Если бы наши религиозные верования не были одинаковыми;
Но теперь моя душа путешествовала повсюду;
Теперь все, кроме Любви, для меня - это только имя.107
Он осуждает мусульманских богословов, которые“заставляют религию служить шкуре человека”, которые “наполняют мечеть ужасом, когда проповедуют”, но ведут себя не лучше, чем “те, кто пьет за выпивку в таверне”. ”Ты был обманут, честный человек, хитрым негодяем, который проповедует женщинам".
К своему жалкому концу кафедры он поднимается,
И хотя он не верит в воскресение,
Заставляет всех его слушателей дрожать, пока он рассказывает историю
О сценах последнего дня, которые ошеломляют воспоминания.108
Самые худшие негодяи, по его мнению, - это те, кто управляет святыми местами в Мекке; они готовы на все ради денег. Он советует своим слушателям не тратить свое время на паломничество,109 и довольствоваться одним миром.
Тело ничего не чувствует, когда душа улетает;
Должен ли дух чувствовать себя необузданным и одиноким?...110
Мы смеемся, но наш смех неумел;
Мы должны плакать, и плакать больно,
Которые разбиваются, как стекло, и после этого
Больше не переделывался.111
И он заключает:“Если по Божьему повелению я буду превращен в глиняный горшок, служащий для омовений, я благодарен и доволен”. 112 Он верит во всемогущего и мудрого Бога и“удивляется врачу, который отрицает Творца после изучения анатомии”. 113 Но и здесь он поднимает трудности.“Наша природа стала злой не по нашему выбору, а по велению судьбы ... ”
Зачем винить весь мир? Мир свободен
Греха; вина лежит на тебе и на мне.
Виноград, вино и пьющий—это три;
Но кто был виноват, интересно—он
Тот, кто давил виноград, или тот, кто потягивал вино?
“Я понимаю, - пишет он с вольтеровским сарказмом, - что люди по природе несправедливы друг к другу, но нет никаких сомнений в справедливости Того, Кто сотворил несправедливость” 114. И он впадает в гневный догматизм Дидро:
О глупец, проснись! Обряды, которые вы свято соблюдаете
Являются всего лишь обманом, придуманным людьми древности,
Которые жаждали богатства и обрели свою похоть,
И умерли в подлости—и их закон-прах.115
Оскорбленный тем, что казалось ему ложью и жестокостью людей, аль-Маарри стал отшельником-пессимистом, Тимоном ислама. Поскольку зло общества обусловлено природой человека, реформа безнадежна.116 Лучшее-жить отдельно, встречаться только с одним или двумя друзьями, прозябать, как какое-нибудь безмятежное, наполовину одинокое животное.117
Еще лучше никогда не рождаться, ибо однажды родившись, мы должны нести“муки и скорби”, пока смерть не принесет нам покой.
Жизнь-это болезнь, единственное лекарство от которой-смерть....
Все приходят умирать, как домохозяина, так и странника.
Земля, как и мы, изо дня в день ищет средства к существованию
Распределено; оно ест и пьет человеческую плоть и кровь ...
Вижу полумесяц луны, что сияет на небосводе
Это изогнутое копье смерти, острие которого хорошо заточено,
И великолепие наступающего дня-сабля, обнаженная на Рассвете.
Мы сами не можем избежать этих Жнецов; но мы можем, подобно добрым шопенгауэрианцам, обмануть их, лишив детей, которых мы могли бы родить.