Екатерина, тридцатилетняя блондинка, проходя мимо сталинского дома, на первом этаже которого открылся салон красоты, зацепилась взглядом за вывеску “Стриженаль”, остановилась, немного подумала, и вошла. Юная парикмахерша подбежала к ней с вопросом:
— Что вы хотите?
— Подстричься, — задумчиво ответила Екатерина.
— Вы знаете, что похожи на Уму Турман?!
— Никто никогда не говорил, — отшутилась Екатерина.
— Зря.
— Хорошо, в следующий раз, когда буду записываться, так и представлюсь — Ума Турман, — рассеянно улыбнулась Екатерина.
Внимательно разглядывая помещение, Екатерина села в кресло к парикмахерше, которая набросила на нее простыню, посмотрела в зеркало и добродушно спросила:
— Вы что-то ищете?
— Когда-то здесь была квартира, в которой я жила, — пояснила Екатерина.
— Вот это да-а-а, — воскликнула парикмахерша, — обожаю такие вот совпадения.
Когда девушка закончила работу, Екатерина вышла из парикмахерской и обогнула угол дома. Старый двор оказался симпатичным и уютным. Только исчезли берёза и песочница.
Улица Диньдиньская
В тот зимний день, когда годовалая Катя впервые появилась в коммунальной квартире, трехлетний Валерка ездил по коридору на велосипеде. Папа внес дочку в коридор и поставил на пол. Мама сняла с нее белую шубку и шапку. Катя осталась в валенках и неожиданно для родителей пошла. Да так уверенно, как будто всю жизнь умела это делать. Это было настолько неожиданно, что мама заплакала от радости.
У желтого дома номер три на улице Дзержинского, которую Катя лет до пяти называла "улица Диньдиньская" были сквозные подъезды с двумя выходами: один на улицу, а другой — во двор. Нижнюю часть строения дети постоянно разрисовывали белыми мелками, изображая на ней битвы самолетов и танков. Наши, с пятиконечными звездами всегда побеждали фашистские со свастикой, — и те полыхали огнём. Неизменными оставались две надписи: слева — "Ира + Паша = любовь", справа — "Марина — дура".
Родители Кати получили две комнаты в коммуналке на первом этаже, и с радостью переехали в нее из двухкомнатной "хрущевки", вмещающей в себя восемь человек: Катю, ее маму и папу, бабушку, дедушку, и папину сестру с мужем и дочкой.
Новая квартира поражала своими размерами. В маленькой “комнатке для прислуги” рядом с общей кухней уместились небольшой квадратный стол, шкафчик для посуды, две табуретки и детский деревянный стульчик. На стену повесили полки с папиными реактивами. Комнатка стала кухонькой, столовой и фотомастерской. Большая двадцатипятиметровая комната превратилась в спальню, гостиную и детскую.
В коммуналке жили еще две семьи: муж и жена Квасовы с сыном Валеркой и одинокая женщина Сима, считавшаяся главной по квартире и следившая за порядком. На стене висел график уборки коридора, туалета и ванной, который Сима чертила каждый месяц. Итого, в коммуналке семь человек, включая детей. По количеству жильцов каждой семье приходилось убираться. Катиной маме — три недели подряд. Принимала она дежурство у не очень аккуратной Тамары, а сдавала дотошной Симе. Так же распределялись дни стирки и гигиены. На зеленой стене в ванной появился крючок для Катиной ванночки.
Продолжение следует
#проза
#детство
#автофикшн
#назадвссср