Воскресное чтение
Записки взрослого ребёнка
Вдоль края нашего города протекает широкая река. Я забыл, как она называется. На другой стороне реки находится большой песчаный пляж, куда весь город приходит летом купаться. Стояла солнечная погода и мама захотела как следует позагорать, чтобы ничем не отличаться от своих подруг, которые недавно вернулись с юга. Мама расстелила на песке покрывало и мазалась кремом. Папа подтянул повыше трусы в горошек и открыл первую из десяти бутылок пива. А я пошёл купаться.
- Глубоко не заходи, и чтобы я тебя всё время видела! – прокричала мне вслед мама.
На пляже мне нравится. Там можно строить песочные замки, рыть каналы или просто ямы, в которые сама собой откуда-то набирается вода. Купаться мне тоже нравится. Плавать я умею только по-собачьи, зато ныряю лучше всех. К тому же на пляже сегодня Лёшка с родителями, от которых мама демонстративно отошла метров на десять.
Я зашёл в воду по грудь и собрался для начала как следует поплавать вдоль берега. Я проплыл метра три, потом увидел, как Лёшка идёт к воде и поплыл к нему. До Лёшки было совсем недалеко, когда я устал и захотел пройтись немного пешком. Я остановился и тут же с головой ушёл под воду.
Вода под водой такая мутная, что даже не видно пальцев на вытянутой руке. Я не понял, что произошло и инстинктивно вынырнул. Всё правильно – вон Лёшка идёт ко мне в воду, рядом берег, на котором толстая тётка, свесив жировые складки над игривыми трусиками толкает в воду малыша. Меня это успокоило, я снова попытался встать на ноги и снова глубоко ушёл под воду.
Тону. Только теперь до меня дошло то, что говорила мне мама, когда я в прошлом году решил научиться плавать. Что в таких случаях надо делать, она, разумеется, не сказала. Я кое-как вынырнул на поверхность, попробовал крикнуть жирной тётке с малышом что я тону, но сил хватило только на то, чтобы вздохнуть. Я снова ушёл под воду.
Я барахтался как мог, пробовал кричать под водой – не получается. Последних сил едва хватило на то, чтобы ещё раз вынырнуть. Я вовсю таращил глаза на тётку, крикнул ей, что тону, но тут же захлебнулся. В ответ она широко улыбнулась и подтолкнула в мою сторону малыша.
- Ну лапуля, ну чего ты боишься? Посмотри, как мальчик хорошо купается! И ныряет, и плавает. Не надо бояться, там нет ничего страшного!
Это было последнее, что я услышал. Силы кончились, и я камнем пошёл на дно. Под водой я пару раз дёрнулся, понял, что могу перемещаться в пространстве, и изо всех сил поплыл в сторону берега. Когда в глазах стало темнеть, песчаное дно царапнуло коленки. Я встал, вздохнул полной грудью, откашлялся и в метре от себя увидел Лёшку.
- Привет! Пойдём, поплаваем? – Лёшка сощурился от яркого солнца.
- Нет. Я позагорать немножко хочу.
На дрожащих от нервного напряжения ногах я прошёл мимо Лёшки, но остановился, услышав позади себя смешок. Лёшка смеялся и тыкал пальцем куда-то в нижнюю часть моего тела. Я посмотрел вниз и ужаснулся. Мои плавки, новенькие, с корабликом, купленные в Москве, куда-то исчезли. Я тут же зашёл в воду поглубже, пока никто не увидел.
- Ты что, без трусов купаешься? Как малышок?
- Я их потерял. Что теперь делать?
- Давай я тебе шорты твои принесу, а потом трусы поищем.
- Принеси, только так, чтобы мама не заметила, а то она меня ругать будет.
Солнышко светило как надо, я немного согрелся и успокоился. Лёшка ловко стащил мои шорты и вприпрыжку бежал в мою сторону. За спиной проревел мощный катер, который круто развернулся, чтобы дать волну для купающихся. Лёшка вбежал в воду как раз в тот момент, когда волна достигла берега. Мощный поток воды сбил его с ног. Он встал, растерянно оглядываясь по сторонам. Моих шортиков в его руках уже не было.
- Вон они! Лови! – крикнул он, пытаясь догнать уплывающие по течению шорты.
Мы бросились в погоню, но в этот момент вторая волна достигла берега и сбила нас с ног. Когда мы протёрли глаза, шортики мирно покачивались на речной ряби метрах в двадцати от берега.
- Ну, и что теперь? Как я домой пойду?
- Если быстро бежать, то никто ничего не заметит.
- Мы на автобусе сюда почти час ехали. Я не умею бегать быстрее автобуса.
- Тогда надо подождать, когда солнце сядет. Ночью точно никто не увидит.
Дожидаться ночи мы решили в кустах за пляжем. Мы добрели по воде до края пляжа, туда, куда только изредка ходят отдыхающие за неимением туалета, и притаились в кустах. Там тоже был песок, и мы часа полтора строили настоящий песочный город с улицами, реками и каналами. К вечеру мы заметили суету на пляже и с любопытством выглядывали из-за кустов, но до берега было далеко, и мы почти ничего не слышали. Нам было очень интересно, что же там происходит, поэтому мы ползком пробрались поближе и как можно лучше закопались в ещё горячий песок. Почти все, кто был на пляже, столпились на краю берега.
Мама металась по кромке воды как раненый зверь. Папа в растерянности стоял столбом и пил пиво.
- Илюша! Илюшенька! Господи, да что же делается-то? Граждане, мальчик, четыре года, плавки синенькие, с корабликом…
Граждане скорбно молчали, отводя взгляды.
- Так он вот тут, напротив нас купался. Правда, лапуся? – обратилась жирная тётка к своему карапузу.
Мама замерла, обернулась к папе.
- Сделай хоть что-нибудь!
Папа допил пиво, подтянул трусы и смело вошёл в воду там, где показала тётка. Через несколько шагов папа с головой ушёл под воду. Через пару секунд папа вынырнул.
- Яма, - папа отфыркался и протёр глаза. – Погодите, там что-то есть, - и папа снова нырнул.
- Обосраться и не жить. Утоп, как «Титаник», - деликатно заметил очкастый дядя в газетной шляпе.
- Говорят, если утопленника раз увидишь, он к тебе потом целый месяц по ночам приходить будет, - тихо произнесла интеллигентного вида женщина, но не двинулась с места.
Папа вынырнул ещё раз и высоко над головой поднял мои синие плавки с корабликом.
- Ой, мне плохо, - молодая девушка осела на песок.
Мама подскочила к тётке с малышом и в любую секунду готова была вцепиться в её жирные бока.
- Вы тут стояли, видели, как мой ребёнок тонет и ничего не сделали?
- А что, я должна была польку-бабочку станцевать? Ваш ребёнок купался. Хорошо так купался. Нырнёт – вынырнет. Рукой нам помахал, прокричал что-то, наверное, поздоровался.
- Да я тебя, сука тупая… - Папа едва удержал маму, которая явно хотела вырвать тётке крашеный кандибобер.
Мама горько заплакала и прижалась к груди папы.
На закате солнца, когда четыре лодки с мужиками обшаривали баграми дно реки, я отправил Лёшку к родителям. Лёшка боялся мою маму, поэтому подошёл к папе.
- А вы не могли бы отдать Илюше трусы? Он говорит, что ему холодно, - тихонько произнёс Лёшка, стоя за спиной папы.
Папа вздрогнул и перекрестился.
Мама что-то почуяла, прыжком подскочила к Лёшке и схватила его за плечи так, что тот до смерти перепугался. Через пять секунд они были уже у меня. Они меня обнимали и целовали так, как никогда в жизни до этого не делали. Про трусы они, конечно, забыли.
Домой я ехал в плавках, но это даже прикольно, потому что они у меня очень красивые. Наверное, благодаря этому случаю, несколько лет спустя мама отдала меня в секцию по плаванию, а ругать меня стали гораздо меньше. Реальный страх потери навсегда меняет ваше отношение к человеку, которого ты действительно любишь.