«трагическая ситуация из жизни на северной реке – фамилии и некоторые населенные пункты изменены»
Я проснулся или, как оказалось, очнулся от ноющей боли в левой пятке, у кровати сидела симпатичная женщина лет 25 – 30 с каким –то некрасивым шрамом на левой стороне лица. Она почему-то плакала, стараясь небольшой салфеткой вытирать обильно льющиеся слезы. На ней был надет медицинский халат – из чего я понял, что со мной случилось что-то невеселое. Я попытался с ней поговорить, но изо рта выдавил нечеловеческий толи писк толи хрип.
Женщина быстро вскочила со стула и наклонившись ко мне велела молчать и стараться поменьше двигаться и не пытаться вставать. Но это мне вряд ли удалось бы – мои руки и ноги были замотаны белыми тряпками и привязаны к кровати. Врач или медсестра умело поставила капельницу и присела рядом на обшарпанный стул. Очень привлекательное лицо с правой стороны, очень грустные глаза толи серого толи голубого цвета моментом смотрели то жалостливо то какой-то печалью. Мою попытку привстать она твердо пресекла, приговаривая – ещё рано, не торопись.
После капельницы я видимо задремал и как в бреду перед глазами мелькала река, тяжелый Краз, какой-то молодой паренёк с крюком и душераздирающий крик «СПАСИТЕ!». Очнулся весь в поту и опять же от ноющей боли в левой пятке. Рядом сидела та же женщина и вытирала мой лоб небольшой салфеткой. На халате у женщины я с трудом разобрал вышитую надпись «Светлана», второе слово не разобрал. Я по-прежнему не мог что-нибудь сказать, горло болело и было забито чем –то вроде кляпа.
Светлана сидела рядом и приятным голосом начала рассказывать - Вас месяц назад принесли в медпункт рыбаки, они нашли Вас на ледовой переправе – как то вытащили из полыньи. Санитарный борт из-за тумана прилететь не мог, поэтому по зимнику из Белоярского приехал хирург и сделал операцию, сейчас всё более – менее всё стабильно, но перевозить Вас в больницу пока невозможно. Кто Вы такой, как зовут и откуда выяснить не удавалось, документов при вас не нашли. Забинтованной рукой я попытался изобразить попытку написать - так-как алфавит я кажется помнил, молодая женщина принесла альбом и фломастер и я несколькими попытками смог каракулями написать - я Виктор – на большее сил не хватило.
Светлана
Зима 1982 года не была такой суровой, как в год нашего приезда в этот приобский поселок с населением 2 – 3 тыс. человек. Мы с мужем молодожены, романтика стучит по бестолковке, мечты, романтика и надежда на большие заработки и дальнейшую счастливую жизнь. После окончания институтов, я медицинского а Юрка индустриального мы немного поработали – я ассистентом у хирурга, Юрий – мастером на стройке мы поженились и после скромной свадьбы рванули на север. Для меня нашлось место фельдшера в поселковом медпункте а муж сразу же устроился старшим мастером строительного участка на объект Газпрома с неплохим заработком даже без северных, которые добавляются за каждый отработанный год. Юрка как-то быстро обзавелся друзьями, каждые выходные рыбалка, после выпивка и нередко ссоры. Два года назад у нас родилась дочка- маленькое чудо Настенька , в связи с тем что работы у меня было не так много, я в декрет не пошла и дочка всё время находилась со мной в медпункте.
Прошлой зимой случилась со мной несчастье – муж собираясь на рыбалку нечаянно задел мою левую щёку пешней и мы, чтобы не вызвать скандала, просто заклеили рану широким пластырем. Но последствия оказались плачевными – от нагноения на щеке образовалась некрасивая какая-то красно-бурая рана. И видимо беда не приходит одна, опять же прошлым летом муж с друзьями на катере отправились ловить сплавными сетями муксуна и все четверо пропали, до сих пор никого не нашли, только их катерок с разбитым боком прибило к песчаному островку. Сейчас я и не жена (мужа нет) и не вдова –подтверждения в гибели тоже нет, живьём с дочкой одни. Полупьяные вахтовики иногда подбивают «клинья», но я стараюсь от них аккуратно отделятся – нет желания заводить интрижки и не хочется вообще встречаться с мужиками – кажется во мне всё женское если не умерло, то надолго замерло внутри.
Перед майскими праздниками рыбаки привезли в медпункт полуживого мужчину – без сознания, с рванной раной на голове, без одного сапога на левой ноге и, видимо, от этого левая ступня сильно обморожена. Все тело мужчины сотрясала мелкая дрожь, дыхание было хриплое, тяжелое. Я попросила ребят положить мужчину на кушетку, сделала обезболивающий укол и спросила что случилось и откуда они его притащили. На это они ответили, что подросток Пашка, который был с ними на рыбалке, увидел на переправе что-то желтое и пошел смотреть – оказалось это дверца от какой-то автомашины, а в промоине увидел человека, который был в крови, его ноги были в воде, сам он чудом зацепился воротником куртки за сучок горбыля, которые использовались при замораживании переправы. Пашка закричал – человек, человек в воде. Мы прибежали и, предварительно зацепив его крюками с двух сторон, четвером осторожно вытащили его на лед и сразу доставили сюда. Что случилось, как он попал туда мы не знаем.
Ребята помогли мне раздеть мужчину до трусов и я приступила к осмотру – рана на голове уже не кровоточила, тело чуть теплое, левая ступня до щиколотки была сильно обморожена и, по всей вероятности почти отмерла. Попробовала помассировать ступню, но изменений не происходило. По рации я запросила санитарный борт, но диспетчер заявила, что очень сильный туман и вылет невозможен. Через полчаса диспетчер снова вышла на связь и сообщила, что есть возможность направить медперсонал из г. Белоярский, сообщила координаты для передачи данных о состоянии пострадавшего. Я ещё раз осмотрела мужчину и передала данные по рации. Медики обещали выехать рано утром в составе хирурга, анестезиолога и травматолога.
Я по телефону попросила знакомую женщину взять к себе мою дочку, так-как мне придется до прибытия бригады медиков оставаться с пострадавшим. Оставшись одна, я смотрела на парня –молодой лет 30 -35, симпатичный, прилично одет – явно не забулдыга и мне так вдруг стало его жалко, представила что его кто –то ждет дома- жена, дети, слёзы сами собой ручьем полились из моих глаз. И тут мне вспомнился рассказ бывшей фельдшерицы, ушедшей на пенсию хантыйки – как она спасла своего мужа, по пьянке уснувшего в сенях и чуть не замерзшего . Она раздела его, разделась сама и всю ночь своим телом отогревала мужа, на утро он оклемался и, кроме небольшого воспаления и кашля ничего не случилось.
Я немного подумала и решила попробовать, закрыла дверь, плотно задернула шторы, выпила 100 гр. водки, разделась и накрывшись теплым одеялом легла рядом с мужчиной прижавшись всем телом к прохладному его телу. Вначале меня пробирала дрожь от его холодного тела, но потихоньку привыкла и даже немножко задремала. Под утро я проснулась от того, что мой больной ровно дышал и иногда надрывно кашлял, видимо «эксперимент» удался мужчина оживает. Но я про это никогда, никому рассказывать не буду.
Ожидая прибытия специалистов я дежурила рядом с моим , уже загнула- с моим мужчиной, смеясь про себя –ночь провел со мной – обязан женится – он, если выживет, вряд ли о моем поступке когда-нибудь узнает.
Врачи прибыли только после 15 часов и сразу приступили к операции – заштопали рану на голове, благо кость не пробита, температура тела 37,5, левая ступня белая без следов кровоснабжения – хирург сказал, что надо бы везти в больницу, но по такой дороге мы его живым не довезём. Травматолог сказал, что ступню нужно ампутировать, а хирург без ассистента отказывался делать такую операцию. Тут я вмешалась и сообщила, что я работала хирургической медсестрой в серьезной клинике и смогу ассистировать . Все вместе обсудили ситуацию, решили если не делать операцию может случиться гангрена и мужчина просто погибнет.
Операция продолжалась более двух часов, хотя больной так был без сознания, состояние его было стабильно тяжелое. Доктора с кем то созвонились и, убедившись в моей компетентности, решили оставить больного под мою ответственность и отправились обратно домой.
Травматолог , перед отъездом, осмотрел мой ужасный шрам на щеке и пообещал разузнать что можно сделать с этой раной и сообщить результаты.
В течение месяца я почти безвылазно находилась в медпункте, больного приходилось кормить маленькой ложечкой чтобы он не захлебнулся и постоянно следить за его состоянием иногда отвлекаясь чтобы купить продукты в магазине, покормить дочку, сходить в баньку – на время отсутствия сиделкой у больного была соседка, которая сокрушалась – такой молодой парень и уже без ноги, что он сейчас будет делать?. Я ее успокаивала – это поправимо, когда он придет в себя и мы узнаем кто он такой и откуда – он сможет заказать протез и через несколько месяцев сможет ходить даже не хромая.
И вот этот день настал – мой пациент очнулся и смог написать свое имя – Виктор. Я ему пока про ногу ничего не говорю, нужно подождать, подготовить его и уже после сообщить эту неприятную новость. Меня всё время тянуло к пострадавшему, было жалко его и радостно за его такое спасение, хотя ни разговаривать ни писать он пока не мог – и мне почему-то не хотелось чтобы он вспомнил откуда он и уехал домой. Мой пациент целый месяц пытался разговаривать, но безуспешно – были повреждены связки и мои методы лечения пока не очень помогали. Мне не очень хотелось с ним расставаться, но я обязана была принимать какие-нибудь меры. Поэтому я забросала руководство звонками с просьбой решить что дальше делать с моим пациентом , но в связи с тем, что зимники уже упали, санитарные борта были заняты на каких-то очень срочных аварийных работах – возможности вывезти больного не было. Прошло три месяца, о моем больном почему-то все забыли, а я не напоминала. Всё ждала когда Виктор сможет рассказать о себе или, хотя бы написать, но руки плохо заживали и говорить от пока тоже не мог.
Виктор
Из рассказа Светланы я знал историю своего появления в этом медпункте, лежал бревном и от бессилия жевал край простыни чтобы не завыть. Говорить не мог, писать так же из за забинтованных рук – не способен, поэтому лежал и старался вспомнить что со мной произошло. Вспомнил – я работал начальником строительного участка строительного треста и распоряжением Управляющего был командирован в пос. Октябрьский на помощь молодому прорабу организо-вать работу на объекте газовой компании и ликвидировать отставание от графика. Из за нелетной погоды наш главный инженер договорился с соседней организацией и предложил мне ехать на ихнем бензовозе, который направлялся на октябрьский участок с дизельным топливом. В связи с тем, что все распоряжения передавались по рации, я попросил радистку – Наталью Юрьевну написать на листочке от кого поступило распоряжение с указанием даты и времени поступления. Я созвонился с диспетчером автоколонны и через него договорился с водителем о времени выезда и чтобы меня обязательно записали в путевой лист пассажиром. Договорились выехать пораньше, пока дорога еще не раскисла – часиков 6 утра.
До г. Нягань доехали без проблем за 7 часов, пообедали в столовой НГДУ и двинулись дальше. До Приобья добирались тяжело, по пути пришлось помогать съехавшему с «зимника» Уралу – трубовозу, так как он раскорячился прямо на дороге и, по негласному правилу, водители должны помогать друг другу в таких ситуациях. К переправе через р. Обь в районе пос. Перегеб-ное доехали уже в сумерки. Знак перед переправой 10 тн., охранник оказался дотошный и утверждение водителя Андрея, что Краз-255 с емкостью весит не больше этого ограничения, не принял и что отвечать за происшествие- если что случится – он не намерен.
Я предложил водителю возвращаться, а меня высадить у «колхозной» переправы в районе поселка Шаркалы. Через час-полтара мы подъехали к этой переправе, по переправе двигался гусеничный трактор ДТ-75 и Андрей уверил, что и его бензовоз проедет по этой переправе. Когда трактор выехал на другой стороне, Андрей всё таки решил переправляться, я предложил ему закрепить двери автомашины в открытом положении и одной ногой находиться на подножке. Почти до середины мы ехали в таком положении, затем Андрей сказал что всё нормально и сел на водительское место полностью, и тут случилось страшное – машина резко провалилась и наклонившись на левую строну стала проседать, я схватился за какую то доску а Андрей ухватился за мою левую ногу. Машина резко еще осела, правая дверь ударила меня по голове и я вырубился. Очнулся в медпункте и историю моего появления я уже узнал со слов Светланы – моего ангела хранителя, так как весь период моего беспамятства она ухаживала за мной как нянька. В начале августа до нас, вернее до меня, Светлана это и так знала, дошли два известия – одно очень плохое – мне ампутировали левую ступню, второе – водолазы нашли утонувший Краз и принесли мою сумку. Там оказались мои вещи, паспорт – немножко попорченный, командировочное удостоверение, фотоаппарат ЗЕНИТ и разная дребедень – бритва, туалетная вода, полотенце, зубная паста и щетка. Водителя в кабине не оказалось. Очень жаль парня.
Света позаботилась чтобы меня вертолетом вывезли в Тюмень, где меня еще немножко полечили, далее уже от больницы мне изготовили временный протез левой ступни, дали костыли и предложили дальше лечиться по месту жительства. Также сняли какие-то замеры и пообещали заказать постоянный протез и по готовности сообщить условия его получения.
Дальше наступили тяжелые времена: В конце августа я приехал домой, приковылял на квартиру, чтобы никого не будить тихонечко открыл дверь – мои ключи от двери спрятанные укромном месте сохранились –зашел, заглянул на кухню и увидел на столе свидетельство о моей «смерти». Удивился что информацию о том что я жив жена не получила и, чтобы не напугать, тихонечко открыл дверь в спальню. Картина меня ошеломила – на постели лежали два голых «голубка» - моя Вера Васильевна и какой-то усатый мужик. Я включил свет в комнате- жена открыла глаза и остолбенела, мужик вскочил и уже хотел кинуться на меня, но поднятый костыль его остановил. Моя жена, я понял что уже бывшая», крикнула – Виктор, Виктор – ты живой!
Я присел на пуфик и сказал – ну вы одевайтесь, неудобно голыми перед посторонним гарцевать. И как же вы даже не дождались полугодовых поминок – заблядовали? Ладно одевайтесь, я пока в детской посижу. На стуле лежал милицейский китель с капитанскими погонами.
Позже жена клялась и божилась, что капитан убедил ее в моей смерти и даже свидетельство принес, просила простить её, клялась в верности. Я спросил о сыне - где он, Вера сказала – Толик у знакомой остался ночевать. Я сказал, конечно чтобы не мешал маме наслаждаться свободой и счастьем – избавилась от мужа и сразу нашла хахоля. Вера я тебя прощаю ради сына но жить с тобой я не собираюсь – ты даже для видимости не соизволила хотя бы полгода продержаться без другого мужика, а я использованной туалетной бумагой пользоваться не намерен. Вот восстановлю документы и уеду, а жить пока буду в гостинице. На развод подавай сама. Сыну объясни все и если на меня будете наговаривать, я Вас с капитаном по судам затаскаю.
В течении месяца я восстанавливал документы, получил страховку, отпускные и расчёт. Вышел по рации на Светлану, спросил нужен ли ей одноногий инвалид постоянно. На вопрос –что случилось – просто сказал, что жена подала на развод. Света сразу же прокричала – очень, очень ждём. У жены получился облом – капитан оказался женатым на племяннице начальника милиции и начальник порекомендовал его направить куда-то в дальний поселок.
Я инвалидность не стал оформлять, мы со Светой и дочкой переехали в Ханты-Мансийск, во время отпуска в клинике Москвы Светлане сделали пластическую операцию на щеке и теперь остался почти незаметный шрамик. Живьем пока на съемной квартире, но наших денег хватило на первый взнос и через месяца три получим трёшку в неплохом микрорайоне города.
Меня назначили начальником строительного участка с перспективой перехода в трест, а Светлана проходит стажировку у опытного хирурга и на хорошем счету. С Настенькой у нас очень хорошие отношения, она сразу же назвала меня папой и скоро наша Мама порадует нас маленьким братиком или сестренкой. С Толиком мы часто созваниваемся по мобильнику, я ему подарил ноутбук и смартфон, о Маме я не спрашиваю а он ничего не рассказывает.