомнил я. Именно с Мишкой и его семьей я связывал свою надежду на освобождение и на прояснение ситуации о том, что случилось с моими родителями. Перед зеркалом в прихожей мне все-таки удалось рассмотреть, что активных граней на моем талисмане на одну стало больше. Только свечение их, всех трех, теперь было меньше примерно наполовину. Я испугано подумал: вдруг внутри этой пирамидки встроен какой-нибудь элемент питания? И что если вдруг батарейка сядет раньше, чем я верну всем людям возможность жить так, как они жили раньше?
В полумраке лестничной площадки я чуть не вскрикнул, обнаружив на ней согнувшееся пополам тело девочки с верхнего этажа. Руками она уперлась в бетонный пол, а ноги ее были чуть согнуты в коленях. Понять, что это была за морская фигура такая, я не смог. Думаю, моему мозгу сейчас было совсем не до игр. Дверь в квартиру моего друга оказалась не заперта.Мишкины родители находились в прихожей и были одеты так, как будто только вернулись или еще только собирались выйти из квартиры. Самого Мишки дома не оказалось. В это время пойти из дома на улицу он не мог, родители бы его не пустили. Тем более, он зашел бы сначала ко мне, — был уверен я. Что-то случилось, с Мишкой,— подумал я, увидев рядом с ногами его отца фонарик и тут же, неподалеку, раскрытый, как будто в нем что-то в спешке искали, Мишкин походный рюкзак. Похоже было, что Мишка куда-то собирался, но в последний момент, вдруг что-то произошло, из-за чего он был вынужден уйти без рюкзака. Где искать Мишку первым делом я знал, но если его там нет, то других вариантов у меня точно уже не было.
Это строение из белого кирпича раньше служило местом для хранения хозяйственного инвентаря нескольким домам сразу. Но со временем надобность в этом строении отпала, и пока общего решения домов, что с ним делать дальше, не было, мы с Мишкой внесли символические карманные деньги, не потраченные нами на всякую ерунду, и стали его хозяевами на целый год. Приволокли подаренный нам по объявлению диван и телевизор, а также навели сами там порядок, придав помещению не просто жилой вид, но и уют. Это место мы называли меж собой «бункер». Естественно, хранили это место в тайне от родителей. Это был наш «островок личной свободы», с правом на самостоятельность, но и с тем, чтобы оставаться немножко детьми. Идти до «бункера», волоча за собой еще и стул, было не так легко, так как стул при ходьбе бил постоянно меня сзади по ногам. Мои руки уже сильно затекали. Расстояние в полкилометра я преодолел даже с этими трудностями очень быстро, так как встречать на улице застывших людей в вечернем безмолвии было делом жутким, и я торопился скорее дойти. Я даже в какой-то момент представил, что кто-нибудь один из заколдованных мною людей вдруг начнет двигаться или, еще хуже, меня преследовать, когда остальные при этом так и будут стоять, не шелохнувшись. Я издалека увидел, что в нашем «бункере» горит свет. Радости моей не было предела. Последние метры до «бункера» я буквально преодолел бегом, невзирая на сильную боль в ногах. Дверь оказалась заперта изнутри. Значит, Мишка был там, — понял я. Теперь мне оставалось только нажать грань на талисмане, чтобы Мишка впустил меня к себе и освободил мне руки. Сделать это я собирался, прикладывая нужную мне грань талисмана к стене «бункера» и нажимая на нее телом. «И какая же из них та, которая отвечает за отмену изображаемых людьми морских фигур?»— только сейчас разочарованно подумал об этом я. Все сегодня происходило настолько быстро, что я просто не успел сообразить, что все не активированные грани пирамидки имеют одинаковое свечение. А что, если я нажму на грань, которая откроет мне портал между мирами, а не ту что мне была сейчас необходима? Мало того, что все миры могут оказаться опасными и совсем чужими, так я еще попаду в них со связанными руками. Вдруг и Мишку вместе с «бункером» туда еще засосет? А люди в этом мире, что так и останутся навсегда стоять без движения? И что с ними тогда будет? — подумал я, находясь на грани отчаяния. За что мне было это все? Пусть бы лучше все оставалось как раньше, — умолял я в душе того, кто все это затеял со мной. Одно дело — представлять себя в мечтах и грезах героем, которому любое дело было по плечу, и совсем другое — нести ответственность за весь мир, который ты в эти собственные грезы и погрузил. А что бы на моем месте сделал «герой» из моих любимых комиксов? — подумал я. После этой мысли мне вдруг сразу стало легче и свободней. Мой взрослый и опытный в делах спасения мира кумир из комиксов всегда находил решения. И то, как он это делал, мне и в голову не могло придти. Я даже уцепился за эту последнюю свою мысль: «А что, если призвать этого героя ко мне на помощь?». — А что?— подумал я. Быть похожим на него, или чтобы он ко мне приходил на помощь, я иногда мечтал. А насчет того, чтобы призвать «героя», находясь в состоянии сильного стресса, так это можно будет устроить. Вон, достаточно мне будет вернуться домой, к этим оборотням, и страх мне обеспечен, — но эта мысль навеяла мне больше тоску по моим настоящим родителям. Герой из комиксов был вымышленный, и чем он смог бы мне помочь? Разве что руки развязал да кнопку нажал на талисмане. Это я и сам смогу сделать, — понял теперь я. В столярной мастерской папиного друга было много разного инструмента. Там же было и оборудование с пильными дисками, где я мог избавиться от надоевшего мне стула. Распилить деревянное крепление стула в мастерской будет точно возможно, — обрадовался я. И когда мои руки станут свободными, я смогу решить и вопрос батареек на талисмане. Наверное, надо было нам с Мишкой меньше с собачками играться, — сердито решил я. Почему то мне казалось, что именно это обстоятельство так сильно разрядило мой талисман. Окно в «бункер» Мишка закрыл плотно, но узенькая щель все же была. Я, подтолкнув ногой лежащий неподалеку камень и едва удерживая равновесие, заглянул в просвет закрывающих окно плотных занавесок. От испуга я все-таки не удержал равновесие на неровном камне и упал, ударившись боком о стул. Боли я даже не почувствовал, при этом неуклюже ворочаясь на земле и предпринимая очередную попытку быстро вскочить на ноги. В «бункере» был кто-то живой, точнее, что-то тенью мелькнуло, но я так и не понял, что...