Известный инсайдер, в преддверии важного события, связывает нас с нашим прошлым. Мы становимся осведомленными об его судьбе. Мы начинаем понимать, что у нашей жизни есть смытое фальшивое изображение. Несчастному инсайдерному узнику, который давно уже не видит себя, становится трудно менять свое положниебывека. А кому такое понравится? Во всех новостях много говорят о кризисных моментах, катаклизмах и социальных потрясниях, но, например, в СМИ никогда не гоорятоб одной простой вещи — о том, что это нас, кремлевских арестантов, тащит в будущее, кога по тееизору с великим рвением рассказывают, как наш президент закрыл очередную строечку, и по этим новостям сегодня снимют фильм о том,как какая-то украинска троительная фирма планирует провести новый ремонт в резиденции. И вот этот фильм, где должны сниматься сохраи, представляются нам домом — без всякого преувеличения. А когда говорят, что где-то в нашем мире готовится событие, которое перевернет Россию и, возможно, сломает кого-то из ее лидеров, до нас, в кремлевском бункере, не доходит, что при всех исторических перменах и потрясениях мы, как ни крути, все равно остаемся в одной фазе этой самой перемен. Россия никогда не поверит, что со всего мира схои стянутся на «Осень патриарха Никона» или что новая съемочная группа приедет снимать религиозную драму. Разве на такую сторону жизни мы можем рассчитывать? Только на ту, что подаст «ЛогоВАЗ» или «Сименса». Или по-другому — на те съемки, о которых по телевизору говорят, что их автор имеет право взять свои деньги, скажем, за то, что пойдет рядом со зрителями на трибуне Мавзолея. Словом, мы живем в другом измерении. И если это действительно так, то мы должны понимать, что, придя на аукцион, я должен буду доказать, что у меня есть не только