В отсутствие гранат или бутылок с зажигательной смесью, беспечно продолжалось руководство, танки должны были быть выведены из строя "решительным и ловким использованием штыка, приклада винтовки, ножа, лома или топора". {14} Более убедительными были строящиеся баррикады—с использованием стальных "ежей" и бетонных "зубов дракона", а также стальных балок, булыжников и трамвайных вагонов, заполненных песком—через основные магистрали и замуровывание окон, чтобы превратить их в огневые точки. Здание академиков Георгия Князева было заполнено спешащими матросами, несущими мешки с песком. Они с женой переехали в его кабинет в Академии наук, где спали на походных кроватях под бюстом Ленина.
То, что Князев также видел, как делали матросы—о чем он едва ли осмеливался отмечать в своем дневнике,—это закладывали подрывные заряды рядом с "Лейтенантом Шмидтом" (бывшим "Николаем"). Мост, самый западный из двух, соединяющих Васильевский остров с материком. "В Академии художеств я был поражен, увидев, как моряки копают ямы на небольшом расстоянии друг от друга, что-то в них кладут, кладут сверху кирпичи и посыпают их песком. Прямо напротив сфинксов. Могло ли это означать?… Мое сердце екнуло". {15}
Если немцы все-таки возьмут Ленинград, то разрушение его инфраструктуры и производственных мощностей должно было быть полным. "План", в котором перечислялось все, что должно быть снесено, не был обнародован до 2005 года. Теперь мы знаем, что в него входили все важные заводы города, а также его электростанции, гидротехнические сооружения, телефонные и телеграфные станции, пекарни, мосты, железнодорожная сеть, верфи и порт—всего около 380 объектов. (Алексею Кузнецову, заместителю Жданова, приписывают запрет на минирование Петергофского дворца, а также приказ об изъятии пулеметов с крыши Эрмитажа, размещенной там на случай, если десантники высадятся на Дворцовой площади.) В каждом из перечисленных учреждений "тройке" директора, секретаря парткома и представителя НКВД было поручено составить планы порядка уничтожения техники и зданий и необходимого количества взрывчатки—или, для менее важных объектов, топоров и кувалд. Приказ о проведении этих "специальных мероприятий" должен был быть отдан Кузнецовым, и ответственность за его выполнение лежала на региональных отделениях НКВД.{16} Хотя планирование осуществлялось в большой тайне, просочились слухи, ужаснувшие заводских рабочих."И что мы должны делать, когда заводы будут взорваны?" - спросил один мужчина у своего друга. "Мы не можем обойтись без заводов. Даже если придут немцы, нам придется работать, чтобы есть. Мы не будем их взрывать " {17}.
Немало заводских боссов покинули свои посты, о чем свидетельствует поток выговоров и увольнений за "проявление трусости", "поддавание панике", незаконное присвоение средств и отсутствие без отпуска. В меморандуме, адресованном руководителям промышленных предприятий от 5 сентября, Жданов жаловался на рост числа воровства и хищений, а также на необоснованные требования о выплате сверхурочных. Самым заметным преступником был директор крупного завода "Красный химик", который приказал своему бухгалтеру снять пятьдесят тысяч рублей, реквизировал автомобиль и совершил бы побег, если бы бухгалтер не предупредил власти.{18} Другие, как, например, первый секретарь парткома Никоноров из Лодейного Поля, небольшого городка к востоку от Ладоги, топили страх в выпивке. Вместо того, чтобы мобилизовать гражданское сопротивление при приближении вермахта, отметил следователь с поджатыми губами, он " занялся организацией массового пьянства с участием руководящих работников… Среди участковых процветали пьянство и карточные игры, в которых лично принимал участие начальник полиции Мартынов."{19} К концу года 1540 городских чиновников, "достойных высокого звания члена большевистской партии", были лишены своих партийных билетов.{20}
В то же время общие меры безопасности были еще более ужесточены, и больше всего обычных людей затронуло отключение домашних телефонов.‘Это вызвало у меня странное чувство", - написала Вера Инбер,
когда зазвонил телефон и свежий молодой голос сказал: "Телефон отключен до конца войны", я попытался выразить протест, но в глубине души знал, что это бесполезно. Через несколько минут телефон щелкнул и отключился... до конца войны. И сразу же квартира показалась мертвой, застывшей, напряженной. Мы отрезаны от всех и всего в городе… Исключение составляют только очень специальные офисы, клиники и больницы.{21}
Количество контрольно-пропускных пунктов увеличилось, и улицы, на которые летели листовки нацистской пропаганды, были быстро оцеплены. (‘Мы пришли не как ваши враги, а как враги большевизма! " - гласила одна из них. "Если ваши фабрики и склады сгорят, вы умрете с голоду! Если ваши дома сгорят, вы умрете от холода!") Были также новые облавы (3566 задержаний в период с 13 по 17 сентября) на дезертиров из Красной Армии и ополчения, которых было достаточно много, чтобы быть описанными в дневниках как "наводнивших" город.{22} В украинском городе Львове НКВД расстрелял всех своих заключенных при приближении вермахта. В Ленинграде их просто эвакуировали в трудовые лагеря в пределах блокадного кольца, хотя конечный результат был похожим. Выживший во время перевозки груза через Ладожское озеро 9 октября вспоминает свое путешествие:
Охранники стояли в два ряда на палубе, направляя поток заключенных вниз по ступенькам в трюм. В темной пустоте мерцало маленькое пламя: там стоял лейтенант, изрыгая ругательства направо и налево, когда он бил молотком для крокета, пытаясь собрать всех как можно плотнее. Люди стояли, прижавшись друг к другу, сжимая в руках свои пожитки. За мной спустилась длинная очередь заключенных.
К вечеру трюм был битком набит. Он состоял из трех отсеков: одного для мужчин, вмещавшего около 3000 человек, одного для женщин, которых было около 800, и небольшого угла, в который были втиснуты двести немецких военнопленных… Время от времени задыхающийся заключенный пытался подняться немного вверх по ступенькам, чтобы глотнуть свежего воздуха. Быстро последовали бы выстрелы, и несчастный, проглотив свинец вместе с воздухом, снова упал бы вниз…