Однако когда король потребовал у парламента разрешения на создание армии для похода в Ирландию и соответствующих ассигнований, обнаружилось, что стремление сохранить колонию не лишило разума пуританских лидеров. В акте о создании армии были точно названы лица, которым поручается вербовать солдат, назначать офицеров и т. д., и, конечно, это были не приближенные короля, а пуританские деятели, пользовавшиеся доверием парламента. Иначе говоря, в связи с ирландским восстанием борьба против остатков абсолютизма усилилась.
Парламент, раньше взявший в свои руки контроль над финансами, налоговой политикой, законодательством, фактически осуществлявший с лета 1641 г. власть в государстве, теперь начинал контролировать и его вооруженные силы.
Для того чтобы обосновать недоверие к королю, невозможность отдать армию в его руки, более радикальные парламентские лидеры - Пим, Гемпден, начинавший выдвигаться Кромвель - разработали длинный перечень королевских злоупотреблений, совершенных в период беспарламентского правления. Этот документ - так называемая Великая ремонстрация - состоял из 204 параграфов и представлял собой развернутый вариант той программы революции, которую выдвинула буржуазия и новое дворянство. Если, например, в Великой ремонстрации в качестве злоупотребления короля называлось его вмешательство в дела промышленности и торговли, то из этого следовало, что программа предполагает запрещение такого вмешательства в будущем. Это же относилось к пунктам о произвольном налогообложении, непоследовательной внешней политике, которая плохо отстаивала интересы торгово-промышленных кругов, и т. д. Программой предусматривалось также установление контроля парламента над деятельностью министров, т. е. нечто вроде принципа ответственного министерства - этого важнейшего элемента буржуазно-демократических конституций последующих веков.
На этом этапе революции сквайры и буржуазия не выдвинули еще столь важного для них социального требования - отмены рыцарских держаний, т. е. превращения земельного держания дворянина в его полную собственность.
И все же даже эта ограниченная программа не встретила поддержки значительной части парламентариев. Только постоянное давление со стороны революционных масс позволило индепендентским вождям добиться принятия Великой ремонстрации ничтожным большинством в 11 голосов.
Голосование окончательно показало, что в парламенте нет прежнего единства, и реакция решила действовать энергично, чтобы не упустить благоприятный момент и нанести удар по силам революции.
План Карла I сводился к тому, чтобы, используя колебания п явное поправение значительной части палаты общин, арестовать лидеров наиболее революционного крыла парламента, обезглавить революцию и затем восстановить свою власть. Исподволь собирал он силы, заменил охрану парламента своими отрядами, а орудия Тауэра были направлены на Сити - торговый центр Лондона и твердыню пуританства. Над парламентом нависла опасность разгрома, роспуска, отмены всех его решений.
Но и силы революции не дремали. Почти ежедневные демонстрации под стенами парламента, а иногда и королевского дворца заставляли реакцию медлить. Многие лорды и епископы перестали посещать парламент, боясь народного гнева.
Решающие дни наступили в январе 1642 г. Король потребовал ареста пяти депутатов парламента, наиболее деятельных пуританских вождей, в том числе Пима и Гемпдена. Когда парламент отказался их выдать, король, окруженный отрядом вооруженных людей, лично явился в парламент (4 января). Это было нарушением древней привилегии парламента, согласно которой король не имел права присутствовать на заседании палаты общин. Однако предупрежденные заранее Пим и его коллеги были в это время уже в безопасном месте - в Сити. Но даже если бы они оказались в палате, трудно сказать, чем окончилась бы попытка арестовать их. С королем было всего несколько сот человек, в то время как здание парламента окружала многотысячная толпа, в которой было немало вооруженных ремесленников и рабочих.
Попытка контрреволюционного переворота сорвалась благодаря тому, что массы народа отстояли первые завоевания революции. Вся столица превратилась в вооруженный лагерь. Под охраной лондонского ополчения парламент в полном составе перешел в одно из общественных зданий в Сити. Тысячи вооруженных крестьян, сквайров, ремесленников из близлежащих городов пришли в Лондон спасать парламент, что в тех условиях означало - спасать революцию.
Расчет Карла I на колебания и слабость пресвитерианских вождей был безошибочным, но король и двор не учли в своих планах, что реальную силу в столице представляют народные массы, и именно перед ними реакции пришлось отступить.
Убедившись в том, что справиться с революцией предательским ударом не удалось, король 10 января бежал из столицы на север, в город Йорк, под защиту старой феодальной знати, сохранившей в этих районах свои позиции. Это был открытый разрыв с парламентом; реакция решилась начать гражданскую войну, правда, лишь осенью 1642 г. Первый, мирный, период революции закончился. Однако даже на этом этапе, когда центром революционных сил был парламент и преобразования совершались путем парламентских биллей, ход борьбы определялся прежде всего активностью масс.
Бегство короля окончательно разделило Англию на два лагеря. В те весенние и летние месяцы 1642 г., когда король и парламент готовились к гражданской войне, по всей стране развернулась борьба между силами революции и контрреволюции; линия размежевания проходила не по географическому, а по классовому принципу, и во многих графствах и даже в отдельных населенных пунктах революционеры и роялисты старались захватить оружие, стратегические пункты, установить контроль над дорогами. Прежде всего на стороне парламента был народ - копигольдеры, фригольдеры, ремесленники, рабочие. В поддержку парламента выступало подавляющее большинство крупной, средней и мелкой буржуазии, и только часть купцов-монополистов оказалась в роялистском лагере. Наконец, новое дворянство и даже часть оппозиционной по отношению к Стюартам знати тоже были на стороне парламента. Правда, немало сквайров по религиозным, личным, семейным или иным соображениям все-таки сохранили верность королю. Его безоговорочно поддержала также старая знать, особенно феодалы Севера, которые привели за собой в королевскую армию многочисленных вассалов, слуг, наемных солдат. Современники называли сторонников короля кавалерами, а парламентскую армию - круглоголовыми (имея в виду простую пуританскую прическу).
К концу лета определились результаты внутренней борьбы в графствах. Хотя на Севере и Западе было немало сторонников парламента, в целом эти районы стали роялистскими. Развитый Юго-Восток, большинство городов во главе с Лондоном поддерживали парламент, хотя и в этих районах были сторонники короля. Размежевание по классовому принципу и вытекающее из него распределение опорных географических районов предопределило и соотношение сил между двумя лагерями.
Кавалеры располагали первоклассной конницей - традиционным дворянским войском. Кавалерия, объединенная под командованием принца Руперта - племянника короля, была грозной силой, и она обеспечила королевской армии первые крупные успехи. Но это была армия рыцарского типа - без строгой дисциплины и не способная к длительным операциям. Король постоянно испытывал недостаток в средствах для набора и снаряжения армии. Королева с группой придворных отправилась на родину - во Францию, надеясь толкнуть французский двор на активную поддержку Карла I, вплоть до прямой интервенции. Надежды эти не сбылись, но спустя два года королеве удалось получить крупную сумму денег и небольшой отряд для пополнения армии кавалеров.
В отличие от короля парламент почти не испытывал денежных затруднений. Контролируя самые развитые и богатые районы страны, парламент имел возможность обеспечить систематическое финансирование армии. Налоги в зонах господства парламента повысились по сравнению с предреволюционным периодом в четыре раза, но буржуазия видела в этом «необходимое самообложение» и не протестовала, хотя и старалась перенести основную тяжесть налогов на плечи трудящихся. Людские резервы парламентской армии были практически неисчерпаемы, так как революционный энтузиазм приводил в ряды армии множество лондонских подмастерьев и рабочих, и особенно йоменов. Промышленные центры находились в руках парламента, и это обеспечивало бесперебойное снабжение армии оружием. Таким образом, соотношение сил явно складывалось в пользу революционных армий, тем более что активность народа нарастала по мере развития революции. Никогда раньше не знала Англия такой массовой политической самодеятельности и инициативы. На местах образовывались революционные комитеты, которые брали на себя административные функции, отстраняя от управления старые органы власти. Кроме собственно политических организаций широкое распространение получили всевозможные религиозные секты, которые были отнюдь не только организациями церковного типа. Это были объединения единоверцев, проводившие систематические собрания, хотя и сопровождавшиеся молебнами и пением псалмов, но посвященные прежде всего политическим проблемам и ведению войны.