Письмо Ф. В. Ростопчина к графу С. Р. Воронцову (в Лондон)
1 (12) декабря 1793 г., С.-Петербург
Я с удовольствием вижу, что мои письма вам приятны и хотя я не смею думать, чтобы они могли вам быть полезны, однако же, поощряемый вашим одобрением, буду сообщать вам по мере возможности бесчисленные события, которые здесь чередуются с изумительной быстротой, и которые вследствие недостаточного внимания к ним, не производят столь сильного впечатления, как следовало бы ожидать.
Невероятно, до какой степени это петербургское общество, тесное и сомкнутое, способно размножаться и принимать различные формы. Отдельные лица, из которых состоит оно, ежедневно сменяются и никогда не остаются одним и тем же. Не знаю, насколько им весело, но они чужды однообразия.
Императрица (Екатерина II) была нездорова и не выходила в день своих именин: она страдает ревматизмами, которые довольно часто повторяются и переходят с одного места на другое. Она не подкрепляет себя никаким телесным упражнением, недовольна воздержанием в пище и слишком охотно предъявляет свое несокрушимое здоровье.
Великий князь-отец (Павел Петрович) возвратился 23-го в город; я состоял при нем в Гатчине и вернулся вместе с его свитой. Пребывание там стало под конец не только скучным, но даже небезопасным, и многим из нас от этого не поздоровилось.
Какой-то злосчастный медик, по имени Фрейганг, уверил великого князя, что ему необходимо усильное и непрерывное упражнение тела. По совету этого врача, е. и. высочество стал ездить верхом каждый день, присутствует на разводе, обедает иногда в окрестностях своего дворца, куда все возвращаются верхами, объездом в десять верст.
Прямо с обеда отправляются на прогулку, которая продолжается полтора часа; великая княгиня (?) участвует во всех этих похождениях, и только дождь избавляет ее от них; недавно, мороз в 15 градусов показался очень благоприятной погодой для движения.
Нелидова (Екатерина Ивановна) наконец заняла приготовленное ей в Смольном монастыре помещение, богато убранное и снабженное всем, что только может быть придумано роскошью и вкусом. Эта маленькая чародейка приезжает, однако же, ужинать во дворец, и отшельничество ее незаметно.
Это удаление есть ничто иное, как смелая политическая уловка. Ее приписывали князю Николаю (Алексеевичу) Голицыну, но когда он стал просить места в московском Сенате, это сбило угадчиков с толку; он слишком умен, чтобы подвергнуть себя новому посрамлению, и если когда-нибудь на нем остановится взор Монарха, то ему не трудно будет оставить этот московский Сенат и занять любое высшее место.
Великая княгиня-мать (Мария Федоровна), которая очень часто говорит мне о вас, главное свое утешение, по-видимому, находит в детях и религия подкрепляет ее в горестном положении, которое только она одна в состоянии переносить.
Великий князь не ладит с г. Зубовым (Платон Александрович). Они усиливаются доказать друг другу, что этот - не более как подданный, а тот - великий князь, но насколько всемогущ первый, настолько второй безвластен.
Жаль, что его последнее пристрастие к Александру Львовичу Нарышкину очень повредило последнему; ибо, как мне известно, Императрица сказала: "Я надеюсь, что все безрассудства прекратятся теперь, после отсылки этого толстого господина".
Я, однако же, свидетельствующий небом, что он был честнейший любимец, когда-либо находившийся при царственной особе. Он всё делал по искренней привязанности и получил плохую награду. Он съездил в Польшу к сестре и возвратился третьего дня.
Наши вельможи, или, по крайней мере, те, кому богатство и кредит позволяют содержать свои дома по-барски, дают праздники, на которые приглашают молодых великих князей и где сии последние ведут себя довольно легкомысленно, не имея никого, кто заметил бы им неприличность таких шалостей.
Старики негодуют, видя, что ими пренебрегают; они большую часть времени проводят с молодыми людьми, которым подражают, объявляя себя решительными приверженцами всех новых мод, вводимых очаровательным князем Борисом (Владимировичем) Голицыным (брат Д. В. Голицына, московского генерал-губернатора) вопреки здравому смыслу и пристойности.
Страсть к необъятным галстукам, закрывающим подбородок, возбудила здесь неудовольствие. Императрица вторично запретила носить их; но молодые люди, несмотря на запрещение, одеваются по-прежнему, и в минувшее воскресенье, когда графиня Салтыкова (Дарья Петровна) вздумала пожурить за это своего племянника, он так громко заговорил ей о свободе, что она побежала от него со всех ног, воображая видеть в этом семействе Голицыных зародыш революции.
Графиня Шувалова крайне раздражена отказом в ее домогательствах, которые не отличаются скромностью: ибо она толковала об орденском знаке для нее, о бригадирском чине для ее сына и ее зятя, и пр. Она жалуется на поднявшуюся подагру, но тем не мене останется при дворе.
Главный враг ее - граф Николай Салтыков. Орудием ее посрамления служит г. Протасов (Александр Яковлевич), который еще недавно, в день своих именин, получил перстень с портретом великого князя Александра Павловича. Великая княгиня Елизавета была больна простудой; у них в покоях невыносимо холодно, и большая комната о четырех окнах отапливается только фарфоровой печкой.
Говорят, что г-н Сиверс будет отозван, наделав глупостей по проискам короля, который снабдил его любовницей, дабы руководить им. Этот Яков Сиверс в течение шести месяцев получил 6000 душ, денежные награды и целый ворох орденов, а именно не менее шести различных наименований.
Марков здесь орудует всем, а при дворе г-на Зубова случилось важное событие: отсылка его главного секретаря, по имени Алтести (Андрей Францевич), греко-итальянца, человека несомненно заслуживающего виселицы. Господин Марков доставил ему место, потому что он был прогнан господином Булгаковым из Варшавы за предательство, продав вверенные ему бумаги.
Этот Алтести отличается даровитостью и необыкновенными способностями к письменной работе; но он негодяй в полном смысле слова. Он не удовольствовался пожалованием ему 800 рублей пожизненной пенсии, 600 душ крестьян в Польше и великолепного поместья в Тавриде; он пожелал еще иметь квартиру в Эрмитаже, приемную, и успел в этом.
Он был советником канцелярии и кавалером св. Владимира 4-й степени; последнее против воли, ибо он не хотел этого ордена. Желая придать себе изящную наружность, он остриг себе волосы и в таком виде расхаживал повсюду. Он явился на большой бал у господина Апраксина в башмаках с бантами и, развалившись на диване, отвечал множеству других прощелыг, которые приходили с ним беседовать.
Он так проворовался, что граф Зубов узнал о его грабежах и хочет прогнать его; но недоумевает, как это сделать; ибо ему доверили важные тайны и бумаги.
Граф Безбородко (Александр Андреевич) ничего не делает и, по-видимому, доволен этим. Должность обер-гофмейстера чрезвычайно занимает его; между тем Императрица взяла к себе его секретаря Трощинского, которому поручает многие дела. Он человек очень достойный, сведущий в делопроизводстве, неутомимый и честный. Он несколько суров, но его откровенность нравится Императрице, которой наскучили умничанье и лживость.
Графа Штакельберга схватила на днях падучая болезнь у кн. Долгорукова, где давали домашний спектакль. Этот бедняга находится в незавидном положении при дворе, где он домогался места обер-гофмейстера, которое получил гр. Безбородко. Он имеет соперником графа С., самого низкого и презренного человека.
У нас везде опять дают домашние спектакли, нередко в ущерб благопристойности; так намедни у князя Долгорукова произносили вещи, едва терпимые на ярмарках; но говорят: нужно повеселиться.
Здесь много свадеб, между прочим камергера Щербатова с графиней Пушкиной, которой брат (Василий Валентинович Пушкин-Брюс) недавно женился на гр. Брюс (Екатерина Яковлевна); баронессы Строгановой с Демидовым, человеком имеющим 250000 р. годового дохода; гр. Суворовой с сыном ген. Эльмпта, полковником, которого прислал г. Суворов женихом к дочери.
Он отдал орден Георгия 3-й степени, препровожденный к нему Императрицей, одному подполковнику, правителю его канцелярии.
Моя невеста (Екатерина Петровна (урожд. Протасова)) собиралась писать к вам, но она захворала вчера утром. Послали курьера и гр. Андрею Разумовскому, с дозволением ему приехать сюда, и тот же курьер везет инструкции Кочубею. Говорят о войне с турками.
Я забыл сказать вам, что Императрица сильно разгневалась на гр. Андрея Разумовского (тогда посол в Вене) за декларацию Венского двора о намерениях относительно Польши, которой в Вене хотели завладеть, заняв ее войсками.
Граф Разумовский, отправляя курьера, чтобы известить о том правительство, сообщил эту новость г. Сиверсу (Яков Ефимович, посол в Польше), советуя ему отсрочить заседания сейма, впредь до разъяснения видов императора. Сиверс переслал это письмо Императрице (Екатерина Алексеевна), и она заговорила об отозвании Разумовского; но граф Зубов и г-н Морков (Аркадий Иванович) смягчили ее гнев, и следует думать, что счастливое довершение этого приобретения заставит забыть о промахе посланника.
Граф Сергей поехал к фельдмаршалу и будет директором (sic) через месяц. Императрица в начале будущего месяца переедет на жительство в Таврический дворец. Она любит это место ради малолюдства и уединения, а также ради прогулок: ибо сад очень хорош.
Опять прощаюсь с вами, преисполненный благодарностью и желанием провести мою жизнь вблизи вас. Тогда я был бы менее несчастлив и, стараясь удостоиться вашего одобрения, мог бы забыть о неприятностях, которым подвергаюсь вследствие предвзятых понятий и непреклонности моего характера.