У деда Петра было странное зрение и не менее странный слух. Видел дед только то, что хотел видеть. Слышал дед Петр только то, что приятно было слышать. Если говорили такое, что ему не по душе, то дед сразу становился глуховатым.
Вся семья прекрасно знала эти особенности старика и иной раз над дедом подшучивали и смеялись, если он сразу переставал видеть и слышать.
Дочь попросила деда Петра посидеть с внуками. Она уезжает на два дня в Москву на совещание.
Дед читал газету. Даже ухом не повел, когда дочь про внуков заговорила. Поверх очков глянул на дочь и снова уткнулся носом в газету.
Не слышал дед, что их надо утром разбудить, завтраком не кормить, а то они в садике есть утром не будут. Помочь им одеться и обуться. Они, конечно, могут и сами, но возиться будут до вечера.
Дочь пошла к свекрови. Та жила на соседней улице. У нее все со слухом и зрением было в порядке. Она очень любила малышей и готова была нянчиться с ними постоянно.
Свекровь согласилась утром пораньше прийти, собрать детей и отвести в детский сад. Вечером она, конечно же, заберет детей к себе.
Дочь уехала по своим делам. Дети будут присмотрены, накормлены, с ними будут играть и заниматься. Свекровь больше двадцати лет проработала в детском саду.
Вернулась дочь из Москвы. Привезла всем гостинцы. Дед Петр сразу увидел конфеты на столе. Его любимые, карамель в шоколаде. Давненько он их не видел.
Дочь сказала, что ему сладкое врачи запретили есть. Забыл что ли про свой сахарный диабет.
Дед Петр сразу снова перестал слышать. Да и зрение стало его подводить. Он дочь как будто вообще не видел. Пару конфет положил в карман и пошел в свою комнату.
Зять попросил деда помочь ему разобрать коробки на антресолях в кладовке. Одному ему не удобно. Детей бы попросил, да коробки тяжелые, а дети маленькие.
Дед не слышал просьбу. Продолжал разгадывать кроссворд в газете. Зять три раза его окрикнул. Бесполезно. Хитрый старик не реагировал на его слова.
Пришлось ему самому прыгать вверх – вниз на стремянку в кладовке. Три часа провозился. Вдвоем они быстро бы управились.
Принесла почтальон деду пенсию. Дед деньги убрал в карман и продолжал смотреть телевизор.
Новости смотрел. Очень дед интересовался политикой. Надо же быть в курсе того, что творится в мире.
Дочь подошла, села рядом на диван. Заговорила о росте цен в магазинах. Дед молчал и только кивал головой в знак согласия.
Дочь попросила денег. Надо старшему галоши на валенки купить. В садике галоши потеряли. Может закинули куда или кто надел. Надо было их подписать.
Дед сделал вид, что очень сильно поглощен тем, что показывают по телевизору. Ничего не ответил дочери и денег на галоши не дал.
Хитрая натура деда всех бесила, без исключения. Как можно таким быть. Ведь то, что ему надо, он прекрасно слышит. А как только услышит то, что ему не по душе, сразу глохнет и слепнет.
Прихватило сердце у деда Петра. Позвал слабеющим голосом дочь. Она сразу же скорую вызвала. Дала ему нитроглицерин, стакан воды запить лекарство.
Дед хотел было дочери пожаловаться на слабость, ломоту в суставах, но она ушла и слушать его не стала.
Дед позвал зятя. Тот к нему относился хоть и без особого почтения, но с ним можно было хоть поговорить.
Зять холодно сказал, чтоб дед ждал приезда врачей. Если скажут, что надо в больницу, то лечь и пройти курс лечения, если, конечно, жить хочет.
Обидно было деду. Никакого внимания больному старику, никакой заботы и участия, как будто бы он им совсем чужой.
Пока скорая ехала он много всего передумал. Вспомнил то, как он дочери всякий раз отказывал за детьми присмотреть, денег не дал на галоши.
Да разве ж так надо просить. Она просит так, будто он обязан ей чем, на деле все же наоборот. Это она ему обязана по конец жизни. Они в его квартире живут.
Надо было просить, а не требовать. Нет у них с дочкой взаимопонимания. Обидно это старому человеку.
Зять тоже хорош. Мог бы и на машине деда отвезти к врачу лишний раз. Это он помог им машину купить. А он, зять, такси вызовет и езжай один. Ну что это за отношение.
Приехала скорая помощь. Кардиограмму сделали, уколы поставили, лекарства выписали и уехали. В больницу лечь не предложили даже. Ну что за врачи пошли. Лишь бы отпихнуть от себя больного.
Кто из них прав, а кто нет разве разберешься. Вроде каждый прав. Жизнь штука сложная. Если не смог найти общий язык с близкими, то на старости лет хоть и не один живешь, а все равно одинокий.