Смотрю передачу «Субботний вечер». Разговор идёт о Масленице и Прощённом Воскресенье. Думаю, как бы не забыть всех обзвонить и попросить прощения за все вольные и невольные обиды, или, хотя бы, написать СМС с такой же просьбой.
На память приходит один случай, который произошёл в моей жизни на любимом севере.
Многие из нас, живя и работая в суровых условиях Заполярья, искали пути по восполнению в организме дефицита витаминов, поэтому строили себе самые примитивные теплицы. В них выращивали огурцы и помидоры, иногда ещё кое-какие овощи, изредка даже цветы. Теплицы функционировали в основном, начиная с мая и по октябрь.
Мой муж тоже решил построить тепличку. Худо-бедно, но он справился с этой работой. Получилось не очень красиво, но вполне сносно. Всеми работами, связанными с выращиванием рассады на подоконнике, потом высадкой её в теплицу, он занимался сам. Будучи выходцем из села, мой муж что-то в этом понимал, а я была полный ноль в таких делах. От меня проку было мало, к своему стыду, я раньше картошку от помидора, если на нём не было плодов, не могла отличить.
В первый год наша теплица, хоть рассада была посажена поздно, уже в середине июня, дала неплохой урожай огурцов и помидоров. Конечно речь шла не о закрутке, а только о том, чтобы поесть салатик из овощей. Дело в том, что в то время к нам в посёлок очень редко привозили свежие овощи. Иногда за сезон могли только один раз появиться в продаже помидоры и огурцы, да и то в ограниченном количестве. Вспоминается только один год, когда у нас в посёлке приземлился грузовой самолёт с овощами и фруктами. Нам повезло, что в районном центре была нелётная погода. Вот тогда мы вдоволь наелись и помидоров, и огурцов, и слив, и винограда, что было вообще на уровне фантастики.
Пару лет наша семья пользовалась своей теплицей, потом как-то стало не до неё; стёкла побились, и она стояла без дел. С мужем мы расстались, а сама я была не очень расположена к такой работе. Потом мы с сыном привезли на север мою маму. Она всегда любила возиться с со всякими растениями, поэтому, я решила обить теплицу целлофановой плёнкой, чтобы у неё была возможность заниматься любимым делом. В тот год у нас в магазине продавали плёнку по 12 метров в руки, кому хватило, кому – нет.
Мой сын с одноклассниками попытались обить нашу теплицу, но плёнки хватило только на полтеплицы. Одна знакомая, которая, работая завхозом в школе, имела возможность достать эту плёнку в достаточном количестве, проходя мимо моей теплицы и увидев это убожество, предложила мне 50 метров, почти целый рулон, толстой плёнки отличного качества (не такой, какая продавалась в магазине). Теперь стал вопрос о том, кто же обобьёт теплицу. Я переговорила с моей приятельницей Любой, намекнув на то, что у меня имеется некоторое количество спиртного, которое было в то время в большом дефиците. Люба милостиво предложила услуги своего супруга Саши, тот позвал Валеру, мужа моей другой подруги, Верочки. Вдвоём мужчины обили мою теплицу, приведя её в должный вид. Теперь она выглядела даже симпатично. Плёнку они использовали в два слоя, так как теперь её было предостаточно, даже остались излишки.
Мы попользовались тепличкой один год, но особого урожая не получили, просто маме нравилось там возиться, топить печь, благо дров было достаточно. Зиму теплица простояла без ущерба для плёнки. На следующий год мы с мамой и сыном вылетели на материк. Сын поступил учиться в ВУЗ, и они остались на материке, а я одна вернулась на север. Теплицей в это время пользовалась Верочка, так как у неё была дочь Ксюша семи лет, то я просто предоставила ей такую возможность.
Через год нашу геологоразведочную партию решено было полностью ликвидировать. В связи с такими событиями мне уже было не до теплицы, поэтому там всё также хозяйничала Верочка, тем более, что наша ликвидация к их семье не имела никакого отношения, так как сама Вера работала медсестрой в поселковой больнице, а её муж – на прииске.
Прошёл ещё один год. Наступила весна. Меня по знакомству устроили работать на прииск. Я вышла замуж, ну и, как водится, забеременела. Всё было очень сложно, поэтому до шевеления плода, я на учёт не становилась, но Вера и Люба знали о моём положении.
Как-то сидим мы, девчонки, втроём, пьём чай, и Вера говорит мне, что она купила тепличку поближе к своему дому и побольше, чем моя. Я делаю соответствующие выводы и отвечаю ей, что если так, то я в своей теплице тоже что-нибудь посажу. На что Верочка мне заявляет: «Только плёнку мы снимем с твоей теплицы.». Я в большом удивлении спрашиваю: «Вера, а почему вы снимете её, ведь это моя плёнка?». «Нет, - отвечает Вера, - это мой Валерочка обивал. Нам же давали в магазине плёнку.». Тут мы с Любой, которая решила меня поддержать, пытаемся восстановить истину, напоминаем ей, как обстояло дело. Верочка сомневается, говорит, что она, видимо, забыла. На этом разговор о теплицах заканчивается. Я стараюсь к нему больше не возвращаться. Но через некоторое время Вера опять напоминает мне о плёнке, мол, Валерочка сказал, что она принадлежит им. Я объясняю, что 12 метров, которые продавали в магазине, хватило бы только, как и в моём случае, на полтеплицы. Мне становится неловко, мы обе замолкаем.
Наступили майские праздники. Верочка попросила меня помочь напечатать (сама она не умела) документацию на повышение квалификации. Так что два выходных дня я провела у неё в больнице за печатной машинкой.
И вот после праздников возвращаюсь я с работы, прохожу как раз мимо Вериной теплички и вижу, как они с мужем обивают её плёнкой, и понимаю, что эта плёнка снята с моей теплички, так как даже следы от реечек видны. Это была такая качественная плёнка, что за две суровых зимы с ней ничего не случилось.
Я прошла мимо, поздоровалась, пожелала им успеха в работе и пошла домой. Но внутри у меня всё опустилось, колотило от несправедливости и обиды. Но в моей душе, где-то очень глубоко, ещё теплилась надежда, что я ошибаюсь, и моя подруга не могла так нагло поступить со мной. Тогда я пошла к своей приятельнице и, объяснив ситуацию, позвала её прогуляться до моей теплицы. Все сомнения исчезли. Глядя на мою ободранную, полностью раздетую тепличку, у меня даже не хватило сил для злости или слёз.
Было тем более обидно, что перед этим, зимой Вера, по семейным обстоятельствам, ездила домой чуть ли не на месяц, а свою дочь она оставляла со мной, так как Валера был на участке. Девочка училась в первом классе и была очень сложным ребёнком, но мы с ней хорошо ладили. Да ещё и праздничные первомайские дни я тоже посвятила Вере, печатая её документы. И она была в курсе моей беременности, которая протекала не совсем нормально.
После этого я перестала ходить к Вере, она тоже не заходила ко мне. Нас связывала только наша общая подруга Любаша. Но однажды меня встретил Валера и спросил, почему я не бываю у них. Он обмолвился: «Ты, наверно, обиделась за плёнку, ты бы сказала, что это твоя. Откуда я знал?». Я поняла, что Верочка там поработала. Конечно, Валера ничего не знал о наших разговорах, потому что он сам никогда бы так не поступил. А потом она, прикинувшись лисичкой, сделала невинную мину, вроде бы тоже забыла всё.
Прошло несколько дней. Однажды приходит ко мне Любаша и говорит, что заходила к Верочке. Та в большой тревоге ждёт санрейс в районный центр, так как заболела Ксюша. У девочки уже несколько дней резкие боли в животе, поднялась температура, подозрение на острый аппендицит. И Вера предположила, что это я прокляла её за плёнку. Каюсь, добра я ей не желала после такого поступка, но клясть, тем более дочь, к которой я относилась, если не с любовью, то с большой теплотой, это уже не по моей части. И Ксюша ко мне тоже была даже привязана, любила бывать у меня и мне всегда была рада. Всё-таки нас связывали многие годы близких дружеских отношений.
Мы с Любой повозмущались таким мыслям. Потом я, подумав, говорю Любе: «Пойдём с тобой к ним. Это ребёнок. Я ей ничего плохого не желаю.». У меня была шоколадка и апельсины, вроде бы, как гостинец, чтобы не с пустыми руками идти.
Когда мы пришли, то Люба с Верой отправились на кухню, а я зашла в комнату, где лежала на кровати Ксюша. Девочка заулыбалась, увидев меня, я присела с ней рядом, мы поговорили. Потом немного пообщавшись с Верой, мы с Любой ушли. Я от всей души пожелала Ксюше здоровья, чтобы всё закончилось благополучно, без операции.
Спустя какое-то время, Люба пришла ко мне и рассказала, что к ней прибежала радостная Вера и поделилась новостью - как только мы ушли, Ксюша села на горшок и всё… Оказывается у ребёнка был сильнейший запор, она несколько дней не могла сходить в туалет. Позже, когда мы с Верой снова стали общаться, я спросила у неё, - как же так могло быть, что она, сама медик, и не поняла, что с ребёнком?
Но, вспоминая этот случай, мне кажется, что всё-таки я не зря пришла к ним. Я отпустила ситуацию, простила Веру и пожелала ей и дочери добра.
Пока я писала, наступило Прощённое Воскресенье.
Прошу прощения у всех, кого обидела. Бог всех простит. Я всех давно простила.
Благодарю всех посетивших мой канал. Надеюсь на новые встречи.
Подписывайтесь на мой канал и ставьте палец вверх, если вам интересны мои публикации. Ждите продолжений