Японская культура порой абсолютно непостижима для западного зрителя. И оттого еще более привлекательна!
Пришло бы в голову кому-то из художников мирового (то есть европейского) искусства ломать произведение и затем склеивать его? Очень маловероятно. Тем временем, в Японии существует древняя традиция декоративно-прикладного творчества под название кинцуги – искусство золотого шва.
Традиция художественной реставрации уходит далеко в прошлое. Считается, что еще в 15 веке сёгун Асикага Ёсимаса попросил китайских мастеров починить керамическую чашу, которая, очевидна, представляла для него определенную ценность. Но китайцы додумались только до неэстетичных металлических скрепок, напрочь испортивших внешний вид изделия.
Сёгун велел своим соотечественникам придумать нечто более красивое и гармоничное для починки керамики, так появилось искусство золотого шва, что по сути является реставрацией керамических изделий смесью лака и золотого порошка. Лак в свою очередь получали из сока лакового дерева (уруси), ну а золотой порошок мог быть и серебряным, и платиновым.
Чтобы понимать культуру восточного народа, необходимо понимать и его менталитет. А это, в свою очередь, означает постижение огромного количества традиций и философий, настолько тонких, словно обдумывала их не одна сотня мудрецов и не одну сотню лет.
Говоря о кинцуги, стоит принимать во внимание такое понятие японской философии как ваби-саби. Ваби-саби играет огромную роль в японском эстетическом мировоззрении и основывается на принятии недостатков, а также эстетизация изъянов в предметах окружающего мира.
Идеальное не может быть настолько прекрасно, насколько прекрасна истории вещи, пережившей многое и пострадавшей в следствии этого опыта. Звучит сильно, не правда ли?
Рядышком же обитает такое понятие как моно-но аварэ, дословно – печальное очарование вещей. Хотя вряд ли такое глубокое понятие удастся просто объяснить нашими словами.