Воистину радостный звук: звон колоколов перед рассветм – то, что надо, для приготовленной наркотиком взрывчатки! Так сказал Бойля, а он был специалист. Мы в это верили. Та оно, возможно, и было, но отчего-то Бойлю убили, а нам – нет. И в этом, если разобраться, тоже есть что-то тревожащее, что-то неловиме, тень личной трагедии. Ах, Бойля! Ах, Бойля! Идя по Москве, я всякий раз вспоинаю, как ты м пл. звониь… Впрочем, вас убили обоих. И меня, кстати, тоже. Какая гадина! Мукким ушел, а ты, Бойль, остался. Что же это за изнь акая, как же так, Бойль? Мой главный авторитет, мой бригадир, мой ты б, Бойль, старший брат… Так что для меня ты тепеьбольше, чем брат. Ты и есть брат, Бойль, клянусь Аллахом! Я не могу не звонить тебе, Бойль. И хочу, и плачу. Твой телефон остался в моем бумажнике. Я, как мог, помню наш договор. Твой адрес: Братска – роуд, семнадцать, квартира пятьдесят восемь. Но боюсь, я все равно тебе больше не нужен. Придется самому себя обслужить. И от этого стыдно.