В то утро встал я с петухами, коих в Москве давно уж нет.
Зина Петровна встала ране, ведь кости ныли на чем свет…
— Ну что, милок, иди здоровый, пусть Боженька тебя хранит.
Сказала милая старушка, принявшись за рутинный быт.
Весь день провел я в универе, живот крутило просто жуть,
А дома все ждала бабуля, ну с кем еще ей говорить!
За дверью пахло пирогами, в подъезде кое-чем другим,
Но я как истинный мужчина, был сдержан и невозмутим.
- Давай, голубчик, быстро в ванну, мой руки и скорей за стол,
Я супчику нам наварила, поди голодный, бедный мой.
— Уже бегу, сейчас бабуля, через минуту я весь Ваш! —
Снимая куртку, шмыгнул в ванну и захватил с собой беляш.
— Вот что за нрав и где манеры, ну две минутки потерпеть!
— Уж больно есть хочу, бабуля, я так могу и помереть…
— Ну хватит разговоров, будет, пора к еде уж приступать,
Тебе супца половник хватит или два сразу подавать?
— Один не хватит, я голодный, готов кастрюлю съесть за раз,
Но для начала два давайте, желудок нужно приучать.
Трапезничать чуть было начал, бабуля молвит «Отче наш»,
Припомнила усопших кряду, двадцать имен ни дать ни взять.
После молебна наконец-то к еде притронулась рука,
Тарелка опустела быстро, нужна была еще одна.
— Сейчас сынок, даю добавку, ты не стесняйся, есть еда.
А я меж тем слегка украдкой подкармливал ее кота.
Добавка поступила быстро, наполнился и мой стакан.
Настоечка была зачетной, тут постарался сын Иван.
Меж тем супец я, уплетая, почуял хруст между зубов.
Подумал перец, но что странно, ведь у него же нет усов?!
И тут немного присмотревшись, в тарелке я нашел сюрприз:
На самом дне лежало ЭТО – ну что тут скажешь, Флёр-де-Лис!
Ты что, милок, не хочешь боле? Не нравится моя стряпня?
Нет-нет, Вы что, Зина Петровна, все безупречно как всегда!
Отдав остатки угощения, украдкой все тому ж коту,
Обнял я милую старушку и произнес: «Мерси боку!».
А вечером звонила мама, справлялась как мои дела.
— Ну что тут скажешь, я доволен, на ужин тайская еда!