История одной поездки
Ранний подъем растолкал палаточный лагерь одновременно с восходом солнца. На часах 6.30 утра 28 сентября 2013 года.
По всей стране сейчас разгуливает бабье лето или золотая осень на подходе, а здесь, за полярным кругом, в тундре, уже пару недель заморозки, а со вчерашнего дня полноценная зима со всеми атрибутами - снегом, метелью и морозом градусов 10 со знаком минус.
Мы небольшая геологическая экспедиция из 12-ти человек, занимающиеся бурением скважин для нужд нефте-газовой промышленности.
Живем в тоненьких, летних, четырех местных палаточках, снабженных печурками типа «буржуйка». Пока печка горит, в палатке нестерпимо жарко, только печка потухает, наступает такая же зима, как и за полиэтиленовым окошком, благо хоть без ветра, бушующего по просторам тундры круглосуточно шесть с половиной дней в неделю.
Работы на завершающем этапе, и часть техники нужно выводить на «большую землю».
В это время, тундра представляет собой одно бескрайнее болото, покрытое 20-ти сантиметровым ковром мха, под которым полуметровый слой суглинистой жижы, а все, что глубже - лед и вечная мерзлота. Двухнедельные заморозки проморозили тундру сантиметров на десять, и это будет для нас несомненным бонусом в дальнейшем. Но и этот бонус кроет за собой опасность.
За день до первого дня.
Я геолог, он же бригадир буровой команды. Передо мной стоит задача провести четыре автомобиля марки «ТРЭКОЛ»
от лагеря к паромной переправе и доставить технику на базу в поселок Газ-Сале, Ямало-Ненецкого АО. В распоряжении у меня минимум информации - приложение Google-Earth, немного спутникового интернета, топографическая карта района и навигатор «Garmin». При помощи спутниковых фотографий выбираю наименее топкие места и прокладываю маршрут по карте, одновременно, забивая угловые координаты в навигатор. Получилось 250 километров пути по неизведанным опасным местам, по которым, в это время года не ездят даже ненцы на своих оленях.
День первый. 28.09.13
Плотно позавтракав, проверяем все узлы и агрегаты автомобилей, все крепления багажа и бочек с соляркой. Все ровно. Последний взмах рукой, крик «Пока-а!!!»,
и лагерь начинает уплывать к горизонту со скоростью пешехода.
Особенностью езды по болоту, называемому гордым именем Тундра, является тот факт, что по кочкам и лужам больше 10 км/ч не разгонишься, и то это в лучшем случае. Переваливаясь с кочки на кочку, четыре «ТРЭКОЛа» за два часа доползли до первого препятствия в пятнадцати километрах от лагеря.
Овраги режут почти морскую гладь тундры, как ужасающие шрамы на гладкой коже.
Первый, который нам попался, был средних размеров, в поперечнике - метров тридцать от края до края и метров десять в глубину. В центре оврага протянулась канава ручья, шириной не больше метра, но неприятной глубины в полметра.
Двухступенчатый склон, на вид, позволяет на себя взобраться нашим машинам с колесами размером по грудь взрослого человека. Первый «ТРЭКОЛ» перебирается через ручей на склон, в течение, целых, долгих, почти бесконечных 4-х минут. За его перемещением наблюдают, не моргая, пять пар глаз. Машина на том берегу оврага. Второй более уверенно и в два раза быстрее перебирается через ручей. Третий, немного погальмовав и опасно накренившись, всё же взбирается на склон. Четвертому все дороги ясны и форсирование ручья уже не представляет никакой сложности. Жуткий треск разносится над просторами тундры, и четвертый жопой скатывается обратно в ручей. С классической третьей попытки четвертый забирается на первую ступень склона оврага, а между колес волочится на половину оторванный из креплений карданный вал. Уставшая за шесть лет работы техника дает сбой.
Два с половиной часа драгоценного времени уходит на ремонт кардана. Шесть пар рук на промозглом ледяном ветру раскручивали, носили, меняли поврежденный металл.
Когда всё было конечно, глоток чая из термоса и дальше в путь. До первой половины дня приключений не было.
К обеду добрались до реки, название которой дало название нефтяных месторождений - река Мессояха. Здесь нам предстоял брод, но об этом позже.
Обед пока еще был богат ассортиментом - вареная картошка в мундире (большой 10-ти литровый котел), кастрюля гречки, вареной на курином бульоне и сами вареные куры, точнее их ноги - одна сковородка. И наше спасение, горячий чай с сахаром, кипяченным в электрочайнике, подсоединенным к маленькой бензиновой станции.
Чтобы с уверенностью перебраться через семидесяти метровый спокойный поток, надо, для этой самой уверенности, промерить уровень воды. Накачиваем лодку, специально завезенную нам неделю назад попутным бортом вертолета.
Уровень воды мерился веслом, и составлял чуть более полутора метра воды. И вот лодка снова на нашем берегу, и можно выдвигаться.
Первый «ТРЭКОЛ» неуверенно спускается в реку, метр за метром, и колеса постепенно погружаются в водную гладь. Проехав, примерно, полпути до следующего берега, автомобиль неожиданно... поплыл.
Накачанных до пяти с половиной атмосфер шести колес «ТРЭКОЛа» достаточно, чтоб удержать на плаву трехтонный грузовик с еще полутонной груза.
Проплыв метров пятьдесят вниз по течению, колеса снова почувствовали твердь дна и выкарабкали автомобиль (по документам - трактор) на противоположный берег реки Мессояха. Таким образом, полу вплавь, остальные члены северного каравана переправились через реку. И маршрут был продолжен.
До темна особых приключений не было, если не брать во внимание то, что почти в каждом не замерзшем болоте какая-нибудь из машин проваливалась и выбиралась после нескольких тщетных попыток. А через каждые три-четыре километра приходилось кого-нибудь вытаскивать при помощи лебедки, и обязательно в болотных сапогах растягивать трос.
На ужин то же самое, что и было на обед, к ассортименту добавилась банка тушенки.
За первый день пути, с семи часов утра до полдевятого вечера было пройдено шестьдесят километров в направлении цивилизации.
День второй. 29.09.13
Пожалуй, надо поделиться особенностями ночевки.
Автомобиль «ТРЭКОЛ» оборудован вместительной двухместной кабиной и миниатюрным спальником, шириной в раскладушку, рассчитанным на одного человека. Нас шесть человек на четыре автомобиля. Водители ночевали в своих кроватях, а вот двое пассажиров, один из которых был я, придумывали варианты. Дело в том, что хоть кабина и широкая, как в Газели, и даже панель-торпедо газелевская, сидушек тут только две, а между ними пространство с рычагами раздатки и ручного тормоза, а также местом под домкрат и всякую водительскую мелочь. Выходом послужила фанерка, постеленная, как мост, между сидушками. Кровать получилась не ахти, в виде выпуклого моста, но, по крайней мере, можно вытянуться в полный рост. Укрываться смысла не имело, так как всю ночь тарахтел дизель, и коптила печка. Подъем был вместе с солнцем, а может и до него. Небо было затянуто плотным слоем облаков. Мороз стоял такой, что все тепло накопленное за ночь в «комфортабельной» кабине выбило в два счета, не дав даже спокойно умыться в ручье. Кстати, вечером в ручейке расколотили прорубь, чтобы набрать воды, за ночь прорубь промерзла сантиметра на три. Что бы разбить лед, пришлось разбить кулак. От мороза спас закипевший чайник. Завтрак был прям министерский - на куске замерзшего хлеба зазвенел кусок замерзшей докторской колбасы из туалетной бумаги с примесью сои. Закидав полученную смесь в желудки, мы двинулись в путь.
Первые два часа пути наша, не побоюсь этого слова, дорога представляла собой твердую пузырьковую оберточную пленку. Трясло так, что почки вокруг позвоночника местами менялись.
С появлением солнца тундра начала оттаивать и вернулась вчерашняя проблема - марь. Болотистые участки ручьев пересекались с трудом и пробуксовками, но попадались и более обширные участки болот.
Засадив один из «ТРЭКОЛов» по самые «помидоры» на середине болота, было проведено короткое совещание. Два участника были уже на другой стороне стапятидесятиметрового участка смеси жижи, мха и травы. И при попытке, вернуться и вытянуть третьего, чуть было не утопили первого. Оставался четвертый, который так же плотно сидел в болоте недалеко от третьего «ТРЭКОЛа».
Растягивать лебедку приходилось уже по капитально взмешанной ледяной жиже, проваливаясь почти на всю глубину болотных сапог. За час мытарств по болоту удалось притянуть «ТРЭКОЛы» друг к другу на расстояние плевка. А ведь планировалось вытаскивать друг друга друг за друга. Идея с треском утонула в болоте. Следующие пол часа ушли на пеший поиск проезда назад одного из первых грузовиков. Проезд был найден, и, петляя змейкой, транспорт на больших колесах переполз к двум утопленникам и при помощи лебедки вытянул с начала одного потом второго страдальца. Потихоньку-потихоньку снова змейкой выползли из болота, в котором осталась куча сил нервов и времени.
Обед был шикарным, на шесть человек нашлось четыре пачки лапши «Доширак», зато еще была картошка и гречка, курей подъели еще вчера, зато стратегические запасы тушенки и хлеба пока еще радовали глаз.
После обеда, не прошло и часа, как обнаруживается новая поломка. У второго «ТРЭКОЛа», после форсирования очередного оврага,
отрывается полуось среднего левого колеса. Слава богу, водилы – ребята, подготовленные, и запчастей с собой набрали достаточное количество на «все случаи жизни». Тем не менее, полтора часа на продуваемом всеми ветрами бугре остались за ремонтом ходовой «ТРЭКОЛа».
Ближе к вечеру мы добрались до освоенного месторождения нефти. Разбросанные между собой нефтяные скважины, называющиеся «КУСТы», соединены между собой насыпной дорогой. Как оказалось, дорога попутного направления, и следующие пятнадцать километров песчаной дороги в выбоинах и ухабах были просто сказкой по сравнению с тем, что уже прошли.
Ночевали за пределами освоенной территории, что бы не попадаться на глаза охране нефтедобывающего комплекса. Если бы нам повстречались люди, то к проблемам физическим добавились еще и гемморои моральные. Ни пропусков, ни каких - либо сопроводительных документов в запрещенное для проезда по тундре время года у нас не было.
Если вернуться назад, к началу этого повествования, то стоит заметить два момента.
Зимой по тундре проходит зимник - накатанная по снегу дорога. Это единственное время года, когда по тундре официально разрешено ездить на транспорте, в остальное время года, как бы, запрета нет, но и не приветствуется совсем ни разу. Ведь в дороге может случиться что угодно. Сколько транспорта, вот так, просто, оставлено на просторах вечной мерзлоты и болот из-за того, что дальше двигаться просто не возможно.
Спасательные операции силами МЧС с вертолетами и вездеходами обходятся слишком дорого, даже для богатых нефтяных организаций.
Второй момент был в том, что еще в первый день, во время выдергивания из болота одного из «ТРЭКОЛов» был раздавлен навигатор, тот самый, в котором был нанесен маршрут. Так что всю дорогу мы двигались почти в слепую, имея перед собой только карту, и направление того самого зимника оставшееся в виде бесконечно длинного болотного ручья из следов грузовиков.
Маленьким бонусом оставался второй навигатор, в котором совершенно случайно были занесены координаты поселка Тазовский, что рядом с Газ-Сале в который мы и двигались. По крайней мере, направление оставалось и в тот момент, когда при объезде очередного болота или озера мы теряли из виду нить зимника и курс оставался прежним.
День третий. 30.09.13
Болот, конечно, немного поубавилось, но, тем не менее, зачастую приходилось разворачиваться, чтобы в очередной раз выдернуть кого-нибудь засидевшегося в болотной жиже.
Состояние маятника, шатающегося по кабине «ТРЭКОЛа», уже становится привычным, а апатия или равнодушие к окружающим просторам кажутся нормальным состоянием.
При переправе через очередной, на этот раз большой ста метровый овраг,
раздается уже знакомый треск. Лопается крестовина карданного вала и небольшая, но очень важная железка отлетает в ручей, окапавшись в толстом слое ила на дне.
Из строя вышел уже знакомый по проблемам с карданом четвертый «ТРЭКОЛ».
Если железо не выдерживает таких нагрузок, то что происходит с людьми, даже не поддается описанию.
Ручей облазили, обломки нашли, раскрутили, закрутили, поехали дальше. Только на берегу безымянного оврага остались лежать несколько кусков железа, гаек и болтов и еще полтора часа времени.
Еще один овраг, но уже после обеда, принес очередное злоключение. Лопается рама на третьем «ТРЭКОЛе»
, и если б не познания в тонкостях сварки водителя четвертого, то неизвестно чем бы все закончилось. Еще два с половиной часа времени потрачено на ремонт. Зла не хватает уже у каждого члена экспедиции.
Рацион заметно оскудел. Гречку съели еще вчера, картошку подъедаем по штуке на человека, спасает тушенка и лук. Где-то проскакивали пряники, но на такую ораву надолго их не хватило. Пока еще не закончился сахар и конфеты. Да-да карамельки! В условиях отсутствия полноценного питания карамельки, самые дешевые с отвратительным наполнителем, здесь считаются за пищу богов.
Как там, в сказках – «Долго-ли, коротко-ли…», но около пяти часов вечера третьего дня пути мы взобрались на бугор и узрели то к чему стремились. Мы выбрались на берег большущщей судоходной реки Таз. По прямой, до конечной точки нашего маршрута, двадцать четыре километра. Остался один звонок в транспортную копанию и за нами отправят баржу.
- «Дзынь. Але!», - слово за слово, баржа утром выйдет, вечером прибудет, погрузимся и вперед. Вариант нормальный.
Становимся на ночевку. Доедаем картофан с тушенкой и хлебом. Вечер проходит в ленивых беседах за книгой и сном.
День четвертый. 01.10.13
Надо рассказать о том, что берег на который мы выехали вчера вполне жилой. Его заселяют местные этнические группы, эскимосы или как они тут правильно называются, не знаю.
Ненцы наверно. Это ненцы-рыболовы. В отличие от ненцев-оленеводов, живущих в чумах из оленьих шкур, эти живут капитально. У них дома из дерева, сараи и вагончики, оставленные, судя по всему, геологами еще в советское время. На берегу на специальных каркасах растянуты самодельные сети и расставлены санки с разложенными и приготовленными на продажу шкурами.
Как только, встанет лед на реке, ненцы двинут на большую землю, торговать мясом, шкурами, рыбой и икрой.
А пока каждый день в лагере эскимосов пусто. Они на промысле. На обычных советских лодках-казанках они на несколько дней выходят на воду к своим сетям и рыбачат там, ночуя прямо в лодках.
По берегу каждые пару километров находятся такие мини-поселения, состоящие из пары домиков, сарайчиков. Что мне показалось интересным, так это то, что наряду с благами цивилизации в каждом лагере ненцев-рыболовов обязательно стоит чум. Или два.
За пару досок и немного солярки у ненцев удалось разжиться малосольной рыбой.
Проснувшись утром, мы обнаружили за стеклами самую настоящую метель, со снегом и шквалистым ветром. Такая погода везде называется нелетная, а здесь еще и к вертолетам добавился морской транспорт. По такой погоде баржи не будет как минимум еще сутки. Из еды осталось несколько банок тушенки, хлеб и рыба, которую выменяли у ненцев. Бензина в электростанции хватило, чтоб позавтракать с кипятком.
С сегодняшнего дня мы перешли на одноразовое питание - обед. Если так дальше пойдет, то перейдем на трех разовое - понедельник-среда-пятница.
Буквально на днях закроется навигация, так как по реке пошла шуга (мелкие осколки льда, сбивающиеся в кучи, которые превращаются в настоящие айсберги, дрейфующие по течению реки). Сегодня, первого октября целый день занимаюсь тем, что пишу эту историю, набивая текст виртуальными клавишами своего смартфона. Скоро сядет батарейка, и развлекаться станет нечем.
Засим, откланиваюсь, зовут, есть рыбу, как раз время обеда подоспело, на часах 16.12.
З.Ы.
На пятый день, утром, часов в 9 на горизонте реки появилась баржа, груженная двумя бензовозами Урал. Баржу толкал маленький катерок, со странным названием «Хибины».
Появление баржи вызвало ликование в нашей группе, но не тут-то было! Баржа проползла мимо нас и, с едва слышным шорохом, уселась на мель.
Еще сутки мы наблюдали, как «Хибины» ворочает двухсоттонную баржу по дну реки Таз, и только к середине шестого дня, 03.10.13, все четыре «ТРЭКОЛа» вскарабкались на борт речного судна.
На преодоление расстояния в 24 километра барже потребовалось еще восемь часов времени нашего пути.
Уже глубоко затемно мы оказались в номерах гостиницы «Возрождение», но и на этом дорога не закончилась.
День девятый. 06.10.13
Через несколько минут начнется посадка на самолет в Москву из аэропорта г. Новый Уренгой и скоро стальная птица унесет меня на «большую землю».
Чтобы попасть сюда пришлось прожить еще несколько дней в дорожных условиях.
Выяснив что ближайший билет только шестого числа, мы зависли в гостинице в Газ-Сале на пару дней. Номер состоял из двух советских кроватей, стола и шкафа, туалет общий в коридоре, а чтобы позвонить приходилось выходить к концу коридора и следить за тем, чтобы телефон находился напротив окна.
Утром пятого дня на служебной машине «Соболь» двинулись в путь длиной триста пятьдесят километров. Проехав более половины пути, мы уперлись в новое препятствие. Обогнув двухкилометровую очередь из грузовиков от маленьких Газелей до здоровенных Траллов с бульдозерами мы подъехали к реке.
Речка... в теплое время года пересекается через понтонный мост. Зимой транспорт движется по льду, а вот в межсезонье транспортный поток просто останавливается. Мост разбирается в считанные минуты, правда изредка курсирует через реку транспортный паром. Мы приехали как раз к началу межсезонья. Мост разобрали за день до нашего приезда, а паром, возможно, не запустят до весны.
Кроме нас троих, в «Соболе» на большую землю ехали четыреста килограммов проб грунта, которые я же с усердием и отбирал, будучи на участке работ.
Переправа нас и проб могла окончиться полным провалом, если б на глаза не попался маленький катерок, скромно тарахтевший в сторонке. Слово за слово, удар по рукам и мы уже грузим себя, свои пожитки и злосчастные пробы на новое транспортное средство. Все эти действия происходили под проливным дождем, с ветром и температурой близкой к нулю. Насквозь мокрые, промерзшие по самый костный мозг, нам пришлось еще и пробы по берегу таскать до фуры ждавшей нас на парковке в полукилометре от причала.
Оттоптав, еще по паре километров с мешками проб и без них, мы из последних сил погрузились в такси и полетели в Новый Уренгой. Сидя в теплом, комфортном салоне самолета и поглядывая в иллюминатор, воспоминания о прошедших днях действительно тяжелого пути кажутся чем-то прошедшим, будто не со мной. Осталось малость, всего какие-то четыре часа полета и мы на «большой земле».
06.10.13