1. Хотя особенности пространства и своеобразие пейзажа имеют значительное влияние на философские построения, но не гораздо ли сильнее на них влияет время, которое тоже своеобразно и выжигает своей спецификой в текстах философов то причудливые иероглифы, то «Meneh, meneh, tekel, upharsin»?
Довольно сравнить российские университетские центры философствования: Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Ростов-на-Дону, Новосибирск, Казань... И сравнить их не только сейчас, но и в разное время: скажем, в 50-е годы прошлого века и в 10-е годы века нынешнего.
Я готов согласиться, что бывают благоприятное и неблагоприятное пространство и пейзаж для философии. Я готов согласиться, что таковым же, благоприятным и неблагоприятным, для философии оказывается время.
Но всё же самое важное влияние на философию оказывает личность философа. Она до известной степени формирует и пространство, и время, в которых и сама, и другие личности существуют и философствуют. Тут самый нерв специфики. Что были бы философские Афины без Сократа, Платона и Аристотеля? Что был бы философский Берлин без Г. В. Ф. Гегеля? Что был бы философский Франкфурт-на-Майне без М. Хоркхаймера и Т. Л. В. Адорно? Что была бы философская Москва без А. Ф. Лосева?
Но если вы думаете, что специфическую ситуацию в философии формируют по большей части только выдающиеся личности философов, то ошибаетесь. Как бывают неблагоприятные, скучные и лихие, для философии времена, как бывают чумные и холерные для философии местности, так бывают личности в философии не выдающиеся, но провальные. И эти провалы на многие десятилетия могут определять ситуацию в философии. Советские и российские академики в философии всегда были настолько неприлично плохи, что публика от отчаяния была готова считать чем-то значительным даже творчество Т. И. Ойзермана и И. Т. Фролова. На фоне В. Г. Афанасьева, Л. Ф. Ильичёва, Ф. В. Константинова, М. Б. Митина и П. Н. Федосеева Т. И. Ойзерман и И. Т. Фролов оказывались якобы мыслителями и даже подавали признаки и потуги рассуждений.
2. В философии чрезвычайную роль играет традиция и хранящая, оформляющая и передающая её в социуме институция школы. Философский платонизм в Афинах был разрушен с закрытием последней Академии в 529 г. по декрету Юстиниана. А не создавший своей школы А. Ф. Лосев так и остаётся одиночкой, поддерживаемым отдельными энтузиастами со всеми присущими им непредсказуемостью и капризами, а в это время множество философских институций страны планомерно заняты чем угодно, только не творчеством единственного оригинального русского философа XX века. Без институций, пусть и не только академических, традиция не живёт, а философ и всё его творчество без традиции подлежит забвению.
3. Но для философа, запросто беседующего с вечностью, эти грехи времени не слишком печальны. Если он не побеспокоился о проявителе и закрепителе своей мысли, кроме как в мемуарах вечности, значит это для него и не важно. Спокойный стойкий стоик. Кто сказал, что мысль стоика должна быть сохранена хотя бы и в фрагментах? Чтобы задать работу А. А. Столярову?
2016.12.04.