По Витькиным рассказам. Если правду конечно рассказывал.
Дуся открыла глаза, за лесом вставало новое солнце и начинался новый день. Женщина оглянулась, она лежала на картофельном поле посреди уже почти созревшей картошки, между ног, на юбке, свернувшись в клубок посапывал трехлетний сын Витька.
Дуся осторожно встала, взяла на руки Витьку, и потихоньку двинулась к дому из которого вчера убежала через окно от пьяного мужа Василия. Дверь была открыта настежь, на столе стояла початая бутылка водки и миска вареной картошки. Васьки, слава богу , дома не было.
По солнцу было часов пять, Дуся уложила спящего Витьку на кровать, и принялась за уборку и готовку, надо было всё успеть, и вовремя явиться на работу в контору совхоза, она там работала учетчиком.
Через полчаса изба была приведена в божеский вид, после вчерашнего Васькиного дебоширства, а на плите булькала пшеничная каша. Евдокия вышла во двор, вымыла лицо, руки, переоделась, засунула ноги в стоптанные обутки, и пошла нарвать 9зелени.
Немного погодя она вернулась, сняла с плиты кашу, капнула туда конопляного масла, разбудила Витьку. Через пять минут умытый Витька весело лопал кашу вместе с мамой, аппетит у него всегда был отменный.
Евдокии было 47 лет, и Вася был её вторым мужем, от первого мужа она убежала после войны, когда он вернулся в деревню без носа. Ну не могла она с ним жить, ей казалось, что каждый встречный показывает на безносого Митьку пальцем! Хотя Митька был совсем не Митька, а Дмитрий Савельевич, и работал теперь главным агрономом совхоза.
С Васькой она схлестнулась через год после войны, когда он вернулся в деревню после фильтрационного лагеря. Был он видным здоровым мужиком, в одиночку таскал шестиметровые бревна, жил один в родительской хате. Но то ли война на него повлияла, то ли с рождения такой был, но стоило ему выпить, как он хватал всё, что попадало под руку, и бежал воспитывать Евдокию. Протрезвев он винился, валялся в ногах у Дуси, дарил ей подарки, но стоило ему выпить, как все начиналось сначала.
Был в этом союзе один плюс. Прожив с первым мужем пятнадцать лет , она так и не родила, а Васька не успел её обнять, как она сразу забеременела! Первая родилась Светочка, ей сейчас было 10 лет, и Дуся пристроила её к родной сестре, чтобы девчонка не видела пьяного родителя.
Вторым родился Колька, весь похожий на своего отца, рыжий, голосистый, прожорливый. Но не зажился он на этом свете. Нянька, которую Евдокия нанимала детям за муку, да за зерно, не усмотрела за мальчишкой, упал он с подоконника, да как то неудачно упал, что разбился насмерть, хотя высота окна была не больше метра. Дуся проплакала три дня, похоронила мальчишку, и не пошла на аборт, который планировался у местной бабки-повитухи ещё вчера.
Через полгода или поболе родился Витька, которого она уже никому не доверяла. Вся деревня с интересом наблюдала, как сорокачетырехлетняя Евдокия ходила беременной, а потом рожала. Так ведь во время этой беременности она ещё умудрялась бегать по деревне от пьяного Васьки, уворачиваться от дрынов и топоров, которыми он её воспитывал. Но миновала зима и родился Витька, любимый, единственный, ласковый мальчонка.
Они были неразлучны, вместе шли на работу, вместе работали, вместе возвращались вечером домой, вместе смотрели за хозяйством, вместе бегали и прятались от пьяного отца. Бывало, что Васек не просыхал по месяцу, по два.
Хорошо если это было лето, можно было переночевать на поле, в стогу, на лавке в чужом дворе, зимой было сложнее, надо было искать открытый овин или баню, или идти на поклон к односельчанам. Её конечно пускали, даже кормили их с Витькой, но потом вся деревня шепталась за спиной.
Дуся убрала со стола, собрала котомку с едой, одела на Витьку сандалики, которые отдали соседи. Глянула на хату, все было в порядке, еда на вечер есть, полы помыты, огонь в плите погасила, можно идти. И тут она услышала стук калитки,в такую рань это мог быть только Васька.
В окно было видно, как по двору шел пьяный муж, в руке он нес где-то добытые вожжи, то есть уже приготовился к встрече. Дуся, в порыве, одним жестом подхватила котомку, Витьку, по пути запрыгнула в обутки, и к тому времени, как муженек открыл дверь и заорал :"Евдокия, встречай мужа!", уже шла по главной улице к конторе, здороваясь с соседями, идущими на работу.