СТИХ ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА
В Петербурге мы сойдёмся снова,
Словно солнце мы похоронили в нём,
И блаженное, бессмысленное слово
В первый раз произнесём.
В чёрном бархате советской ночи,
В бархате всемирной пустоты,
Всё поют блаженных жён родные очи,
Всё цветут бессмертные цветы.
Дикой кошкой горбится столица,
На мосту патруль стоит,
Только злой мотор во мгле промчится
И кукушкой прокричит.
Мне не надо пропуска ночного,
Часовых я не боюсь:
За блаженное, бессмысленное слово
Я в ночи советской помолюсь.
Слышу лёгкий театральный шорох
И девическое «ах» –
И бессмертных роз огромный ворох
У Киприды на руках.
У костра мы греемся от скуки,
Может быть, века пройдут,
И блаженных жён родные руки
Лёгкий пепел соберут.
Где-то грядки красные партера,
Пышно взбиты шифоньерки лож,
Заводная кукла офицера –
Не для чёрных душ и низменных святош…
Что ж, гаси, пожалуй, наши свечи
В чёрном бархате всемирной пустоты.
Всё поют блаженных жён крутые плечи,
А ночного солнца не заметишь ты.
***
МОЯ ПАРОДИЯ
Я с тобой увижусь в Петербурге.
Будет ночь кромешная стоять.
Не жена ты, но твоя фигурка
Может тоже привлекать.
Потому спою чужие очи
В бархате, как траурном, ночном.
Верю я: сумею заморочить
И цветами, и своим умом.
Хоть кругом война с враждой в столице,
Никого я не боюсь!
Пусть мотор кукушкой нервно злится,
Я над этим только посмеюсь.
Знаю заповедное я слово,
Я его произнесу:
Разбегутся часовые стопудово –
Травм психических им нанесу.
У меня заветных слов немало,
Сумеречен в них подтекст
А вокруг театром всё дышало –
На Киприду мой рефлекс.
Точно! У костра стоит Киприда,
Руки протянув ко мне.
Гера, Веста, Ника, Артемида
Тянут с нею наравне.
Это Петербург в году двадцатом!
Ночь вокруг, но солнце всё же есть.
И Богини с пролетариатом
Также любят у костров попить-поесть.
Пролетарий тоже любит славить
Плечи жён чужих блаженных. Пустоты,
Что разлилась в мире, не исправить.
Спой же плечи жён чужих и ты.