Я случайно наткнулась на ее фотографию и долго не могла ее забыть. Женщина на ней была красива. Красива какой-то несовременной красотой. Такой, которую нет-нет да и встретишь на фотографиях наших бабушек. Не знаю, что в ней есть такое. Наверное, у каждой эпохи своя красота. Но эта, эта трогает душу. Есть в ней что-то очень женственное, что редко сейчас увидишь. Впрочем, красивое лицо не гарантирует счастья. Ни женского, ни житейского.
Женщину с фотографии звали Тамара Петкевич. Она родилась в 1920 году. Отец - поляк, Владислав Петкевич, воевал в Первую мировую, с 1918 - член партии большевиков, потом - партийный работник. Работал он в Петрограде, участвовал в раскулачивании в Сибири, вернувшись уже в Ленинград, был на хозяйственно-административных должностях. Мать - русская, Ефросинья Федоровна, домохозяйка, воспитывала трех дочерей...И все бы было у них неплохо, но в 1937 году во времена "большого террора" отец получил "десять лет без права переписки". И для Тамары началась жизнь "дочери врага народа".
Стоит ли говорить, какими трудностями, сопровождалось это клеймо? Исключение из комсомола, потеря друзей и знакомых, опасавшихся общаться дальше...Высылка. Семью Петкевичей, однако же, не выслали. Почему? Кто знает. Сама Тамара на этот вопрос ответить не могла.
В ссылку из Петрограда она уехала добровольно. В 1940 году отправилась к будущему мужу - Игорю, такому же "члену семьи врага народа", которому, правда, повезло куда меньше - его, с матерью и братом, в свое время выслали во Фрунзе (сейчас это Бишкек). А может быть все-таки повезло? Когда в 1941 году началась война, быть во Фрунзе оказалось куда спокойнее, чем оставаться в Ленинграде, где во время блокады от голода погибли и мать, и младшая сестра Тамары, не успевшие выехать к ней в Киргизию.
Но это - забегая вперед...А пока, в 1940, у девушки были другие проблемы: ее невзлюбила свекровь, работу найти не получалось. Да и муж вдруг оказался не таким, каким представлялся в мечтах. Тамара была не первой "декабристкой" в его жизни:
"Да, Ляля приезжала во Фрунзе. Побыла, посмотрела на их жизнь и сказала:
— Быть женой декабриста не мой удел!
Эта фраза хранилась в «архиве» семьи.
Ляля уехала. А что же было с Игорем? Значит, он и ее просил приехать? Кого же он звал сперва? Ее? Меня? Одновременно? И письма писал обоим? Одинаковые?
Это был обвал, крушение. Я не могла выбраться из-под обломков."*
К 1941 жизнь ее, казалось, начала налаживаться: муж работал врачом, сама она устроилась театральным художником, семейная жизнь вошла в колею...Но началась война. А с ней пришли и настоящие беды:
"Тамара. Надо тебе знать правду. Твоя мама умерла от голода. Хоронить ее было некому. Смогли только вынести ее на лестничную площадку. Евдокия Васильевна"*.
В январе 1943 Тамару с мужем арестовали. Обвинение - по статье 58-10, "пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти". В свои 23 Тамара получила 7 лет лишения свободы. Ее ждали лагеря Киргизии и Коми. Не стоит думать, что ее вина была велика. С 1921 по 1953 год за контрреволюционные преступления было осуждено свыше 3.5 миллионов человек, 642 тысячи приговорены к высшей мере**.
Она работала в полях на сельскохозяйственных работах, потом - на строительстве. Потом - этап на север. В далекий Северный железнодорожный трудовой лагерь НКВД.
"«В пять утра — на работу!» Указали барак. Четырехместные нары-вагонки: два места наверху, два — внизу. Пронзительный запах сырых, недавно тесанных бревен. — А клопов-то, клопов! — ужаснулся кто-то.
Их было столько, что и представить себе невозможно"*.
Работа на лесоповале, на распилке стволов.
"Никого из окружающих, ни одного лица, даже из тех, кто спал рядом на нарах, я не видела, не воспринимала, не запомнила. Лес, пила, бревна, мысль о хлебе и опять тот же круг"*.
Там, заболев цингой, Тамара попала в лазарет, где и обратил на нее внимание врач с непривычным именем Флориан.
"— Влюбился ведь в тебя наш доктор. Ты берегись. Не очень ему верь, но дело твое сурьезное."*
Он оставил ее медсестрой при лазарете...а она родила ему сына Олега. Мальчик воспитывался в семье отца, пока мать продолжала отбывать наказание. Когда Тамара вышла на свободу, Флориан увез сына. Ребенку было 11, когда она нашла его. К тому времени было поздно - он знал и любил отца, матери пришлось отступиться.
Там же, при лазарете, на нее обратили внимание и в агитбригаде: Тамара попала в театрально-эстрадный коллектив. Как только удовлетворяются простые потребности - в еде и крыше над головой, да так, чтобы еды хватало, а под крышей было тепло, появляются и другие человеческие желания: дружить, мечтать, любить. Тамара влюбилась. В такого же заключенного со статьей "измена Родине" и сроком в 10 лет.
"Буду вечно благодарить небо за тебя — мою путеводную звездочку. Ты — мое счастье. Жизнь моя! Дыхание мое!"* - писал он ей.
Ее выпустили. А он остался. Когда он заболел, она передавала ему письма, доставала продукты, добивалась свиданий. До освобождения он не дожил. Но над Тамарой по-своему сжалились: отдали тело, чтобы она сама могла похоронить его. Не в общей могиле без имени.
Она потеряла всех, кого любила: сына, мужчину...Долгое время не могла найти себе места: работала в театрах Щадринска, Чебоксар, Кишинева. В 1957 году ее реабилитировали, тогда она вернулась в Ленинград.
В свои 42 она поступила на театроведческий факультет Ленинградского института театра, музыки и кинематографии. Окончила его, работала по специальности, опубликовала несколько книг.
Как находят люди в себе силы жить, если это так трудно?
*Воспоминания Тамары Петкевич "Жизнь - сапожок непарный".