Одним майским днём (около полудня) в гостиную комнату загородного дома зашла стройная, местами даже худощавая девушка лет пятнадцати. На её пудрово белом теле развивалось льняное платье приятного цвета выгоревшей травы. Девушка пробежала мимо кожаного дивана и очутилась у фортепиано. Добротно отполированный кусок дерева с клавишами стоял напротив распахнутого окна. Солнце просачивалось в комнату, наполняя тёмно-коричневые стены светом. Ветер то и дело влетал в помещение, перелистывая страницы книги, оставленной на диване. Комната была наполнена запахом ландышей. Девушка села за пианино и достала ноты. Она взяла первый аккорд. Звук пронесся по всей комнате, вышел на улицу и пробежал по саду.
В комнату зашла служанка. Её глаза были полны слез, а кривая улыбка, больше похожая на пасть гиены, занимала почти всё лицо. Девушка обернулась.
— У госпожи родился сын! — прокричала работница, — Все празднуют!
Вдруг в комнату начали заходить люди, ранее незнакомые ошеломлённой девушке. Молодые люди подходили и здоровались с ней, а дамы аккуратно кланялись старшей дочери госпожи. Когда гостиная была полностью забита людьми, девушка вернулась на свое место напротив окна и продолжила мелодию. Пальцы быстро переходили от одной клавиши к другой. Всё больше разных звуков проносилось по комнате. Гости смеялись и разговаривали, добавляя песни жизни. Иногда к разнообразию людских голосов добавлялось птичье соло. Это все сливалось в одну большую волну счастья.
Пальцы всё ещё перебегали по черно-белому полю, но делали это не так быстро, как раньше. Теперь посетители уже разбились по группам и разговаривали об определенных вещах. Кто-то жаловался на плохое качество бумаги в новых газетах, а кто-то пытался объяснить, как сажать чёрную смородину.
Ветер успокоился. Пальцы остановились. Разбился стакан с вином.
На белом ковре с красным пятном лежал упитанный мужчина с бокалом. Он не дышал. Все гости постепенно разошлись, а солнце больше не светило на картины с маяком.