Глава из моей повести "Крылатая подводная лодка"
Начало здесь. Предыдущая глава здесь.
Самый большой ящик, на котором было написано: «Корпус. Не кантовать», был двухметровой длины, полуметровой высоты и шириной почти вполовину нашей прихожей, — и я спросила Серёжку: «Люк в корпусе есть?» — «Есть, — ответил он мне и ехидно добавил: — Но не для того, чтобы ты туда смогла залезть!» — «А для чего тогда он?» — «А там кинокамера и кое-что ещё». — «Моя кинокамера?» — возмутилась я. «Она и моя!» — возразил мой братик.
Действительно, эту камеру подарили нам родители в наши День рождения. Мы с братиком родились в одну ночь, но я на два часа позже.
А кинокамеру подарили нам, потому что решила в пятом, наверное, классе стать, нет, не Дзигой Ветровым, а Эйзенштейном — и попросила папу и маму подарить мне кинокамеру на День рождение…
— А Станиславской не хочешь быть? — засмеялся мой брат. — И тогда на днюху папа с мамой подарят тебе его книгу «Не верю».
— Нет, не хочу, — ответила ему гордо. — В кинорежиссеры хочу!
И чтобы в очередной раз мы с ним не поссорились, папа сказал: «Серёжа и Катя, мы подарим вам кинокамеру на двоих, если будете жить дружно.
— А ему, папа, моя кинокамера зачем?
— А за тем, — ответил вместо папы Серёжка, — что ты её в первый день сломаешь!
И пришлось мне смириться, потому что всё у меня ломалось в первый же день.
Подарили — и я с братиком сняла такой «гениальный» фильм, что дядя Боря, сказал мне, что мой фильм надо сжечь!
Кто такой дядя Боря и почему мой фильм надо сжечь, в следующей главе.
Продолжение здесь.
