19.
«Когда я в низ шла госпожа Жевкес вошед в залу спросила моево господина, не имеетель вы чево приказать сей девке я слышала..... Что он отвечал перервав речь ее, кто вам велит называть ее девкой, здесь один я только имею причину быть ею не доволен.»
«"Сад Аллы" – роскошный, утопающий в зелени особняк на бульваре Сансет, приобретенный за астрономическую сумму актрисой Аллой Назимовой на пике своей популярности в 1919 году. На грандиозных богемных вечеринках у бассейна, утомленные популярностью знаменитости, надежно скрытые от посторонних глаз, веселились и куражились, позабыв о законах и правилах приличия. Среди гостей Назимовой были С. Моэм, Г. Миллер, С. Фитцджеральд, С. Рахманинов, Ф. Шаляпин, А. Павлова, Б. Китон, Г. Свенсон, Б. Дэниелс и многие другие. В середине 1920-х благосостояние звезды кинематографа заметно пошатнулось. Ряд ее фильмов с треском провалился, и студийные боссы MGM приняли решение свернуть сотрудничество. Растерянная актриса пыталась спасти ситуацию за счет переоборудования резиденции в гостиничный комплекс, однако стала жертвой аферистов. Лишенная имущества Назимова поселилась в одной из квартир своего бывшего дома с компаньонкой Глеской Маршалл. 19-летняя Глеска без памяти влюбилась в 46-летнюю Аллу, с которой служила в театре драматурга и давней любовницы Назимовой Евы Ле Галльен, и оставалась с актрисой до самой ее смерти в 1945 году.»
«Ричардсон говорил, что описанная история случилась 25 лет назад с его другом, но имена не разглашал. Публикация «Воспоминания леди Х., знаменитой Памелы» (1741) указала на прототипов героев романа Ричардсона — Ханна Стёджес в 1725 году вышла замуж за баронета сэра Артура Хэсилрига.»
«По том смотря на меня говорил, какая приятная талия, куда жаль будет, естли она испортится скоро, а без того я моего счастия не могу узреть совершенно. Молчи, молчи я захватя рот ему говорила, еще так далеко не льзя вам думать.»
«Они поехали гулять, а я пошла в кабинет мой и стала думать о всем что происходило, какая я дура! Бедная Сарра Годфруа нейдет ни на час из мысли; с какою быстротою звание жены, дает нам право все забирать себе в голову что касается до мужа. Кажется что бы мне дела до поступок моего супруга, когда он был холост? Какое я имею право ревновать к тем ково он любил тогда, как мне обида? и за что не навидеть ево бывшую любовницу? Но истинная любовь к нему заставляет так завистливой быть. Хотя мне в его поведениях что до меня было отчету требовать и не можно, но ныне по самолюбию кажется, кроме меня сердцем ево владеть ни кто не достоин. Любить же мне такую, которая была прежде ево любовница не возможно, по тому, что она моево беспокойства причиной, и заставляет боятся оставшей иногда от прежнего огня искры, которая в сердце ево вкоренилась, и котораяб вдруг не вспыхнула и не потревожила моево счастия. Мне бы казалось очень можно об ней слыхать живучи у них в доме, но я о том ни чего не слыхала! может быть оное от тово, что всегда была при госпоже моей не отлучна, а она была то и уверена что не знала. Не смею спросить ево чтоб больше не рассердить живали она и где ныне находится, а может быть скоро и проведаю.» Как же это мне знакомо (у П. есть сын от предыдущих отношений). И вообще мне кажется, что это произведение – символ наших с ним отношений. Уж очень много схожестей (но П. не горделив и не очень упрям (в сравнении с моим отцом), ну и не самолюбив и не избалован).
«"Государь мой,
"Не имея случаю говорить с вами, принужденною нашлась чрез сие письмо изъяснится, надеюсь что вы мне смелость простите, которую берет бедная заключенница безвинно, и которая совершенное имеет право думать, что ей конечную погибель устрояют. Без сумнения вам некоторые мои приключении известны, а особливо бедность моя, из которой я, помилости покойной госпожи моей исторгнута, также думаю знаете и о нападении моево господина, хотя он и уверяет меня что ево намерении честны. Но что злые честно и непорочно называют, то мерзско и предосудительно кажется добродетельным людем. Он как я думаю намерен отнять мою добродетель и чрез то сокрушить меня вечно. Я так нещастна и поруганна от госпожи Жевкес, у коей весьма свирепой нрав и худой обычай, что мне не обходимо искать надобно случаю отсель удалится. А понеже я имею совершенную надежду в добром успехе, и в счастливом вымысле нашей переписки; то я себя со всем в вашу милость и вручаю. Ибо мое состояние ни какова подкрепления предприятию моему подать не может: я надеюсь, что вы ежели захотите, то непременно щастливое окончание быть может. Вид честнова человека, которой вы имеете, нрав ваш доброй и склонной к благодеянию, подают мне надежду иметь помощ в печальных моих нуждах, ежели я чрез помощь вашу изыду из гибельной ямы, то вы чрез то испольните должность христианскую совершенно, и учините славы и хвалы достойное дело, вы спасете тело и душу беспомочной девки, которая еще до сего время ни мало от своей добродетели не отлучалась.
"Не возможноли найти какое средство к моему спасению, себя только недопущая до несчастия? Нетъли в соседстве здесь какова честнова человека, или добродетельнова дворянина, или какой госпожи куда бы мне было возможно уйтить и укрытся, пока найду способ к родителем моим возвратится. Или неможноли мне послать письмо к Милади Даверс, уведомя ее о моем несчастии. Родители мои так бедны и малосильны, что ничево для меня зделать не могут, разве только умрут с печали, боюсь что бы на конец тово действительно с ними и не последовало. Господин мой мне обещает, что ежели я буду в здешнем моем состоянии спокойна, он сюда не приедет; но увы! как мне на то надеятся, какое основание можно положить на обещание такова человека, которой власть имеет со мною поступать по своей воле. Ежели он приедет, я пропала, а повидимому конечно будет сюда, как скоро по мнению ево успокоит родителей моих, а меня ослепит своею лестию: ибо он сие исполнить надеется.
