Только мы и ветер.
Сколько времени прошло, я не знала. Может, минута, может, час. Я стояла, уткнувшись в грудь Адальвейна, а он поглаживал мою спину, зарывался в растрепавшиеся волосы. И
порой, будто откликаясь на собственные мысли, резко прижимал к себе, никак не желая отпускать. Впрочем, я и не
вырывалась.
– Вечереет, пора спускаться, – произнес Вейн, и в его голосе отчетливо проступало сожаление.
Я только кивнула, говорить ничего не хотелось. Так, в
молчании, взявшись за руки, мы спустились вниз. Как интересно меняется восприятие: когда мы шли на крышу, подъем казался бесконечным. Сейчас, спустившись вниз к двери
столовой, я поняла, что пришли мы слишком быстро и мне
отчаянно не хочется отпускать Вейна. Поборов себя, я разжала руку, в ответ на что менар только сильнее сжал мою.
Так, рука об руку, мы и зашли в огромное помещение. Мужчина усадил меня за стол, а сам ушел за едой. Все это время
я чувствовала себя ужасно неловко, как будто снова оказалась в детстве, танцуя с нравившимся мне одноклассником
на глазах у всей школы. И стоит признать, что изменилось
все к лучшему, ибо мой одноклассник даже в подметки не
годится Адальвейну – ни тогда, будучи тощим подростком,
ни сейчас, уже порядком располневшим мужчиной. А скоро родители будут в безопасности, жизнь совсем наладится.
Правда, в безопасности мы все окажемся, только когда спасем Владыку и раскроем заговор. Да уж, не думала я, отправляясь в этот мир, что придется решать столь глобальные задачи…
Когда Вейн пришел с подносом и начал расставлять еду,
он, конечно, заметил, что настроение мое переменилось, но
спрашивать ни о чем не стал. Видимо, прекрасно понимал
причину моих тревог. Как я ни гнала мысли о родителях, на
меня все равно накатывал ужас, растекающийся внутри жидким азотом и замораживающий внутренности так, что выдох давался с трудом, а вдох, казалось, совсем не приносил
в легкие кислород. Дыхания не хватало, в голове шумело, но
я раз за разом брала себя в руки. Я все смогу. Я все сделаю.
И я не одна. Последнее было главным.
Я ела, не чувствуя вкуса и даже не пытаясь отвлечься от
пугающих мыслей. Завтра мы перейдем в опасный и очень
враждебный мир – как тут не нервничать? Тарелки и поднос также унес Вейн, а потом, снова подав мне руку, повел в
мою комнату. Около двери менар остановился и всучил мне
небольшую склянку.
– Специально взял у местного целителя, – пояснил мужчина. – Ты очень бледная и взволнованная. Перед завтрашним днем нужно отдохнуть и выспаться. Так что ложись
в кровать, выпивай настойку и спи. Дозировка специально
рассчитана на твой вес, не беспокойся.
Я с благодарностью кивнула и, не решаясь поднять голову, просто уткнулась носом в грудь мужчины. Он осторожно
погладил меня по голове.
– Мы ведь справимся завтра?
– Конечно, – Вейн хмыкнул, – разве может быть иначе?
Я с усилием оторвалась от менара, в руках крепко сжимая склянку, чтобы не броситься ему на шею. Постаралась
выдавить из себя улыбку и, пожелав спокойной ночи, зашла
в комнату, закрыв дверь на засов. Возможно, эту ночь надо
было провести как последнюю, не с пузырьком снотворного,
а в объятьях потрясающего мужчины, чтобы, если что, ни о
чем потом не жалеть. Но я запретила себе думать о плохом.
А значит, когда все это дурацкое приключение закончится,
каково мне будет расстаться с Адальвейном? В наше счастливое совместное будущее мне, несмотря на все наши «про
верки», как назвал их Вейн, верилось слабо. Сейчас мне в
любое будущее верилось слабо: слишком беспокоило настоящее. Я быстро разделась и легла, выпила залпом жидкость,
по вкусу давшую фору настойке из полыни, и провалилась в
сон,