Как и в Месопотамии, история Древнего Египта начиналась с микрогосударств, которые с течением времени были объединены в единое монархическое государство с фараоном во главе. Слово «фараон» имело значение «большой дом» и использовалось для обозначения верховной власти — в этом же смысле мы сейчас говорим «Кремль» или «Белый дом».
Государство скреплялось не только военной силой и властью царя. В гораздо большей степени единство Египта обеспечивалось единством обычаев, культуры, быта, языка его народа. Нил породил это единство — по всему течению великой реки люди в одно и то же время собирали урожай и вели ирригационные работы.
Египтяне создали первое в истории человечества унитарное государство, которое уже к середине III тысячелетия до Р.Х. (эпоха Древнего царства) отличалось сильной централизацией. Но оно было неимперским по своей сути, так как имело моноэтничный характер.
Держава надолго застыла в границах, которые ей определила сама природа. «В Египте пустыня простирается, насколько хватает глаз: на востоке — высокие плато Аравии и Синая, на которых черные сланцы и пурпурные граниты прорезаны глубокими долинами, и вода в них появляется нерегулярно; на западе — тусклое плато Ливийской пустыни с ее дюнами и скалистыми пустошами… этот неприветливый ландшафт служил естественной защитой от набегов соседей, способствовал обособленности и самобытности цивилизации, ограждал от влияния извне и в то же время ограничивал ее влияние на соседние народы… Пространство Междуречья в центре Ближнего Востока было открыто со всех сторон, что способствовало как распространению благ его цивилизации… по всем направлениям, так и обогащению достижениями других народов», — поясняет историк Г. Кругликова.
Характерной чертой египетского мировоззрения была крайняя ксенофобия по отношению к внешнему миру, воспринимавшемуся как часть пустынного пейзажа, где властвует свирепый и опасный владыка пустыни бог Сет.
Одной из ключевых составляющих в египетской геополитической мысли был образ «девяти луков», который символизировал побежденных фараоном варваров. Девять луков изображались на сандалиях фараонов, и это означало, что властитель Египта попирает своих врагов. Таким образом, здесь ни в коем случае нельзя говорить о распространении власти Египта на другие народы, но только об изгнании чужеземцев. Если императоры Месопотамии называли себя «царями четырех сторон света», то египетские фараоны включали в свой титул формулу «изгоняющий девять луков».
Египетские фараоны совершали походы за пределы своих границ только ради военных трофеев. В стратегические планы военно-политической элиты Египта не входило завоевание новых земель и образование провинций на землях покоренных народов. Семитская Месопотамия привыкла учительствовать, хотя бы и с оружием в руках. А Египет — цивилизация-интроверт, замкнутая на себя. Лишь ненадолго она раздвинула свои пределы и открыла врата для культурного обмена.
Это произошло в период Нового царства. Имперская идея все-таки проникает в Египет. Границы государства фараонов раздвигаются далеко на юг (до пятого порога Нила) и одновременно далеко на север (до Северной Месопотамии и окраин Малой Азии). Под властью египтян оказываются иные народы, культуры, города, и они вынуждены выстраивать с новыми территориями довольно сложные отношения: где-то — жесткого подчинения, а где-то — неравноправного «партнерства».
Идею Империи египетской элите привила иная культура, возвысившаяся над культурой самого Египта. Это были «цари-пастухи», называемые гиксосами. Они представляли собой племенное объединение, ядро которого составляли семиты. Гиксосы захватили Египет после краха государственности Среднего царства около 1674 года до Р.Х.
«Цари-пастухи» принесли с собой в Египет колесницы и более сложный загнутый назад лук. Новые приемы ведения боевых действий, заимствованные у гиксосов, привели к усовершенствованию военной тактики самих египтян. Аккадский язык и аккадская клинопись, lingua franca Древнего мира, стали использоваться и в Египте.
Восстановив свой суверенитет после изгнания «царей-пастухов», Египет эпохи Нового царства уже не мог оставаться прежним. Полтора столетия правления семитов, когда-то живших на окраине Вавилонской Империи, оставили неизгладимый след в менталитете древних египтян. Их государство перестало существовать в изоляции от остального мира. Стало понятно, что его независимость может быть оправдана только претензиями на собственную Империю.
Фараон Тутмос I (1504−1492 гг. до Р.Х.) совершил первые дальние походы, дойдя до «перевернутой воды» — Евфрата, текшего в сторону, противоположную Нилу. «Я установил границы „любимой страны” [Египта] до [тех пределов], которые окружает солнечный диск. Я сделал сильными пребывающих в страхе. Я отвратил зло от них. Я поставил Египет превыше всякой страны...»19 — говорилось в одной из надписей фараона.
Его внук Тутмос III (1479−1425 гг. до Р.Х.) приобрел себе славу «египетского Наполеона». Только за первые 20 лет правления он совершил 16 походов в Сирию и Ханаан, разбил множество тамошних мелких царьков и победил покровительствовавшее антиегипетским силам государство Митанни. «Вся вселенная зажата в твоем кулаке», — воспевали Тутмоса III гимны, высеченные на стенах храмов.
Фигура Тутмоса III определила идеальный образ фараона времен расцвета египетской державы — могучий и отважный до безрассудства воин, лично возглавляющий свою армию, составленную из колесниц и пехотинцев. Такой фараон должен был быть прежде всего любимцем солдат. По своей эстетике и ценностям Египет Нового царства был военной монархией.
При фараоне Аменхотепе III (1388−1351 гг. до Р.Х.) имперская идея в Египте достигает зрелости. Царя начинают воспевать в гимнах как владыку четырех сторон света, хотя титула, подобного императорскому, у фараонов так и не появится:
«Сотворил я чудо для тебя, повернув лицо свое к югу:
Сделал так, что окружили тебя вожди Куша поверженного,
Принеся все дары свои на спинах своих.
Сотворил я чудо для тебя, повернув лицо свое к северу:
Сделал так, что страны до концов Азии пришли к тебе…
Сотворил я чудо для тебя, повернув лицо свое к западу:
Дал тебе схватить Чехенну, нет им спасения!..
Сотворил я чудо для тебя, повернув лицо к восходу солнечному...».
Однако держава, которую построили египтяне, значительно отличалась от эталона, заданного Империей Междуречья. Если Шумер, Аккад и Вавилония, а позднее Ассирия, стремились создать универсальное государство, на все части которого распространяются универсальный порядок и царская справедливость, то Египетскую «империю» скорее можно назвать колониальной.
Завоеванные земли рассматривались прежде всего как источник дани и материальных благ. Сирия и Ханаан по-прежнему именовались как «мерзкая страна Речену», власть в которой была оставлена в руках местных правителей на условиях изъявления ими покорности и выплаты дани.
Новые подданные отправляли в Египет в качестве заложников своих сыновей, но нет никаких свидетельств того, что египтяне пытались привить им свою культуру.
Поиски универсальной идеологии, которая могла бы примирить фараонов с их новыми подданными, недавно еще считавшимися мерзкими варварами, привела к созданию культа солнечного диска, Атона, который одинаково оживотворяет все страны и народы. Однако взявшийся за реформу фараон Аменхотеп IV (1351−1334 гг. до Р.Х.), принявший имя Эхнатон (древнеег. «полезный Атону»), повел дело не в меру рьяно.
Эхнатон не только перенес столицу в новый город Ахетатон (древнеег. «горизонт Атона»), но и начал борьбу со старыми богами, которая в какой-то момент переросла в настоящую кампанию воинствующего атеизма — под страхом жестокой кары люди стирали иероглиф «бог» даже с обычной домашней утвари. Увлеченный реформой фараон забросил внешние дела державы, и сирийские владения Египта вскоре стали военной добычей хеттов.
Когда сторонники традиций восстановили разрушенные храмы, то прокляли само имя отступника и разрушили его столицу. Но возродить былую мощь египетской державы им уже не удалось. Египет постепенно ослаб, хотя еще долгое время он будет подрывать стабильность Ассирийской и Персидской Империй, восставая против их власти.
Египетская держава Тутмоса III, Аменхотепа III и Эхнатона не имела цивилизационного наследника. Причина этого в том, что Египет так и остался по своей природе моноэтничным государством. Египтяне продолжали смотреть на окружающие народы глазами колонизаторов и воспринимать их как варваров.
Подробней об историческом пути Империи с древности до наших дней и о её противоборстве с мировым Ханааном читайте в книге Константина Малофеева «Империя». Подписывайтесь на этот канал, посвященный прошлому и будущему Империи, и участвуйте в обсуждениях.