У немцев более двойственные отношения с Москвой, чем у их западноевропейских соседей. Кроме того, есть много непонятого у Бисмарка, слишком очевидного в среде АдГ (немецкая партия "Алтернатива для Германии").
Европа, наш общий дом – с этим видением Михаил Горбачев более трех десятилетий назад инициировал радикальные перемены, которые еще далеки от завершения. Невольно седьмой и последний генеральный секретарь после шести десятилетий стал беспомощным администратором банкротства Советского Союза. Советского Союза больше нет. А Россия осталась: раненная, разочарованная, озлобленная.
Но евразийская мировая держава на Востоке требует своего уровня и признания, прежде всего от Соединенных Штатов. Хорошо это или плохо, но Запад должен иметь дело с постсоветской Россией, чтобы установить устойчивую мировую структуру. Холодная война была лучше, чем ее репутация, а именно, несмотря на ее жестокость, система глобального порядка для поддержания мира. Но не следует обманывать себя - это закончилось на данный момент.
«Новый мировой порядок», провозглашенный президентом Бушем старшим после войны в Ираке 1991 года и к которому он пригласил советских преемников, давно очутился в архивах потерянного времени. Надежная система безопасности, в которой новые технологии изо дня в день бросают вызов всем устоявшимся убеждениям, не появится таким образом в ближайшее время.
Без тщательного изучения истории и географии, без знания форм жизни и менталитетов, травм и видений это останется бесполезной затеей. Карты в сознании людей явно отличаются от тех, которые основаны на фактах и отношениях власти.
Баланс или гегемония, история отвела России решающую роль в этой драме, не меньшую, чем Соединенным Штатам. Степень, в которой Европа может увеличить свой вес, зависит от многих факторов, не в последнюю очередь от продуктивных отношений с Россией.
Потому что в век "разворота", стратегического разворота к Востоку, и самопаралича Дональда Трампа и его людей, на США уже нельзя полагаться. Что говорит о том, что иметь дело с Россией — это не предательство Запада, не пустая трата времени, не привязанность или служение, а необходимое дополнение к политике безопасности, как это было всегда. Но где начинать и где заканчивать?
Величайшим из всех немецких знатоков России был, без сомнения, Отто фон Бисмарк. Уважение к России пришло к нему задолго до того, как он стал прусским дипломатом, когда выучил русский язык и был посланником при царском дворе. Россия оставалась для него жуткой на протяжении всей жизни. Избирательная близость к реакционному царству, от которого он всю жизнь держался в стороне, исходила из здравого смысла и государственных соображений.
Бисмарк усвоил в революциях 1848/49 годов, что русский царь Александр I не рассматривал «Священный союз», основанный на Венским конгрессе 1815 году, как благочестивую пустую формулу, а как инструмент интервенции в Центральной Европе.
Когда русскому медведю пришлось отпустить турецкую добычу
По приглашению венского правительства русские войска вмешались в восстание венгерской знати в 1849 году. Но в то время, если бы Пруссия преследовала германские национальные цели, они появились бы и без приглашения. Знаменитая речь Бисмарка против „национального обмана“, где он предостерегал депутатов от войны с Россией, была его входным билетом в большую политику, риторическую не менее, чем стратегическую.
С тех пор Бисмарк в своей политике соблюдал дистанцию и умиротворение по отношению к России - насколько это было возможно. Пруссия была великой европейской державой, но под прицелом русских, и Бисмарк никогда не забывал об этом.
На Берлинском конгрессе 1878 года он действительно сохранил лицо России — «честный маклер, желающий заключить сделку» — и предотвратил повторение Крымской войны: западные державы против царизма. Но русский медведь должен был выпустить из лап турецкую добычу и с тех пор, невзирая на идеологические пропасти радикальной французской республики, ищет союза с Парижем: Дарданеллы для России, реванш для Франции.
Последовавшие за этим союзы служили страховкой и перестраховкой — на Россию больше нельзя было рассчитывать. Бисмарку пришлось смириться с разрушением союзов. С тех пор прусский генеральный штаб запланировал две войны, сдвинутые во времени, сначала против Франции, затем против России. Но с тех пор инвестиции и вооружение для России шли из Франции. Рейхсканцелярия очернила российские государственные облигации. Трещины, породившие Первую мировую войну, были видны задолго до 1914 года.
Старые истории, потерянное время? Через все кризисы и войны в этой стране со времен Бисмарка через Россию пробежало странное очарование, усиленное антизападными настроениями, в которых смешиваются страх, конформизм и восхищение.
Загадка в тайне, окутанной мраком - так сэр Уинстон Черчилль когда-то описал Россию и указал на трудности понимания России и русских.
Европа, наш общий дом: от нее мало что осталось. Россия потеряла Запад, как и Запад потерял Россию. Стратегическая коммуникация была разорвана, экономическая коммуникация ослаблена, и императив контроля над стратегическими вооружениями больше не действует. Между энтузиазмом и демонизацией Западу нужна устойчивая политика в отношении России. Сдерживание и разрядка, старая формула НАТО уже не действует Россию.
Россия всегда была трудным соседом, будь то царь или комиссар. От Бисмарка до Черчилля и далее: нужны не те, кто прославляет Россию, а те, кто знает и воспринимает Россию во всех ее противоречиях.