Тверич исподлобья взглянул на людей и принялся сворачивать свиток; слышно было, как сухо шуршит пергамент.
Было от чего задуматься новоторжцам. За милостивыми словами грамоты скрывался грозный смысл, не зря же князь Михайло подошел к Торжку со всей силой тверской. Ох, незря!
За спиной тверского посла приоткрылась дверь. Нырнув под притолоку, на крыльцо вышел сам хозяин — боярин Цёрт. Высок боярин, но тщедушен. Лицо желтое, смиренное. Тонкие губы еле прикрыты редкой седоватой бородкой.
— Градники новоторжские, поразмыслим, как нам быть, — зашамкал он, — как быть? Кому охота ко князю Тверскому под начало идти! Никому! Однако стоит и мозгами раскинуть. Сил у князя много, а говорит он с нами милостиво. Значит, не так страшен бес, как его малюют.
К крыльцу протиснулся молодой купец, топая серебряными подковками, взбежал по ступенькам.
— Твоя правда! Не так страшен боярин Черт, как его…
Слова купца потонули в хохоте. Прозвище боярина повернулось против него.
— Нечего пихаться! — кричал купец. — Я, пожалуй, тож пихну, так ты, кощей, своим хребтом все ступеньки пересчитаешь!
— Это с моего–то крыльца?