Рыбалка (Записано со слов Халматова Геннадия Алексеевича)
15 января 202215 янв 2022
8
Рыбалка (Записано со слов Халматова Геннадия Алексеевича)
Детство. Как оно далеко от нас, не вернуть его и не повторить. Нет в мире такого человека, который бы в зрелом возрасте, внезапно вспомнив, что-нибудь из своего детства, каким бы оно не было, тяжелым и трудным, что-то такое, очень светлое и сокровенное, не смахнул слезу.
Самое раннее мое детство пришлось на годы Великой Отечественной войны и первые послевоенные годы. У всех моих сверстников детство было одинаково голодным, рваным, без родительской ласки. Вместе с тем, таким разным. У каждого из них наверняка есть о чём рассказать. О чем-нибудь таком сокровенном, которое по прошествии многих лет становится безмерно дорогим. Приходит такой момент, что нет сил держать в себе это самое дорогое и хочется поделиться этим сокровенным, иногда даже со случайным собеседником.
Вернулись оставшиеся в живых фронтовики, жизнь потихоньку входила в мирное русло. Но всё равно, не хватало рабочих рук, так же, как и в войну, всё трудоспособное население по мере своих сил несло нелёгкую трудовую вахту. И только немощные старики, которые уже отработали своё, да совсем маленькие дети, которым ещё ничего нельзя поручить, оставались дома. Да и те, по мере возможности не сидели без дела, старались хоть чем–нибудь помочь своим семьям, родным и близким.
Такими добровольными помощниками оставались дома и мы со своей бабушкой. Мои родители, старшая сестра и два брата уже полноправные рабочие колхоза целыми днями пропадали где-то в поле. Бабушка, которой в ту пору по моим подсчётам было что-то около восьмидесяти лет, вела всё домашнее хозяйство. В её добровольные обязанности входила уборка по дому, догляд за скромным хозяйством, приготовление ужина для всей семьи и присмотр за мной, самым младшим в семье. Мне же, было пять лет и мои обязанности были не в пример скромнее, не убегать далеко от дома, по первому зову быть рядом, если в чем-нибудь потребуется моя помощь, оказать её в посильной мере. Лето в разгаре, рабочий день равен световому, потому и длинный. Переделаны утренние дела по хозяйству, накопав немного червей для наживки, бабушка, складывала в узелок небольшую горсть муки, немного приправы в виде лука, и еще чего-то пахучего, я и не вникал, что там у неё ещё есть. Всё это складывала в небольшой котелок литра на два-три, прихватив удочку, взяв меня за руку, шла на рыбалку. Это повторялось изо дня в день, и было для меня самой её любимой работой.
Рыбалку бабушка любила, была очень азартна и удачлива, не помню случая, чтобы она не наловила на хорошую уху. Какая это была вкусная уха, мне никогда не забыть. Немного приправленная мукой, чуть подбелённая молоком, для вкуса мы добавляли туда дикий чеснок, щавель, ещё что-то, я сейчас уже не помню, тем более что всё это в диком виде росло буквально под рукой.
В ту пору жил у нас один поросёнок, жил он вольно, ходил где хотел, ел что находил, в общем, в полной мере пользовался своей свободой. Свобода свободой, но этот поросёнок, как и я, без ума любил ходить с нами на рыбалку. Речка от нашего дома была не далеко, минут пятнадцать неторопливым шагом. И всю дорогу, тот поросёнок шёл за нами как привязанный.
Опробовав ухи, покормив ею меня, затем остатками той ухи поросёнка, бабушка какое-то время отдыхала здесь же на берегу. Надо полагать, из-за этой ухи и бегал тот поросёнок за нами на рыбалку каждый день как собачонка. Сейчас я понимаю, что эта рыбалка была для бабушки тоже работой, каждодневной её обязанностью досыта накормить меня, её младшего внука, и по возможности подкормить к осени единственного поросёнка, которого мои отец и мать могли тогда позволить себе вырастить на мясо в зиму. Наверное, потому и запомнилась мне эта рыбалка, что только там я наедался досыта. Только там бабушка позволяла себе немного приласкать меня и дать понять, что всё-таки я ещё совсем ребёнок.
Милая моя бабушка, Варвара Фёдоровна. Дорогая моя Айби – хранительница моего детства. Светлая тебе память.
Рыбалка (Записано со слов Халматова Геннадия Алексеевича)
Детство. Как оно далеко от нас, не вернуть его и не повторить. Нет в мире такого человека, который бы в зрелом возрасте, внезапно вспомнив, что-нибудь из своего детства, каким бы оно не было, тяжелым и трудным, что-то такое, очень светлое и сокровенное, не смахнул слезу.
Самое раннее мое детство пришлось на годы Великой Отечественной войны и первые послевоенные годы. У всех моих сверстников детство было одинаково голодным, рваным, без родительской ласки. Вместе с тем, таким разным. У каждого из них наверняка есть о чём рассказать. О чем-нибудь таком сокровенном, которое по прошествии многих лет становится безмерно дорогим. Приходит такой момент, что нет сил держать в себе это самое дорогое и хочется поделиться этим сокровенным, иногда даже со случайным собеседником.
Вернулись оставшиеся в живых фронтовики, жизнь потихоньку входила в мирное русло. Но всё равно, не хватало рабочих рук, так же, как и в войну, всё трудоспособное население по мере своих сил несло нелёгкую трудовую вахту. И только немощные старики, которые уже отработали своё, да совсем маленькие дети, которым ещё ничего нельзя поручить, оставались дома. Да и те, по мере возможности не сидели без дела, старались хоть чем–нибудь помочь своим семьям, родным и близким.
Такими добровольными помощниками оставались дома и мы со своей бабушкой. Мои родители, старшая сестра и два брата уже полноправные рабочие колхоза целыми днями пропадали где-то в поле. Бабушка, которой в ту пору по моим подсчётам было что-то около восьмидесяти лет, вела всё домашнее хозяйство. В её добровольные обязанности входила уборка по дому, догляд за скромным хозяйством, приготовление ужина для всей семьи и присмотр за мной, самым младшим в семье. Мне же, было пять лет и мои обязанности были не в пример скромнее, не убегать далеко от дома, по первому зову быть рядом, если в чем-нибудь потребуется моя помощь, оказать её в посильной мере. Лето в разгаре, рабочий день равен световому, потому и длинный. Переделаны утренние дела по хозяйству, накопав немного червей для наживки, бабушка, складывала в узелок небольшую горсть муки, немного приправы в виде лука, и еще чего-то пахучего, я и не вникал, что там у неё ещё есть. Всё это складывала в небольшой котелок литра на два-три, прихватив удочку, взяв меня за руку, шла на рыбалку. Это повторялось изо дня в день, и было для меня самой её любимой работой.
Рыбалку бабушка любила, была очень азартна и удачлива, не помню случая, чтобы она не наловила на хорошую уху. Какая это была вкусная уха, мне никогда не забыть. Немного приправленная мукой, чуть подбелённая молоком, для вкуса мы добавляли туда дикий чеснок, щавель, ещё что-то, я сейчас уже не помню, тем более что всё это в диком виде росло буквально под рукой.
В ту пору жил у нас один поросёнок, жил он вольно, ходил где хотел, ел что находил, в общем, в полной мере пользовался своей свободой. Свобода свободой, но этот поросёнок, как и я, без ума любил ходить с нами на рыбалку. Речка от нашего дома была не далеко, минут пятнадцать неторопливым шагом. И всю дорогу, тот поросёнок шёл за нами как привязанный.
Опробовав ухи, покормив ею меня, затем остатками той ухи поросёнка, бабушка какое-то время отдыхала здесь же на берегу. Надо полагать, из-за этой ухи и бегал тот поросёнок за нами на рыбалку каждый день как собачонка. Сейчас я понимаю, что эта рыбалка была для бабушки тоже работой, каждодневной её обязанностью досыта накормить меня, её младшего внука, и по возможности подкормить к осени единственного поросёнка, которого мои отец и мать могли тогда позволить себе вырастить на мясо в зиму. Наверное, потому и запомнилась мне эта рыбалка, что только там я наедался досыта. Только там бабушка позволяла себе немного приласкать меня и дать понять, что всё-таки я ещё совсем ребёнок.
Милая моя бабушка, Варвара Фёдоровна. Дорогая моя Айби – хранительница моего детства. Светлая тебе память.
