1221 год. Лето. Вернувшись к отцу под Таликан, Царевич Толуй привозит странного человека. Вкрадчивого как вода и неведомого как будущее. Одного из тех, что делают историю запутанной, а повествования длинными.
Предыдущая часть и женщины мясника, умолкают ЗДЕСЬ
Музыка на дорожку
След на песке, капля на солнце, человек в истории.
Эпизод хорезмийской войны, загадочный даже по ее меркам, начался в Герате. Толуевы войска старательно дорезали защитников у валов, заполняя рвы. Вопли истребляемых и ярость убийц сливались в гул, на который земля отвечала протяжным стоном.
Золотой шатер Царевича отливался у передовых позиций, возвращая невнимательным разум, и резвость медлительным. Здесь неумелых ополченцев перемалывали с особым рвением. Едва знамя Чингизида заколыхалось на холме, появился он.
Странный человек в нарядном доспехе, и шлеме достойном султана. Которому доспех шел, как халат дородного щуплым, а неумело подвязанный шлем сбивался на переносицу. Человек морщился, а вокруг хохотали. Иногда и на войне смеются.
Все понимали, человек облачился в доспех, если и не в первый раз, то не в третий. Поправляя шлем неуклюжий оступился, кубарем покатившись вниз, к монголам.
Диковинный вид и широко (по-детски) разверстые глаза, спасли от немедленной смерти. Раздался грозный возглас:
Не трогать!
Неподалеку стоял Толуй
Протащив, Незнакомца бросили к ногам Царевича. Сложив рядом доспехи и шлем, для которых тот был не создан. Полководец резанул тенью, а переводчик вопросом.
Кто ты? Человек или демон?
Облизнув запекшиеся губы, пленник затараторил
Я несчастный человек из ученого сословия. Один из тех, кто благословляет или молится. Мне оставалось одно, и только тень такого Государя как ты, дает мне дышать.
Царевич кивнул
Этот человек мудр, и достоин служить Чингисхану.
Позаботьтесь о нем
Вскоре Герат пал.
Хорезмийцы притихли, рынки заработали, Незнакомец часто гостил в ханском шатре. Его щедро потчевали шурпой и мясом, а он в долгу не оставался, оплачивая еду историями. С перцем поговорок и солью истины.
Войска пошли на соединение с Чингисханом, Нелепого забрали с собой.
В дороге
Не бросай дела, что хоть раз кормило. И насытишь многих
Повторял Незнакомец. Как-же все-таки этот человек был неуклюж. Предупрежденный о немедленной смерти, задевшему ханский порог. Он подбирал полы и шагал как сквозь пропасть.
Уже в шатре, под дружный гогот, часто падал.
Незнакомец ронял баранью кость, чихал от кумыса, спотыкался о ковры и норовил угодить в жаровню.
В сравнении с ним, самый неловкий смотрелся барсом. Неудивительно, что вскоре виноватая улыбка полюбилась. Рассеянного подбадривали и опекали. Царевич неизменно указывал ему видное место. А ведь тот всего-то показал, что другим не соперник.
Возносит не сила, но умение ее скрыть.
Оставив зелень гератских равнин позади, конница Толуя пылила долинами рек. Войска шли ускоренными маршами по ночам, прижимаясь к прохладе и водопою. Майский полдень был страшен, заставляя трепетать при мысли, какая жара будет здесь в июле.
Удивляла земля, обработанная до горизонта. Испещренная сетью искусных каналов, где каждый участок получал меру воды ежедневно. Трудились люди, носилась детвора. Царевич запретил их трогать, страна ему нравилась. Даже за грабеж могли наказать. Хотя и не сильно.
Скрипели телеги с добычей. Гератский выкуп превосходил воображение человека. Даже в Китае столько не взяли. Старым нойонам, помнившим войны за потертую шубу и перламутровый гребень без зубьев, происходящее виделось сном.
Брел скот. На прокорм прожорливых туменов гнали бараньи стада. Вереницы босоногих (рабов) молча мерили горячую землю. Слезам не верили и жалоб не слушали.
Война есть война.
Когда речные долины сменились выжженными равнинами, монголы стали монголами. Немногословными, выносливыми людьми, нетерпимыми к медлительности и ошибкам. В степи по иному не выживают.
Неуклюжий подобрался. Из рук все валилось, но старательнее. Где другому снесли бы голову, или отстегали, на него косились. Приметив, как (редкое) дело выходит достойно, одобрительно кивали.
За доброту, он платил чем мог, словом.
Два эмира
Правде хватает себя. Неправде нужны согласные
Войска прижались к горам. В одном из ущелий, в глаза бросились два утеса. Один высился прямо и бил водопадом. Второй напоминал согнутого насильно, что глядит исподлобья.
Это старая история, зажурчал мусульманин на безмолвный вопрос Царевича. И ее пересказ как прижигание раны. Больно, но нужно.
С незапамятных времен, до Искандера Великого, здесь жили два эмира. Большие друзья, находившие согласие во всем и один без другого скучавшие. Охота теряла радость, обед сладость, а женщина красоту. Лишь сойдясь они становились бодры, изумляя мир скоростью ума и искрами изречений.
Вскоре, один расправился с семьей другого.
Все началось спором. Один из эмиров, черпал вдохновение с неба, неизменного век от века. Второй был человеком земным. Делая идолов из найденных в почве костей, камней и обрывков ткани. Он не только выводил из них заключения о происхождении сущего, но и навязывал их окружающим. Требуя уравнять бессмыслицу с истиной, гласящей что Творец - Бог. И Бог един.
Един Бог...
Повторил Толуй
Что Он троичен в Лицах, царевич не узнает. До стран, где такое понимание будет, дойдут его дети. Незнакомец продолжил.
Земной эмир легко мирился с истиной Небесного, как с одной из... Тот же плотского мудрования не принимал. И человеческих вымыслов, вровень с Богом не ставил. Отвергая многобожие, самомнение, обожествление царей, животных, земных явлений и демонов.
Отвергая всё, чем грешит человек, выбирающий богов, которых разум объяснить может.
В конце, Земной намекнул Небесному, что хотел бы общаться дальше, но Бога становится слишком много... На что товарищ отвечал смиренно, но твердо
Если для тебя, лишний - Бог. Тогда для меня, лишний - ты.
Это был их предпоследний разговор.
Отвергнутого эмира придушила досада. Ревность наполнила глаза темнотой, а сердце злобой. Решившись на месть, он совершил поступок. Кошмарный из ужаснейших и подлейший из мерзких.
С Севера вторглось скифское войско. И земной эмир со своими людьми, присоединился к грабителям.
Земли приятеля выжгли дотла, не уважив седин и не щадя юности. Степные дороги забились невольниками, и шакал уже не отгонял ворона. Потому что еды хватало всем.
Поставив бывшего друга на колени (прилюдно), Презренный требовал признать свои заблуждения наравне с Божественной истиной. Взамен обещал пощадить семью и остаток народа. После отказа, княжеский род предали мечу, начав с младшего сына.
Благородный вождь провожал каждого синеоким взглядом, не поворачиваясь к изменнику. Смотреть было не на кого, и не на что.
Собственноручно обезглавив Наследника, кареглазый предатель вспылил
Их убило твое упрямство!
Нет. Твоя злоба.
В холм ударила молния (монголы, боявшиеся грозы, поежились), и раскаты грома выгнали скифов прочь, за горные гряды. Где Искандер Зулкарнайн выстроит стену, от народов йаджудж и муджудж.
Остаток народа спасся. Вернувшись из степей, освобожденные громом увидели два утеса, вместо холма. Один обращен ликом вниз, как памятник низменной злобе. Второй прям как правда, оплакивающая земных детей водопадами слез.
Нет на земле дня, когда за правду не убивают.
НО! (Мусульманин поднял палец) событие породило вопросы, и споры. Должен-ли человек подчиняться злой воле, ради близких. Мириться с мирской лживостью, ради семьи. Предпочитать сторону сильного, правде бедного.
Нет человека, которого мир, перед таким выбором не ставил.
Монголы затихли, призадумавшись о своем. Обстановку пришлось разряжать шуткой.
Чем отличается друг от врага? Те же сплетни, те же наговоры. Но враг хотя-бы не просит денег...
Нойоны захохотали. Смутившись, мусульманин вновь начал все ронять, облился (запретным!), задел подпорку.
Назначив ответственного за его безопасность. Толуй приказал убрать гостя с глаз долой. Пока юрта не рухнула окончательно. До войск Чингисхана, оставалось два дня пути.
Только в шатре, Вахид ад Дин Бушанди, имам ассасинов города Каин, становился собой. Как же он устал, изображать блаженного перед псами. Не знающий лишних движений. Шьющий без иглы и убивающий ниткой. Обвыкший к доспеху как овца к шерсти, а к шлему как заяц к ушам.
Как же он скучал по мечу...
Но к Проклятому, надо было попасть. Чего только не сделаешь, что-бы втереться к миру в доверие. Чтобы стать для мира своим.
Подписывайтесь на канал. Продолжение ЗДЕСЬ
Поддержать проект:
Мобильный банк 7 987 814 91 34 (Сбер, Киви)
Яндекс деньги 410011870193415
Visa 4817 7602 1675 9435