Повторивший подвиг «Варяга»
Осенью 1939 года во время освободительного похода в Западную Украину и Западную Белоруссию в числе трофеев Красной Армии оказались несколько польских бронепоездов. Трём из них довелось впоследствии служить в войсках НКВД СССР, наследницей ратной славы которых сегодня является Росгвардия. Один из этого стального трио – бывший лёгкий бронепоезд № 53 «Смелый».
Судьба короткая, но яркая
Вместе с пехотными частями польской армии, оборонявшими Львов, этот сухопутный броненосец участвовал в нескольких боях с немцами. Его команда дважды старалась прорваться из блокады в южном направлении, чтобы уйти через границу к венграм. Но обе попытки закончились неудачей, и 22 сентября 1939 года капитан Мечислав Малиновский церемониально сдал «пятьдесят третий» советским войскам.
Очевидно, в благодарность за этот рыцарский поступок экипажу бронепоезда было разрешено покинуть Львов и разойтись по домам. Каждый из польских солдат и офицеров отныне сам выбирал свою дальнейшую судьбу. Командир «Смелого», например, уехал в Европу, мужественно сражался с фашистами в рядах союзных войск и погиб во Франции в августе 1944 года.
А новая команда обстрелянной в боях крепости на колёсах состояла из бойцов в фуражках с васильковой тульей и краповой выпушкой на ней – бронепоезд был включён в состав войск Народного комиссариата внутренних дел СССР.
После небольшого ремонта его передали находящемуся ещё в процессе формирования 75-му полку 10-й дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений и особо важных предприятий промышленности. Штаб соединения размещался во Львове.
Управления полков были разбросаны по городам Западной Украины.
Местом базирования 75-го стрелкового, со временем взявшего под охрану почти четыре десятка объектов на Львовской железной дороге, стал город Стрый – бывший центр Станиславского воеводства Польской Республики, а с 4 декабря 1939 года Стрыйского уезда Дрогобычской области УССР. Там же находился и бронепоезд полка.
Командование БЕПО-75, как он теперь стал именоваться во всех официальных документах, принял старший лейтенант Василий Мешков. Его заместителем был старший лейтенант Харитон Кижватов. Должность старшего адъютанта (начальника штаба) исполнял лейтенант Леонид Лебединский, комиссара – политрук Иван Воробьёв. Бронеплощадками командовали младшие лейтенанты Иван Зубарев и Георгий Панасюга, базой бронепоезда – старший лейтенант Иван Борин. Под руководством этих офицеров «семьдесят пятый» и въехал в Великую Отечественную.
Летопись боевых дел бронепоезда (впрочем, как и всей дивизии) коротка и трагична. Вошедшие в строй в январе 1940 года, её полки не дожили даже до первой военной осени: 64-й расплавился в горниле начавшейся войны буквально за три дня, а в первую неделю августа сорок первого остальные три полка этого соединения – 66-й, 75-й и 77-й – погибли в районе села Подвысокое Одесской области, пытаясь вырваться из окружения. Их бронепоезда прекратили своё существование на месяц раньше. В итоге приказом наркома внутренних дел от 8 сентября 1941 года 10-я дивизия по охране железнодорожных сооружений была исключена из штатов войск НКВД СССР.
В западне
После первого удара гитлеровцев, случившегося на рассвете 22 июня, гарнизоны дивизии отходили на восток вдоль железнодорожных магистралей вместе с арьергардами Красной Армии. В донесениях тех дней особо отмечается, что ни один охраняемый объект не был оставлен её бойцами без приказа: лишь после того как прибывавшие сапёры показывали предписание штаба 12-й армии Юго-Западного фронта, в чьей зоне ответственности действовал полк, и приступали к минированию моста, гарнизон войск НКВД оставлял его.
Роты и батальоны направлялись к местам сосредоточения для получения дальнейшей задачи. Подразделения 66-го полка стягивались к Львову, 75-го – к Стрыю, 77-го – к Станиславу.
Из Стрыя БЕПО-75 вышел поздним вечером 28 июня, прикрывая движение штаба полка и своего базового эшелона. Составы и автоколонна, следовавшая по параллельной дороге, двинулись на Ходоров. Через сутки в оставленный войсками город вошли немцы.
В Ходорове управление полка соединилось с 1-м батальоном. Здесь комполка внутренних войск получил приказ командира 16-го механизированного корпуса Красной Армии, действовавшего на этом направлении, прикрывать вместе с 94-м погранотрядом отход армейских частей, отступавших на Калуж.
До этого города полк и его бронепоезд добрались, не вступая в боестолкновения с противником. Зато, как отмечалось в донесениях, «отходя за частями РККА, наши подразделения подбирали брошенное оружие, патроны и автомашины. Батальон 75-го полка собрал 25 автоматических винтовок, 2 ручных пулемёта, несколько тысяч патронов». Здесь задача по прикрытию отступавших войск с полка была снята, и его эшелоны двинулись на Станислав (нынешний Ивано-Франковск), где должны были собраться воедино все батальоны полка. БЕПО-75 прикрывал общий отход однополчан.
Штабы, подразделения и бронепоезда 75-го и 77-го полков соединились в начале июля в Станиславе. Здесь же был получен приказ командира дивизии: сосредоточиваемся в Виннице, всем следовать туда.
Чтобы достичь указанного пункта, бронепоездам двух полков и грузовым эшелонам требовалось добраться до города Гусятин и там по железнодорожному мосту переправиться на левый берег реки Збруч. Иного пути для них просто не было. Поэтому, отправив автотранспорт по большаку, забитому отступавшими войсками и беженцами, командиры полков повели штабные составы, базы бронепоездов и сами стальные крепости к переправе. Некоторым из них, двигавшимся в голове этого грохочущего железного червя, удалось счастливо проскочить реку.
Но важность гусятинских мостов осознавали и немцы. Их мотомеханизированные части, 4 июля занявшие Тернополь, рванулись на юго-восток и через два дня подошли к Гусятину. Одновременно с этим танковый клин, словно булатный нож аорту, перерезал железную дорогу и шоссе восточнее Черткова. Три эшелона войск НКВД – два бронепоезда и один базовый состав – оказались зажатыми в тиски на ограниченном пространстве: для манёвра у них оставалось не более тридцати километров железной дороги.
Все прекрасно понимали: если у людей ещё сохраняется шанс с боем пробиться на левый берег Збруча, то для бронепоездов это конец. Но они ещё могли сослужить свою последнюю службу – прикрыть огнём дерзкую попытку пехотных подразделений проскочить мимо занятого врагом города. И стальные крепости, раздув огонь в топках, ощетинившись стволами орудий и пулемётов, устремились навстречу гибели и славе.
Последний бой
В колонне бронепоездов находились бойцы и командиры четырёх рот 75-го полка, занявшие вагоны базового эшелона БЕПО-77 и контрольные платформы двух бронесоставов. Из добровольцев был создан сводный ударно-ремонтный отряд в количестве 35 человек, который возглавил старший лейтенант Дмитрий Костаненко. Под его руководством смельчаки должны были разбирать завалы или быстро восстанавливать повреждённые рельсы, если такие препятствия встретятся на пути.
Пока колёса гремели по рельсовым стыкам, ещё оставался слабый шанс на спасение: железнодорожная ветка, ведущая на противоположный берег Збруча, проходила по северной окраине Гусятина, не заходя в сам город. Следовательно, бронепоездам и пехотным подразделениям не надо будет ввязываться в уличные бои. И если мост цел, то...
Все надежды развеялись как дым за пару километров до моста: уже пересекая Тернопольское шоссе, наблюдатели в бинокли могли видеть, что он разрушен авиацией, а по левому берегу ползут танки с чёрными крестами на броне, сосредоточиваясь для удара по городу с востока.
У самого моста шёл бой – оборонявшие его подразделения строительно-путевого железнодорожного батальона Красной Армии продолжали удерживать позиции. Отряд старшего лейтенанта Костаненко рванулся на помощь пехоте, чтобы вывести её из-под удара, а орудийные расчёты бронепоездов вступили в артиллерийскую дуэль с танками. Гитлеровцы явно не ожидали такого поворота событий и поспешили укрыться в недосягаемых для снарядов прибрежных балках и ложбинах.
Огонь немцев ослаб. Воспользовавшись этим, пехота, прижатая к земле у моста, откатилась к бронепоездам. Совещание командиров было недолгим: взводы и роты, сместившись ниже по течению, пытаются переправиться на левый берег, а бронепоезда прикроют их отход, сковывая огнём попытки немцев броситься вслед.
...«Семьдесят пятый» и его стальной побратим из 77-го полка бились вместе несколько часов. В этом тандеме при движении на восток БЕПО-75 шёл первым, то есть был ближе к немцам. Ему и досталось больше: к тому времени, как солнце краем коснулось горизонта, три из четырёх его орудийных башен были разбиты, в бортах бронеплощадок зияло несколько дыр. Лишь сгущавшиеся сумерки спасли бронепоезд от гибели на месте. Выпустив по врагу остававшиеся снаряды, он, тяжело волоча разбитые вагоны, покатил на запад: БЕПО-77, ещё сохранявший и резвость хода, и огневой запас, и большую часть команды, увлекал израненного собрата в сторону Черткова.
Погибаю, но не сдаюсь
В лесу на подъезде к станции Копычинцы бронепоезда затаились. Пока бойцы приходили в себя после многочасового боя и всех испытаний, выпавших на их долю за несколько последних суток, командиры – старшие лейтенанты Василий Мешков и Иван Турганов – держали совет. Вопрос был один: что дальше?
Командир «семьдесят седьмого» предложил вместе предпринять попытку пробиться к своим: теоретически оставалась возможность через Чертков проскочить на Залещики, там через Днестр и дальше – на Черновцы.
– Если мост цел – вырвемся. Ну, Василий Андреевич, решайся! – тихо говорил Турганов, водя карандашом по карте.
– То-то и оно, Иван Дементьевич: если мост цел, – отвечал Мешков, взвешивая все «за» и «против». – А если и так, то до него ещё добраться нужно. Я же у тебя как камень на ногах висеть буду: угля почти нет, вода на донышке бака, сам паровоз на ладан дышит. Если встану, отход тебе перекрою, манёвра лишу. И в серьёзном бою мы вам не помощники: одно орудие, и из того стрелять нечем. Нет, мой бронепоезд своё отвоевал. Завтра взорвём его, и я с оставшимися бойцами попробую лесами пробиться к Виннице. Так хоть есть вероятность, что людей спасу.
– Наверное, ты прав, – тяжело вздохнул Турганов, словно утверждая решение друга на правах старшего по возрасту.
7 июля с рассветом бронепоезда медленно вкатились на станцию Копычинцы. Передвинув стрелку, машинист повёл «семьдесят пятый» на запасный путь, освобождая основную линию, которая ещё могла понадобиться БЕПО-77 для маневрирования.
– Давай, Иван Дементьевич, не теряй времени. И удачи тебе! – махнул рукой Мешков командиру «семьдесят седьмого», наблюдавшему из открытой двери бронепаровоза за тем, как команда «семьдесят пятого» минирует свой стальной дом и крепость.
Через некоторое время, когда его состав уже набрал ход и станционные постройки скрылись за поворотом, Турганов услышал раскаты взрывов. Открыв тетрадь, которая служила ему подобием бортового журнала, старший лейтенант сделал в ней запись: «7.07.41. На ст. Копычинцы уничтожена матчасть 75-го бронепоезда».
Завершая рассказ о его судьбе, можно лишь добавить, что командир БЕПО-75 старший лейтенант Василий Андреевич Мешков оказался в числе тех немногих бойцов и командиров 10-й дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, которым посчастливилось вырваться из окружения в августе 1941 года. В последующем он воевал на бронепоездах Красной Армии и в мае сорок пятого отпраздновал Победу.
Его помощник старший лейтенант Харитон Васильевич Кижватов, старший адъютант бронепоезда лейтенант Леонид Герасимович Лебединский, командиры бронеплощадок младшие лейтенанты Иван Яковлевич Зубарев и Георгий Фёдорович Панасюга через линию фронта к своим не вышли. В учётных списках личного состава бронепоезда № 75 войск НКВД напротив их фамилий, как и у большинства членов команды погибшей, но не сдавшейся врагу крепости на колёсах, стоит пометка «пропал без вести».
Игорь Софронов