Один из православно-католических аргументов против "инославных" звучит так: Библия должна толковаться в рамках той традиции, в которой была написана, иными словами, апостольской или святоотеческой. Если мы вырываем Библию из этой традиции, то уже не сможем ее правильно понять.
Кто против продолжения апостольской традиции? Никто. Все только "за". Может ли хоть кто-то, считающий себя христианином, быть против апостольской традиции? Только один маленький вопрос: какая религиозная организация сегодня вправе утверждать, что она является правопреемницей той самой апостольской традиции? Для православных ответ на этот вопрос самоочевиден и не нуждается в доказательствах. Однако ни древность, ни так называемая апостольская преемственность не являются такими доказательствами – иудаизм тоже насчитывал не одно тысячелетие, но в итоге был отвергнут Богом, а многочисленные еретики от Иуды до Ария имели кристально чистую апостольскую преемственность.
Православие выдвигает аксиому:
учение церкви истинно, потому что апостольское, а апостольское потому, что истинно
Если мы прочитаем историю ранней церкви и Византийской Империи (например, есть замечательная книга российского византиниста А. Васильева, где большое внимание уделяется церковной истории), то не заметим серьезных исторических доказательств какой-то неразрывной связи между официальной римской церковью и ранней христианской общиной. Не увидим, что та церковная фракция, которая возобладала при Константине, вытеснив остальные и получив привилегии, и является носительницей "той самой" традиции. Но увидим другое, что
в период со второго по четвертый век христианство представляло собой довольно разношерстное полотно разных взглядов, групп, фракций, партий, которые конкурировали между собой.
В четвертом веке ситуация резко поменялась: одна из партий взяла верх и начала доминировать, в основном с помощью государственного аппарата. Конечно, она тут же заявила, что является носителем апостольской традиции. Но почему мы должны верить ей на слово?
Еще в начале 4-го века преобладающей традицией было арианство. Весь Восток был арианским, арианином был знаменитый историк церкви Евсевий Кесарийский, арианами были остготы, захватившие Рим, и даже сам император Константин перед смертью был крещен арианским епископом (а Константин считается "святым" и "равноапостольным").
Но прошло всего несколько десятилетий, и вот ситуация резко поменялась и арианство вдруг оказалось в опале. Как же так? Мы видим не гармоничное развитие единой традиции, а постоянные метания в разные стороны в результате колебаний церковно-политической конъюнктуры. Эти метания происходили постоянно, чуть ли не каждый год, в результате множества субъективных факторов, часто совершенно нерелигиозных. Если бы не ряд событий, арианство могло бы сохранить свой статус, и сегодня мы бы ничего не слышали о таком учении, как Троица. И сегодня уже арианская православная церковь, почитая Ария великим отцом церкви, точно так же называла бы себя истинно апостольской. У нее и сейчас есть святые ариане, тот же Константин. Но история распорядилась иначе, маятник качнулся в другую сторону, и всего за несколько десятилетий арианство из господствующей традиции превратилось в ересь.
Это лишь один пример из многих, показывающий, что никакой единой сквозной традиции от апостолов до эпохи соборов не было, как бы ни хотелось православным богословам в это верить. Когда они об этом говорят, они выдают желаемое за действительное. Это богословски желаемое, но не исторически действительное. За три века в христианском мире было столько метаний, столько бурления и броуновского движения, что о какой-то сквозной традиции просто не приходится говорить. Христианский мир принял качественно новую форму.
Адольф Гарнак "История догматов":
Состояние вероучения лучше всего отражают сочинения Григория Чудотворца, восторженного ученика Оригена, наиболее влиятельного богослова в Малой Азии. Из них видно, что даже «ученым» становилось страшно того утонченного политеизма, который они вводили, и что христология превратилась в чистую философему: символ, который Григорий распространял в общинах для крещения и преподавания и который считался вдохновенным, ни в одном своем положении не напоминал Библии; он является компендиумом самой высшей спекуляции, напоминающей Евангелие только словами Отец, Сын и Дух. В этом должна была признать себя христианская вера!
Христианская религия во II и в III веках не пошла на компромисс ни с одной из языческих религий и держалась вдали от многочисленных новообразований, в которых под влиянием монотеистической религиозной философии выразилась новая религиозность. Однако, дух этой религиозности все-таки проник в церковь и вызвал к жизни соответственные формы выражения в учении и в культе. Наследие древнего христианства (Священное Писание) и наследие античности (неоплатоническая спекуляция) к концу III века тесно и, как казалось, неразрывно срослись между собою в великих церквах востока… Все установления, в которых нуждалась церковь в области учения, культа или организации, выдавались за «апостольские», или за основывающиеся на Священном Писании. Но на самом деле она легитимировала в своей среде эллинскую спекуляцию, суеверные воззрения, обряды языческих мистических культов и институты падающего государственного строя, к которому она приспособлялась и который, благодаря ей, приобрел новые силы.
Конечно, церковь всегда будет «выдавать за апостольские» любые свои догматы, правила и положения. Она и не может поступать по-другому, это в ее историческом генотипе. Но для очень многих людей очевидно, что современное православие во всех существенных аспектах отличается от того, о чем мы читаем в Новом Завете: учение, практика, атрибутика, политика, образ жизни, методы исследования, методы поклонения – словом, все. Интересно, если бы сегодня апостол Петр или Павел оказались в православном храме, узнал бы он в нем что-то знакомое? Почему эта якобы единая традиция изменилась до неузнаваемости? Как традиция может измениться до неузнаваемости во всех существенных аспектах, но остаться той же самой традицией? Тогда эта какая-то виртуальная традиция, традиция-ширма, за которой не стоит ничего, кроме названия. Но ведь вот незадача: даже название современной РПЦ не такое, какое было еще сто лет назад.
И вот что здесь интересно: если потребовать от православных доказательства того, что их традиция является апостольской, то в конечном счете разговор все равно упрется в чисто догматические вопросы. Будет доказываться, что церковь является носительницей апостольской традиции по той причине, что учит тому же, чему апостолы. Но позвольте, ведь об этом же говорят и протестанты со свидетелями Иеговы: главным критерием является правильность учения. Но тогда зачем это лишнее звено? Зачем обосновывать истинность на традиционности, а традиционность на правильности учения, если можно сразу обосновать истинность на правильности учения? Традиционность становится просто ненужным звеном в цепочке аргументов.
То, что церковь тоже, как и критикуемые ей оппоненты, ставит учение во главу угла, доказывают многочисленные отлученные "еретики". "Как же так? – мог воскликнуть какой-нибудь Арий. – Я же епископ, у меня апостольская преемственность, за что меня отлучают?" "За нарушение догматов", – будет ответ. Итак, если ты нарушаешь догматы (то есть истину), то уже неважно, какая у тебя преемственность и традиция. Все правильно. Мы так же это понимаем. И если церковь согласна с тем, что истина выше традиции и без истины традиция не имеет никакого веса, то этот же аргумент можно применить и к ней самой: если будет доказано, что она не соответствует истине, то вся ее сколько угодно богатая традиция не имеет веса. Она сама подтверждает, что согласна с этим принципом. И если я верю по-другому (то есть считаю ее отпавшей от истины), то она не может использовать против меня аргумент о традиции, но должна убедить меня в том, что я неправильно понимаю эту самую истину.
У церкви были довольно продолжительные периоды, целые десятилетия, когда ни один патриарх не сменял другого мирным путем. Они просто убивали друг друга в лучших византийских традициях, соревнуясь в кровожадности с императорами. Об этом можно в подробностях прочитать у того же Васильева. Можно перенестись на несколько веков вперед и вспомнить массовые расправы над старообрядцами и другими "еретиками" в России. Она такая, апостольская традиция – резня патриархов и массовые убийства? В рамках вот такой традиции мы должны толковать Писание? Если да, то что-то явно не так или с Писанием, или с традицией.
Мы видим, как удобен принцип верховенства традиции. Он позволяет оправдывать любые злоупотребления, любые манипуляции с Писанием и здравым смыслом, прикрываясь некой абстрактной традицией, которую никто не должен оспаривать. Можно ввести что угодно, от Богородицы и смертности Бога до освящения куличей и автомобилей, и совершенно необязательно проверять, соответствует все это Библии или нет, потому что Библия ничего не решает. Библия понимается только через призму традиции, а традиция произвольно определяется Синодом, закрыта для обсуждения и вообще слишком сложна для понимания простых смертных.
Можно вообще запереть Библию в монастырях и отучить паству от ее чтения, ибо зачем? Она все равно не самодостаточна, не способна объяснять саму себя, для ее понимания нужно изучить множество приложений, а потому можно даже не пытаться. Этот же самый подход до этого уничтожил иудаизм, превратив его из естественного опыта угождения Богу в невероятно сложную умозрительную философскую систему. Стоит ли говорить о том, что это был один из самых эффективных способов предать Библию забвению. Если бы не Реформация с ее принципом "только Писание", сегодня мы могли бы ничего не знать об этом Писании.
Может ли молодая религиозная организация быть носительницей апостольской традиции или, во всяком случае, стоять к ней ближе всех? Конечно, почему нет? Где Библия исключает такую возможность? В первом веке молодое христианское собрание неожиданно для иудейского религиозного большинства получило благосклонность Бога, принялось творить чудеса и другие удивительные вещи.
Какая связь между возрастом какой-то организации и способностью ее членов угождать Богу?
Любая организация, любое юрлицо, любое название – вещь вторичная и совершенно техническая. Организации могут приходить и уходить, а истина остается. Важен возраст не организации, а тех учений, которой в этой организации придерживаются. Если моей организации две недели, но в ней исповедуют учения двухтысячелетней давности, то почему меня должно беспокоить, что организации две недели? Организация под названием "Русская православная церковь" тоже весьма молодая, она появилась только в 1943 году, но разве этот факт смущает хоть кого-то из православных? Нет, потому что они убеждены, что учения этой организации намного древнее. И только это важно – и для них, и для нас.
Вспомним евангельские слова:
Сотворите же достойные плоды покаяния и не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам, ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму (Лук. 3:8).
Точно так же сегодня кто-то может самодовольно утверждать: "Отец у нас Авраам", подчеркивая свою давность и традиционность, однако если нет "достойных плодов покаяния", Бог не посмотрит на этого "Авраама", отвергнет эти разложившиеся институты и заменит "камнями" – людьми, которых никто не ждал и не воспринимал всерьез. Это дело Бога, чудо, если хотите. Бога не впечатлить возрастом. Так произошло в первом веке, так же может произойти в любом другом историческом периоде. Опора на древность и традиционность всегда была очень опасной ловушкой. Но церковь хочет снова и снова проводить эту политику, игнорируя такой огромный исторический опыт и библейские предостережения. Она словно хочет пройтись по всем граблям, какие находит.