Одна женщина 47 лет захотела родить ребёнка. Точнее, обнаружив после длительного запоя, что уже очень сильно беременная, она встала на учёт, ибо других вариантов не было. Общественности объявила, что так и задумано, поскольку людей с таким замечательным генофондом на Земле должно быть побольше. Рожать, так рожать. От законного, между прочим, мужа (на двенадцать лет старше себя). Как в сказке – жили старик со старухой и к старости решили завести детей, внезапно вспомнив, что детей у них нет.
Но в этой семье дети были. Причём уже взрослые. Сильно проблемный сын и умеренно проблемная дочь. Сильно проблемный – это когда мальчуган дома находится гораздо реже, чем в тюрьме. Умеренно проблемная – это когда кое-как окончила школу, с горем пополам вышла замуж, одного за другим народила четверых пацанов и давай уходить в загулы всероссийского значения. То есть после загула почтенная мать семейства обнаруживается не в соседнем дворе или даже дальнем микрорайоне города, а в другом федеральном округе, откуда вернувшись, пару месяцев ведёт тихую жизнь домохозяйки, а потом – опять в загул. Эта песня хороша, запевай сначала.
В общем, дети были, и были такими, что третья попытка вроде бы уже и ни к чему. Но кто не рискует, тем не дают шампанского, а выпить в этом доме любили всегда. Родили мальчишку. Мальчишка получился что надо: огромные небесного цвета глаза, нежные блондинистые волосы, румянец во всю щёку, ласковый голосок. О таких говорят «ангельская внешность». Парнишка был смышлён не по годам – в четыре года знал цифры, решал примеры, понимал часы и минуты на циферблате, в пять лет сносно читал. В шесть начал подворовывать. От осинки не родятся апельсинки.
Когда детёныш пошёл в первый класс, вся школа взвыла. Он вставал во время урока на стол или убегал в коридор и там орал непристойные песни, а, если чего не нравилось, то мог бросить стулом в одноклассника или цветочным горшком в педагога. Не считал чем-то неприличным брать без разрешения чужие предметы гардероба, съедать чужие обеды, красть мелочь из любых доступных карманов. Учителя приложили все усилия, чтобы комиссия определила его в класс коррекции, но от этого лучше не стало. Скорректировать ничего не удавалось. Потому, возможно, что заниматься этим должны и родители тоже, наивно полагать, что сия миссия целиком и полностью лежит на школе.
Отец мальчика к тому времени уже скончался. Мать в плане воспитания особо никогда не морочилась, старшие были приучены сидеть в тёмном подполе за свои шалости, либо лишались еды, ну а младшего она стала просто бить. Послушным от этого мальчик не стал, зато стал хитрым, скрытным и агрессивным.
Сейчас ему четырнадцать. В этом юном возрасте он уже весьма известная личность. Несколько поджогов на совести. Жестокое убийство животных. Вандализм (ночью вскрыли с другом агентство ритуальных услуг, повеселились с гробами). Кражи (в том числе, препаратов из аптеки, которые продавал старшим детям под видом наркотических средств). Угрозы с применением ножа. Попрошайничество. Этот список длиннее, чем список прочитанных им книг.
Мать его больше не бьёт, поскольку мальчик научился снимать побои (ура ювенальной юстиции). Так что теперь воспитание исключительно словесное, но время слов, увы, давно позади. Нет уже таких слов, чтобы объяснить ему бесценность того, что для него вовсе не значимо.
Вывода в этой истории нет. Как нет и конца истории, потому что всё это безобразие не закончилось до сих пор. Были определённые надежды, заложенные в меня нашим участковым, что в 14 лет колония гостеприимно откроет свои двери пред этим мальчиком. Но не случилось.
Когда меня спрашивают о моём отношении к абортам, всегда вспоминаю эту семью. Нет, я не за то, чтобы убивать в утробе ничем не провинившихся эмбрионов. Я за контрацепцию. И за адекватную оценку своих возможностей. Можете закидать меня тапками, но иметь способность к деторождению - не то же самое, что быть матерью. Дети – цветы жизни, но до того, как посадить цветы, хорошо бы привести в порядок палисадник и купить лейку.