Разумеется, сопоставление двух литературных произведений малых жанров возможно на основании сходства сюжетной коллизии; краткость и динамика сюжета, связанные с развитием диалога главных действующих лиц, дают возможность читателю лучше понять замысел автора, и не только. Интересные возможности для внимательного читателя представляет сопоставление двух литературных произведений малых жанров с одноименным названием.
Тема "Художественное своеобразие рассказов А.П. Чехова (1880-х г.г.) и рассказов Н.А. Тэффи (1910-х г.г.): возможности жанрового и сюжетного сопоставления" как нельзя лучше подходит для поиска аргументов и осмысления.
Не случайно для сопоставительного комментария выбраны рассказы А.П. Чехова, созданные до 1888 года - "Репетитор"(1884 г.); "Мальчики" (1887 г.). Для А.П. Чехова 1880-е годы - время сотрудничества в юмористических журналах "Осколки", "Стрекоза".
К началу 1880-х годов жанр "рассказа-сценки" приобретает черты жанровой завершенности. Свои ранние юмористические рассказы А.П. Чехов объединил в сборники "Пёстрые рассказы" (1886 г.) и "Невинные речи" (1887 г.). Многие литературоведы-исследователи творческого наследия А.П. Чехова высказывали мысль о том, что 1887-1888 гг. стали своеобразным периодом перехода от ранних литературных произведений "Антоши Чехонте" к стилистической манере зрелого А.П. Чехова.
Каковы черты, определяющие художественное своеобразие ранних рассказов? Принципиальная краткость и диалогичность; стремление автора мыслить сюжетно и образно; минимальное количество авторских высказываний и отступлений; передача эмоционального состояния героев через их поступки, действия и речь, - все эти особенности ранней Чеховской прозы оказали серьезное глубокое влияние на личностное и писательское становление Н.А. Тэффи.
Дебют Н.А. Тэффи состоялся в 1901 году: на страницах иллюстрированного еженедельника "Север" появилось стихотворение "Мне снился cон,безумный и прекрасный…".
Мне снился сон безумный и прекрасный,
Как будто я поверила тебе,
И жизнь звала настойчиво и страстно
Меня к труду, к свободе и к борьбе.
Проснулась я… Сомненье навевая,
Осенний день глядел в мое окно,
И дождь шумел по крыше, напевая,
Что жизнь прошла и что мечтать смешно!..
Первая книга Н.А. Тэффи - "Семь огней" - увидела свет в 1910 году; "Семь огней" – это поэтический сборник. Но в том же 1910 году появляются два сборника Н.А. Тэффи с одноименным названием "Юмористические рассказы". Сборники были сразу замечены читающей публикой и литературной критикой. И читающая публика, и литературные журналисты единодушно отмечали "правильный и изящный язык… умение несколькими словами характеризовать и внутренний мир человека, и и внешнюю ситуацию", а самое главное - "живой и заражающий юмор даровитой рассказчицы", свойственные прозе Н.А. Тэффи.
В дальнейшем мы обратимся к сопоставительному комментарию рассказов А.П. Чехова, созданных в 1880-е годы: "Репетитор", "Мальчики", "Дома"; а также к рассказам Н.А. Тэффи 1910-х годов "Репетитор", "Катенька".
Прежде всего необходимо отметить, что спектр возможностей создания характеров персонажей во многом связан с жанровым своеобразием небольшого сюжетного рассказа (рассказа-сценки). Кратковременность развивающихся событий, небольшое число действующих лиц, изображение одного эпизода или случая из жизни главного героя рассказа - таковы особенности данной жанровой формы. Поэтому действия персонажей, отражение психологических конфликтов в диалогах обретают особую важность.
И в рассказах А.П. Чехова 1880-х годов, и в рассказах Н.А. Тэффи отсутствуют подробные описания, следовательно, знаковым деталям и метким авторским замечаниям придается содержательный смысл. Главный герой (его поступки, мечты, поведение, речь), - становится не просто объектом насмешки автора и читателей. Драматизм происходящих с героем рассказа событий и глубина его эмоциональных переживаний пробуждают сочувствие. "Рассказы-сценки" создаются не только ради развлечения читателя: перемены, происходящие с главными героями, позволяют увидеть события сюжета в новом свете, задуматься о серьезных и важных вопросах.
Художественное своеобразие рассказов А.П. Чехова и Н.А. Тэффи заключается прежде всего в их особом драматизме. В основе сюжетной линии рассказов чаще всего - незначительное на первый взгляд событие. Авторская точка зрения не навязывается читателю: главное событие сюжета освещается объективно и чётко, отсутствуют лирические отступления.
Столкновение мечты главных героев рассказа и обыденной повседневности их будней проявляется по-разному: в комических несоответствиях событий сюжета; в соотнесённости знаковых деталей; а самое главное - в ходе развития диалога одного из главных героев с второстепенными персонажами рассказа. Далеко не случайно отсутствует монологическое авторское повествование: на первый план выходит главный герой рассказа - его переживания, поступки, суждения, речь. "Внутренние монологи" главного героя, диалоги и реплики второстепенных персонажей (иногда - с ремарками автора), составляют тексты рассказов, о которых мы ведём речь.
Возникающие в диалогах смысловые несоответствия и столкновения открывают большие возможности для авторской иронии.
Катенька сидит на своей качалке и мечтает «о нем». Через год ей будет шестнадцать лет, тогда можно будет венчаться и без разрешения митрополита. Но с кем венчаться-то, вот вопрос?
Из дома доносится тихое бубнение матери:
— …И ничего, ни малейшей благодарности! Розовый брокар на платье купила, сорок пять…
— Девка на выданье, — гудит из кухни, — избаловавши с детства. Нет, коли ты мать, так взяла бы хворостину хорошую…
— Самих бы вас хворостиной! — кричит Катенька и мечтает дальше.
«Венчаться можно со всяким, это ерунда, — лишь бы была блестящая партия. Вот, например, есть инженеры, которые воруют. Это очень блестящая партия. Потом, еще можно выйти за генерала. Да мало ли за кого! Но интересно совсем не это. Интересно, с кем будешь мужу изменять. „Генеральша-графиня Катерина Ивановна дома?“ — и входит „он“, в белом кителе, вроде Середенкина, только, конечно, гораздо красивее и носом не фыркает. „Извините, я дома, но принять вас не могу, потому что я другому отдана и буду век ему верна“. Он побледнел, как мрамор, только глаза его дивно сверкают… Едва дыша, он берет ее за руку и говорит…»
— Катя-а! А Катя-а! Это ты с тарелки черносливину взяла-а?
Мать высунула голову в окошко, и видно ее сердитое лицо. Из другого окошка, подальше, высовывается голова в повойнике и отвечает:
— Конешно, она. Я сразу увидела: было для компоту десять черносливин, а как она подошла, так и девять сделалось. И как тебе не стыдно — а?
— Сами слопали, а на меня валите! — огрызнулась Катенька. — Очень мне нужен ваш чернослив! От него керосином пахнет.
— Кероси-и-ном? А почем же ты знаешь, что керосином, коли ты не пробовала, — а?
— Керосином? — ужасается кухарка. — Эдакие слова произносит! Взять бы что ни на есть, да отстегать бы, так небось…
— Стегайте себя саму! Отвяжитесь!- не остается в долгу Катенька.
Тэффи Н.А. "Катенька"
Событийный объём рассказа ограничен, поэтому поступки и действия главного героя обретают особый смысл, становятся возможностью самовыражения. Но обстановка, окружающая персонажей рассказа, не отличается изысканной необычностью.
Напротив, автором намеренно подчёркиваются бытовые будничные реалии. Прозаические подробности выявлены автором в знаковых деталях интерьера, во внешнем облике персонажей рассказа, в речевой манере главного героя.
Чечевицын весь день сторонился девочек и глядел на них исподлобья. После вечернего чая случилось, что его минут на пять оставили одного с девочками. Неловко было молчать. Он сурово кашлянул, потер правой ладонью левую руку, поглядел угрюмо на Катю и спросил:
— Вы читали Майн-Рида?
— Нет, не читала... Послушайте, вы умеете на коньках кататься?
Погруженный в свои мысли, Чечевицын ничего не ответил на этот вопрос, а только сильно надул щеки и сделал такой вздох, как будто ему было очень жарко. Он еще раз поднял глаза на Катю и сказал:
— Когда стадо бизонов бежит через пампасы, то дрожит земля, а в это время мустанги, испугавшись, брыкаются и ржут.
Чечевицын грустно улыбнулся и добавил:
— А также индейцы нападают на поезда. Но хуже всего это москиты и термиты.
— А что это такое?
— Это вроде муравчиков, только с крыльями. Очень сильно кусаются. Знаете, кто я?
— Господин Чечевицын.
— Нет. Я Монтигомо, Ястребиный Коготь, вождь непобедимых.
Маша, самая маленькая девочка, поглядела на него, потом на окно, за которым уже наступал вечер, и сказала в раздумье:
— А у нас чечевицу вчера готовили.
Совершенно непонятные слова Чечевицына и то, что он постоянно шептался с Володей, и то, что Володя не играл, а всё думал о чем-то, — всё это было загадочно и странно. И обе старшие девочки, Катя и Соня, стали зорко следить за мальчиками.
Чехов А.П. "Мальчики"
Законы повседневной будничной жизни властно вторгаются в сюжетный сценарий рассказа, трансформируют планы и мечты главных героев и второстепенных персонажей. Иногда это происходит смешно и нелепо, иногда - трагично. Контраст насыщенной переживаниями эмоциональной жизни персонажей и законов обыденной действительности заинтересовывает читателя, стимулирует его внимание и ведёт к пониманию смысла авторской иронии.
Характер главного героя открывается для понимания читателя в резком поступке, в речевой манере ведения диалога. Как правило, это происходит быстро и психологически точно. Не случайно в каждом рассказе есть яркая кульминация-эпизод, в котором характер главного героя открывается перед читателем максимально полно. Данный кульминационный эпизод, как правило, находит отражение в быстроте и содержательности диалога: диалог становится в момент кульминационного эпизода рассказа более динамичным, обостряются скрытые противоречия взаимоотношений персонажей рассказа, речь участников диалога обретает новую лексику - более эмоциональную и точную.
Учитель (Егор Зиберов, гимназист 7 класса) берет задачник и диктует:
— «Купец купил 138 арш. черного и синего сукна за 540 руб. Спрашивается, сколько аршин купил он того и другого, если синее стоило 5 руб. за аршин, а черное 3 руб.?» Повторите задачу.
Петя повторяет задачу и тотчас же, ни слова не говоря, начинает делить 540 на 138.
— Для чего же это вы делите? Постойте! Впрочем, так… продолжайте. Остаток получается? Здесь не может быть остатка. Дайте-ка я разделю!
Зиберов делит, получает 3 с остатком и быстро стирает.
«Странно… — думает он, ероша волосы и краснея. — Как же она решается? Гм!.. Это задача на неопределенные уравнения, а вовсе не арифметическая»…
Учитель глядит в ответы и видит 75 и 63.
«Гм!.. странно… Сложить 5 и 3, а потом делить 540 на 8? Так, что ли? Нет, не то».
— Решайте же! — говорит он Пете.
— Ну, чего думаешь? Задача-то ведь пустяковая! — говорит Удодов Пете. — Экий ты дурак, братец! Решите уж вы ему, Егор Алексеич.
Егор Алексеич берет в руки грифель и начинает решать. Он заикается, краснеет, бледнеет.
— Эта задача, собственно говоря, алгебраическая, — говорит он. — Ее с иксом и игреком решить можно. Впрочем, можно и так решить. Я, вот, разделил… понимаете? Теперь, вот, надо вычесть… понимаете? Или, вот что… Решите мне эту задачу сами к завтраму… Подумайте…
Петя ехидно улыбается. Удодов тоже улыбается. Оба они понимают замешательство учителя. Ученик VII класса еще пуще конфузится, встает и начинает ходить из угла в угол.
— И без алгебры решить можно, — говорит Удодов, протягивая руку к счетам и вздыхая. — Вот, извольте видеть…
Он щелкает на счетах, и у него получается 75 и 63, что и нужно было.
— Вот-с… по-нашему, по-неученому.
Учителю становится нестерпимо жутко. С замиранием сердца поглядывает он на часы и видит, что до конца урока остается еще час с четвертью — целая вечность!
Чехов А.П. "Репетитор"
В ходе развития сюжета каждого рассказа есть столкновение характеров и жизненных обстоятельств, столкновение наивности и холодного расчёта, столкновение практичной житейской мудрости и хрупкости мечты. Поэтому конфликт становится основной движущей силой в развитии сюжета небольшого рассказа, а противоречия конфликта и стадии движения к его разрешению обязательно проявляются в речи персонажей: в выборе лексики, в смене эмоционального тона, в манере общения с собеседником, в синтаксическом своеобразии предложений.
Но вот у крыльца остановились розвальни, и от тройки белых лошадей валил пар.
— Володя приехал! — крикнул кто-то на дворе.
— Володичка приехали! — завопила Наталья, вбегая в столовую.
И Милорд залаял басом: «Гав! гав!» Оказалось, что мальчиков задержали в городе, в Гостином дворе (там они ходили и всё спрашивали, где продается порох). Володя, как вошел в переднюю, так и зарыдал и бросился матери на шею. Девочки, дрожа, с ужасом думали о том, что теперь будет, слышали, как папаша повел Володю и Чечевицына к себе в кабинет и долго там говорил с ними; и мамаша тоже говорила и плакала.
— Разве это так можно? — убеждал папаша. — Не дай бог, узнают в гимназии, вас исключат. А вам стыдно, господин Чечевицын! Нехорошо-с! Вы зачинщик, и, надеюсь, вы будете наказаны вашими родителями. Разве это так можно! Вы где ночевали?
— На вокзале! — гордо ответил Чечевицын.
Володя потом лежал, и ему к голове прикладывали полотенце, смоченное в уксусе. Послали куда-то телеграмму и на другой день приехала дама, мать Чечевицына, и увезла своего сына.
Когда уезжал Чечевицын, то лицо у него было суровое, надменное, и, прощаясь с девочками, он не сказал ни одного слова; только взял у Кати тетрадку и написал в знак памяти:
«Монтигомо Ястребиный Коготь».
Чехов А.П. "Мальчики"
Многие художественные открытия ранней прозы А.П. Чехова были творчески переосмыслены в рассказах Н.А. Тэффи на основе новых социальных реалий, новой лексики, появившихся на рубеже веков (1890 -1910-е годы). Сопоставительный комментарий сходных по сюжетной тематике рассказов даёт возможность понять и осмыслить, каким образом это происходит. Но не менее важен и интересен для читателя тот факт, что зачастую небольшой комический рассказ заставляет задуматься о том, что в жизни переплетены смешные и трагичные сюжеты; что наивность и доброта часто оказываются беззащитны перед жадностью и холодным расчётом; что вовремя сказанное умное доброжелательное слово может погасить спор конфликтующих сторон. Думается, размышлять над этим важно и в наши дни.
#Чехов #тэффи #русская литература #сюжетное сопоставление #сопоставительный комментарий