Галина Николаевна Орлова, заслуженный тренер страны и первый президент Федерации фигурного катания Москвы – человек уникальный. Её судьба – и есть история нашего вида спорта в Москве. Почти от начала по день сегодняшний. Помните, как раньше пели? «Это было со страной, значит, было с нами…» Слова как раз о Галине Николаевне. О ее любви и жизни. Так услышьте её рассказы!
СКАЗАНИЕ О СЮПе
- Необыкновенный маленький стадиончик! Совсем никакой, казалось бы. Маленькая церквушка Петра, окруженная катками, большим полем. С маленьким каточком для фигурного катания. Он был маленьким поначалу. Потом появился искусственный маленький каточек. Потом уже поставили большой каток. Трек. Он тогда был единственным в Москве. Все это и был стадион юных пионеров. И всем этим заправляла Лидия Даниловна Чупшева, которая, по-моему, если я не ошибаюсь, с 38-го года там сидела. И мы застали еще ее руководителем. А её замом был Владимир Николаевич Смирнов, дедушка Нины Мозер. Он там проработал с сорок пятого по шестидесятый год. Это были люди необыкновенной души, любившие спорт во всех проявлениях. Там были шахматы. Там было фигурное катание. Там была гимнастика. Там был конькобежный спорт. Там была тяжелая атлетика. Там массовое катание для детей было, два каточка. Еще заливали лед на открытом катке. Там было всё. А сегодня там нет ничего. Теперь от нашего Стадиона юных пионеров осталась только мозаика «Девочка с прыгалкой». Фронтон и «Девочка с прыгалкой» остались. Как ее не убрали - до сих пор понять не можем. Это - единственное упоминание о Стадионе юных пионеров. А ведь вообще это местечко - Стадион юных пионеров, ЦСКА, и «Динамо» - это был своего рода Бермудский треугольник. Кто туда попадал, из спорта уже никогда не уходил.
- Вы сказали, что, когда пришли на СЮП, то попали в сказку. Что это была за сказка? Расскажите ее.
- Что была за сказка? Во-первых, я девочка военного времени, уже конца войны. И папа - я из простой рабочей семьи - папа привел меня на каток. Мне было уже около девяти лет. Это было зимой. Открытый каток. Снежок. Крутятся дети, всё это вертится. Какая-то музыка играет. И мне так это понравилось! А я до этого каталась на «гагах». Были такие коньки. Мы жили на Ленинградском проспекте у метро «Аэропорт». И папа заливал лед во дворе. Я на гагах каталась, и говорила: «Ой, я хочу в фигурное катание, отведи меня». И папа меня туда отвел. Отвел, но меня не взяла тренер Татьяна Александровна. Сказала, что поздно. Папа работал напротив на «почтовом ящике» 2402, авиация. Он был механик-сборщик авиационной промышленности. И очень любил фигурное катание. Когда папа разузнал всё - не берут! - тогда отдали меня в группу мальчиков. Уж больно хорошенькая я была, стройненькая такая, вся красивенькая, глазастенькая. Взял меня Вонзблейн Игорь Сергеевич. Он меня взял в группу мальчиков. Кстати, в этой группе занимался Валентин Николаевич Писеев. Тоже переросток такой. Там были все мальчишки-переростки. Игорь Сергеевич так любил фигурное катание, что ему хотелось, чтобы дети занимались, и он брал всех. Я была счастлива! Но все время глаз горел, и все время хотелось туда, где девочки, где красота. Где юбочки. Где какие-то колготочки, какие-то бантики и шапочки. Это была такая красота! Вот где была действительно сказка. Я у Игоря Сергеевича накаталась за год так, что меня Татьяна Александровна Гранаткина-Толмачева взяла к себе. И я попала в эту сказку! Это было что-то невероятное! Это были группы девочек, самых красивых девочек в Москве. Мне так казалось. Тогда был очень серьезный конкурс, чтобы попасть туда. Девочки все были калиброванные, как на подбор. Всех смотрели в зале. Всех смотрели на льду. Смотрели на общей физической подготовке. Мой первый первый хореограф – Вероника Николаевна Невструева. Она была солисткой балета. Известный человек. Это было нечто! Ну, во-первых, на хореографию нужно было прийти обязательно в хитончиках, которые мамы сшили. Жили-то бедно. Все мамы были рукодельницами.
- Белые?
- Белые.
- И белые чешки?
- Тапочки. Чешек не было тогда. Шили тапочки. Белые, на резиночках.
- И белые банты…
- …И белые банты. И всё это белое стояло у станочка, и всех нас правили, и всё нам рассказывали. Нам ставили танцы на полу. С этими танцами на полу мы выступали в Георгиевском зале на елках. Этих красивых девочек приглашали на трибуну Мавзолея поздравлять членов правительства. Лидия Даниловна, видимо, договаривалась, чтобы наша жизнь была украшена не только фигурным катанием, но и всем остальным торжественным в детской жизни. У нас проводились субботники, где мы отмывали большую скульптуру Ленина, который стоял на центральной улице при входе в Стадион юных пионеров. Мы там убирали лед, мы там мели, мыли окна. Мы безумно дружили. Мы радовались за каждый успех каждой фигуристки. Я думаю, что сегодня такого мы не увидим. Все улыбаются, но улыбаются особой улыбкой. А там была какая-то, действительно, сказочная необыкновенная среда. И вот мы танцевали на полу и на льду. И нас приглашали на открытие всех спортивных праздников зимних, с массовыми танцами. Нам шили костюмы. Нам покупали, делали в Большом театре, вязали колготки, которых не было тогда. Специально заказывали. Членам сборной Стадиона юных пионеров шились костюмчики с эмблемой «СП» на груди. И мы все из себя красавицы выходили на соревнования. Тогда были парады перед соревнованиями, выстраивались школы. И мы выходили и отличались совершенно. Одеты, обуты. И всё бесплатно. И сборы. И сборы под Подольском, и сборы на других базах.
- С одной стороны, безумно красивые девочки, большие праздники, поднятие духа. С другой стороны, ну, даже пусть не профессиональная еще, но уже нацеленная на результат работа. Она никак не могла быть легкой и праздничной. Видимо, в каком-то возрасте это еще не работа до крови, но работа до седьмого пота точно.
- Она была параллельно. Была работа очень серьезная. Тогда было троеборье. Катали обязательные упражнения, «школу». Так называемые параграфы. Это было очень все сложно. И этим занимались. И Татьяна Александровна - профессиональнейший совершенно тренер. Она очень серьезно работала. И у нас были самые лучшие результаты, которые только могут быть, по тем временам. Это был, конечно, наш труд, и труд нелегкий. Мы катались на открытом катке. Иногда у нас иней проступал на спине, от жара. Было холодно, отогревались в теплушках. И выигрывали!.
- Если работа такая серьезная, как она монтируется со сказкой? Работа - это работа, а не сказка. А вы говорите «сказка». И вы радуетесь и вспоминаете это очень тепло. Почему так?
- Отношения в группе, отношения «ученик – тренер». Вот в чем сказка. Мы никогда не слышали плохого слова. Татьяна Александровна Гранаткина-Толмачева была очень резким человеком, но очень сдержанным. Она научила нас мыслить самостоятельно. Мы не были машинами, понимаете. Эта вся обстановка, в которой мы росли, и была сказкой. А мы знали, что мы пришли за результатом. И что он так просто в сказочных объемах не дается. Но это было настолько интересно, и настолько завораживающе. И перед нами были уже примеры из старшего поколения. Это было на «Динамо». Лена Осипова(Чайковская), Таня Лихарева, Женя Богданова.
- У любого ребенка бывает настроение. Бывает усталость, бывает плохо себя чувствует, бывает - просто капризничает. Ну, вот, хочу капризничать – и буду капризничать.
- Вы знаете, что, в общем-то, очень большую роль во всем этом, капризничать, хочу-не хочу, играют родители. Должна быть мотивация. И родители в основном и выбивают из ног глухоту и пыль из памяти.
- А как ваши родители совпали с вашим тренером?
- Мои родители - простые люди, которые очень любили спорт. Мама летала на планере. Папа был лыжником. Они вечно ходили на лодках, по Белой реке спускались. Папе безумно нравилось фигурное катание. И, проходя мимо катка с работы, он частенько на стадионе видел катающихся детей. Он мне показал, что это красиво, что это здорово, и предложил попробовать. И у меня получилось, я захотела. Из одиночницы я попала в парное катание. И, в общем-то, я считаю, что я - парница. Была маленькая, хрупенькая. И Татьяна Александровна со мной рассталась. Она сказала, что хорошо бы попробовать в парном катании. И у меня получилось! А парное катание для меня – это волшебство, которое творили Нина и Станислав Жук, это Людмила Белоусова и Олег Протопопов. Жизнь обернулась так, что мы вместе выступали. И даже вместе стояли на пьедестале. На чемпионате СССР мы с Жорой Проскуриным и с Милой Белоусовой выступали. И были третьими. Это было что-то невероятное. Попали в сборную команду. А первые шаги мы делали с Рыжкиным Виктором Ивановичем. Был такой тренер, который потом уже стал тренером танцоров. Но моя судьба оборвалась из-за травмы колена. И мой партнер меня не подождал. Он встал в пару с Татьяной Тарасовой. И вот на том-то у меня вдруг всё рухнуло. Но кататься хотелось безумно. И я продлила свое существование в Московском балете на льду. Куда меня пригласил Леонид Михайлович Лавровский. Я сразу туда не пошла, потому что я была еще маловата. Надо было с 18-ти лет. Но папа сразу сказал - надо-надо-надо-надо. И хотя мне немножко мне не хватило 18-ти, я пришла туда. Великий Лавровский создал Государственный ансамбль Балет на льду. Это его детище. Это была вторая сказка в моей жизни, вы знаете. И пришла я туда. Пришла завороженная. Увидев только первую программу.
СКАЗАНИЕ О БАЛЕТЕ
- А какая была первая?
- Конечно, «Золушка». Такого спектакля я в своей жизни не видела, и не вижу по сей день на льду. «Золушка»! Необыкновенный принц, Золушка, бегущие колонны, арапчата, подсвечники... Все горит, все движется на льду… Это была вторая моя сказка! Были и отдельные номера в хорошем классическом стиле - «Тачанка», «Лошадки», «Веснянки». Это что-то было необыкновенное! Я даже не понимаю, как он разгадал возможность перенести балет на лед. Но он это сделал. И сделал так, что по сей день балет остался на всю жизнь не только в моей памяти, но и в памяти всех, кто там работал. И тех людей, которые вообще любили фигурное катание.
СКАЗАНИЕ ОБ ОТЦЕ
- Я должна, я просто обязана рассказать о моём папе. Любовь его к фигурному катанию была настолько велика, что он научился точить коньки. И он сделал необыкновенный станок, ни у кого такого в Советском Союзе не было. Какой-то специальный суппорт, который держит конек. И он точил коньки. Точил коньки всем фигуристам, и сборной команде. Если спросить про Николая Васильевича не только как про моего папу, а как точильщика, то все скажут - известный точильщик был в фигурном катании. Николай Васильевич Седов, мой папа. И я этим очень горжусь. Мало того, он сделал коньки из подшипниковой стали для меня, для Сашки Веденина, был такой фигурист. И для моего партнера Жоры Проскурина. Сделал такие коньки, которые можно было не точить год, два. Сделал их наподобие «Джона Вильсона», которые появились у Тани Тарасовой, ей папа привез. А мой папа очень многим помог. Он точил и дома. С каким-то пылесосом, в наморднике, который мы сейчас носим от коронавируса. Приходили со всех школ точить. Все его знали, Николая Васильевича.
- А когда вы ушли из балета, сколько лет вы прокатались?
- Я в балете прокаталась до 67-го, почти 8-го года. Вышла замуж в 66-м году. И в 67-м я родила Ладочку, дочь. И после родов я еще попыталась поработать. Но уже какого-то интереса не было. Какая-то новая программа, какой-то народ непонятный, что-то в балете какая-то была суета. И я ушла на тренерскую работу. И она меня поглотила, с ног до головы.
- Набирали малышей или поставили в бригаду поработать с кем-то уже обученным?
- Я сама набирала с нуля, с нуля дотаскивала до сборной команды. Парное катание. Я была заражена им на всю оставшуюся жизнь, по сегодняшний день. Парное катание для меня это …- это любовь моя.
СКАЗАНИЕ О ТРЕНЕРСКИХ ПУТЯХ
- Редко кто сейчас ограничивается одним видом фигурного катания. Как правило, у одного тренера есть и парник, есть и одиночник.
- Пары – это пары. Два человека. Это совершенно не то, что одиночник. Как же надо уметь общаться с партнером и с партнершей, и с тренером, так, чтобы сохранить пару! Чтобы их не рассорить, чтобы их не обидеть, чтобы их соединить. Одиночник – это совершенно другое. Но сейчас как-то модно браться за то, за другое, за пятое-десятое. Это не в моем вкусе. Мне кажется, если ты работаешь с парным катанием, то ты должен немножко по-другому строить вообще всю педагогическую программу в работе с ребятами. Потому что это совершенно отличные друг от друга вещи. Вот танцы и пары – возможно. Хотя Татьяна Анатольевна Тарасова у нас хваталась за всё. Я не умаляю достоинства Татьяны Анатольевны, совершенно нет, как тренера. Но набрала – это ее. Даже в те времена, когда я работала тренером, а у меня очень получалось. Очень получалось! У меня были дети и со двора, безмамные, или беспапные. Мальчишек не было. В основном девчачий был вид спорта. Я собирала мальчишек. Девчонок я собирала маленьких. Тех, у кого в одиночном катании не получались совсем, брала и пробовала в парном катании. Я брала совершенно никаких, нулевых, и работала с ними очень много в зале, льда было мало. Делали какие-то выбросы, кауфманы прямо в сугроб. Это было все сложно. Но с нуля делала парочки. Выступали маленькие, не могли еще поднимать, совсем малыши. На партере делала. Партнерные поддержки, низенькие такие. Там Делиб, «Куклу» какую-то ставила детям, еще какие-то такие детские танцы, симпатичные. Очень все это было красивенько, красивенько. А потом они подрастали. И некоторым это не понравилось, в частности Татьяне Анатольевне Тарасовой. Заинтересовалась Татьяна моими детьми. Одну пару разрушила, вторую. Как акула, раз – и хватанула. Не каждому тренеру можно было бы это вынести. И опять с нуля начинать работу. Меня увело. Мужу предложили уехать в Америку, в ООН, поработать. Я поехала с ним. Потому, что семья - святое. Мама так с папой говорили. И я все вот это вот свое добро, а это было добро, это не был какой-то мусор, оставила. Но я там не потерялась. Я там занялась художественной самодеятельностью.
АМЕРИКАНСКАЯ САГА
- Меня пригласили в нашем Постоянном Представительстве заняться с детьми. Собрала детей. Решила я с ними коррегирующую гимнастику делать. Детки разные. И толстые и тонкие. Надо чем-то им заниматься там, помимо школы. И дошкольников было много. Потом ко мне подтянулись женщины. И я начала - широкую деятельность развернула. Детям я ставила все большие концерты. «Я, ты, он, она – вместе дружная семья». На все праздники - 7 ноября, День Парижской коммуны, День Победы, Первое мая. Стала ставить спектакли. Занималась вокалом. Мы даже ездили к нашему постпреду Добрынину на дачу со своими концертами. Я там нашла замечательных людей, друзей. Это был 79—80-й год.
ИСПОВЕДЬ ДЕВЯНОСТЫХ. Почти без дополнительных вопросов
- …Я вернулась в Москву в 80-м году. Надеялась вернуться и на свой любимый Стадион юных пионеров. Но оказалось, что я стала никому не нужна. Я начала опять с нуля. Набрала маленьких детей. Меня начали возякать, льда мне не давали. Разозлилась на всё. Мне поступило предложение пойти в Спорткомитет Москвы. Подумала - буду функционером. Как это, что это - не представляла. Ушла гостренером по Москве. Я никогда не держала документов, не составляла документов. Для меня это было очень все сложно. Очень-очень! Но, разозлившись на себя и на всё, что происходило, - уже пошли 90-е годы, - на все, что происходило, я поняла, что мне надо что-то делать с собой и со своим продвижением дальше по службе. Что-то нужно придумывать. Разработали целевую комплексную программу развития фигурного катания в городе Москве. Нашла идеи, подсказали. Начала изучать школы все. Сколько в школе тренеров, сколько в школе учеников. Начали строить катки. И нужно было все это обсчитать, пересчитать, нацелить - где какой вид фигурного катания можно развивать. Очень многие тренеры ко мне обращались за помощью.
- Начало девяностых было не только голодным временем, но и очень безработным…
- Вроде все на местах. Там где-то что-то открывается, а там работают какие-то блатные, а там - еще что-то. А такие известные спортсмены, как, например, Лена Водорезова, не могла устроиться на работу. Помогла. Устроилась в ЦСКА. Тоже всё это сложно. Нина Мозер появилась. Вот тогда увидела Нину как тренера. Вижу, что хочет работать человек, прямо копытом бьет, а не пускают. Потом Лёша Горшков появился. Это уже в танцах. Очень много, много было тренеров, которым не давали работать. Я не могу сказать, что я была прямо царь и Бог. Но тем, кто обращался, я старалась помочь. Я просила Витю Кудрявцева перейти к нам в Москву. Он был в Московской области. И он грабил нас. Он брал московских хороших детей у тренеров моих же. Мы были очень близкими друзьями, и я стала убеждать - Витька, ну, давай, давай к нам. Потом стали делать календарь. В фигурном катании календарь был в Москве нулевой. И мы сделали календарь!
- А на что же, пардон, вы это всё крутили?
- В основном на энтузиазме. Договаривалась. Например, с директором школы ЦСКА. Говорю: слушай, у тебя там лед. Давай, сними ты занятия. Давай проведем. Что-то выделял Спорткомитет: на аренду давали, на основные турниры, которые были утверждены, выдавали. Давали на судейство небольшие деньги, и давали на аренду. Какие-то призовые. А малые соревнования были за счет стадионов. За счет школ, бюджет которых пополнялся уже от родителей. Родительские собрания, начались какие-то сборы. Там родители собрали деньги и провели для своих детей соревнования. Было и такое. Было сложное время. Но, при всем при этом, выживали каким-то образом. Вот в этот же период, да, я стала президентом Федерации фигурного катания Москвы. Оставалась четыре срока подряд.
- Почему, когда пришло время уходить Валентину Николаевичу Писееву, когда в Новогорске проходила отчетно-перевыборная конференция, когда свои кандидатуры выдвинули Горшков и Авербух, вы не стали баллотироваться в президенты ФФКР?
- Там обо мне речь-то и не шла. Потому что, во-первых, баллотировались великие мира сего. Саша Горшков уже тогда входил в ISU. Писеев многие годы руководил федерацией. А Авербух пробовал свои силы. Но ФФКР - хозяйство непростое. Я не знаю, если бы я баллотировалась, взялась бы я за такую работу. Уж очень тяжелое было время. Мало того, у меня не было такого опыта, чтобы руководить нашим видом спорта в стране. Я руководила в Москве, начинала отсюда и это оставить и пойти выше - в моем сознании такого не было. Хотя я четко понимала, что тот, кто ушел, и возвратился – это уже разбитая чашка. Я говорю о Валентине Николаевиче. Это человек очень тяжелый. И я под его руководством, в должности вице-президента Федерации России, столько с ним спорила. Я была для него камнем преткновения. Я там вот каркну невпопад. И в кулуарах сразу: да, Галюнь, ты – молодец. Ав открытую – ни слова. Был у меня такой момент. У Мишина в Санкт-Петербурге – два выдающихся фигуриста. Плющенко и Ягудин. Мы разбираем вопрос на заседании ФФКР. И решают: Плющенко берут на сбор, а Ягудина на сбор не берут. Денег нет. Я заявляю, что в таком случае Москва повезет Ягудина за свой счет. Тут же вопрос: у вас деньги откуда? А у меня спонсор есть. «Проктор энд Гембл». Естественно – обиды: как это вы без нас всё?
КОГДА СКАЗКА ПЕРЕСЕКЛАСЬ С РЕАЛЬНОСТЬЮ
- Все это продолжалось, продолжалось. Я - кар-кар туда, кар-кар - сюда. И вдруг - батюшки! - у меня рождается внучка. Сказка номер три!
- И бросили фигурное катание?
- На меня войной пошел Писеев. Тогда начались аттестации тренеров. Кто-то меня начал там аттестовывать. Тот, кто сальхов от тулупа не отличит. Одним словом - Галина Николаевна, вы очень хорошо у нас отработали, вы замечательная, но, вот, у нас новый президент намечается. Без перевыборов. И на этом закончила.
- А когда пришла Рабер, почему вы не вернулись?
- А Рабер пришла уже после этого человека. Я не вернулась, потому что у меня родилась внучка, и я поняла, что мне, наверное, нужно закончить. Кому я нужна – ко мне обратятся. Меня попросят. Мне очень многие звонили. Я всем была хороша, но за меня не посражались. Я была как СЮП, за который не посражались. И я ушла. Занялась моими лапочками в Канаде.
- Вы сейчас часто ездите в Канаду?
- Сейчас уже не езжу. Наверное, года три или четыре я уже не была в Канаде. Но мои девочки бывают у меня очень часто. В Канаде с ними прошла тоже фигурное катание. Они занимались в клубе, где тренировался основной состав канадской сборной. И во Франции - Алексия там заканчивала школу - она каталась, даже чемпионкой Франции была. Но ставить задачу пойти в спорт высших достижений мы не хотели. А последнее время поработала в «Сириусе». Очень тяжело заболела, в 17-м году. Вырулить помогла Нина Мозер. Она только так меня всем представляет: фигурная мама, Галина Николаевна Орлова. Взяла Лену Матвееву. Поскольку очень любила ее, мне очень нравилось, как она работает. Профессиональный человек. Мы сделали блестящую программу. Её даже где-то в интернете опубликовал «Сириус». По выявлению талантливых детей, со всей России. Просмотрели большое количество. Хорошую программу сделали, с отчетностью с хорошей. Приезжали каждый месяц, пропускали большое количество детей. С каждым ребенком общались, с каждым тренером общались, давали рекомендации. Рекомендации на местах руководителям школ - как помочь, чем помочь. В общем, всё очень было хорошо.
- Приезжавшие к вам тренеры были профессиональны?
- Во-первых, очень многие тренеры были отсюда, из нашей Академии спортивной. Они в свое время уехали по распределению. Многие захотели поехать. Потому что не могли найти места в наших школах. Мы разговаривали с ними, разбирали, что каждому из их учеников необходимо во всех элементах фигурного катания. Они просто неотрывно смотрели. Они записывали. Что нужно в зале с ними делать, как надо хореографией заниматься. Мы учили тренеров и каждому ребенку старались объяснить его задачи. Иногда самые простые приемы были неочевидны, а мы показывали: вот ты сейчас катал. Как ты ножку должен развернуть? «Я так не могу». А у тебя косточка есть? Ты ее положи вдоль льда. И малыш сразу понимает, как нужно сделать. Тренеров нужно учить простейшему. Учить азам. А профессионалы себе применения не находят. На Стадионе юных пионеров была уникальный совершенно тренер Подгорнова Зинаида Ивановна. Такие, как она, Родниных находят и воспитывают. Выгоняли её, мотали. Опрокидывали на лопатки сколько раз. Она до сих пор работает, то на Снежкоме, то еще где-то. На подкатке. Великая…
…Разговор закончился именно в той точке, в которой должен был закончиться. Время возвеличивало и старалось ниспровергнуть Галину ОРЛОВУ и её подруг. А они не ломались. Галина Николаевна по сей день готова работать. Душу отдавать фигурному катанию и его людям. «Гвозди бы делать из этих людей. Крепче бы не было в мире гвоздей…»
#mozerteam #фигурное катание #галина орлова #история спорта #история москвы #нина мозер #татьяна тарасова #советский спорт
Если вам интересно с нами, пожалуйста, поставьте лайк или подпишитесь на канал