— Верно, я тоже виноватый , — сказал он .
— Да только этот господин сам предложил мне сигарету, так отказываться было неловко. Под конец меня спросили, не хочу ли я что-нибудь прибавить.
— Ничего , — сказал я , — свидетель правильно говорит.
Это правда, я предложил ему сигарету. Привратник поглядел на меня удивленно и как будто даже с благодарностью. Помялся немного и сказал, что он сам предложил мне кофе. Защитник шумно обрадовался и заявил: присяжным следует это учесть.
Но в ответ громом раскатился голос прокурора: — Да, господа присяжные это учтут. И сделают вывод, что посторонний человек мог предложить чашку кофе, а вот сын у бездыханного тела той, которая дала ему жизнь, должен был от этого кофе отказаться. Привратник вернулся на свое место. Когда настала очередь старика Переза, приставу пришлось под руку довести его до трибуны.
Тома Перез сказал, что он был больше знаком с моей матерью, а меня видел только один раз, в день похорон. Его спросили, что я делал в тот день, и он ответил: — Понимаете, я был убит горем. Так что я ничего не видел. Я ничего не видел от горя. Потому как для меня это было тяжкое горе. Я даже лишился чувств. Так что я не мог видеть господина Мерсо.
