#семья #мама #дети
Одна из основных ошибок — когда не учитывается психологическая незрелость ребенка, мы пытаемся договориться, вместо того чтобы очертить обстоятельства. Мы хотим какими-то разумными аргументами доказать ребенку, что желаем ему добра, что если он сейчас пострадает во имя цели, то потом будет хорошо. Классический пример с английским — «учи, в жизни пригодится».
Это на маленьких детях просто не работает, ребенок не воспринимает эту концепцию − сначала пострадай, а потом будет хорошо. Для него все просто − «сначала я страдаю», [нет никакого потом]. Даже не сначала, а вот прямо сейчас я страдаю, сейчас мне плохо, мне нужно напяливать эту одежду на себя, мне жарко, и вообще, нужно менять обстановку, а всего этого совсем не хочется делать.
Таким образом мы не учитываем незрелость ребенка, не принимаем в расчет текущий контекст: ребенок устал, он хочет спать или есть, в его жизни происходит слишком много стрессовых обстоятельств, переезд, рождение младшего брата или сестры, болезнь близкого родственника и так далее.
Мы часто не учитываем такие вещи, ко мне часто обращаются за консультацией, спрашивают, что же делать, с ребенком стало происходить что-то невероятное. «Я вообще не узнаю его». А потом вдруг оказывается, что семья переехала в другой район, сменили садик, мама беременна, и еще собака, с которой с рождения были вместе, как член семьи, год назад умерла. Ну, конечно, ребенку тяжело справляться со всем этим.
Следующая ошибка — взрослые не принимают эмоции ребенка. Надо помнить, что у ребенка есть право быть недовольным нашими решениями и выражать свое недовольство.
«Да, я понимаю, тебе это не нравится, на твоем месте я бы тоже расстроилась, если бы кто-то выключил компьютер».
Но наша задача — принимать негативные эмоции ребенка, легитимизировать их. Все эмоции ребенка легитимны.
Нам следует принимать все эмоции ребенка, жалеть, сочувствовать, при этом оставляя границы на месте. Не надо бежать и сразу же изменять границы − включать компьютер, если ребенок бьется в истерике. Но не надо и его стыдить за эту истерику, не надо говорить ему о том, что это неправильно.
Да, биться головой, конечно, неправильно, но эмоциональная составляющая ясна.
«Ты расстроился, что тебе не дали ударить этого мальчика, он так плохо с тобой поступил, но я не могу позволить тебе его ударить, у нас это не принято, нет, нет и нет».
Еще одно дополнение про границы. Это нужно упомянуть, потому что родители часто не понимают. Нужно делать так, чтобы границы, эффективные границы были снаружи отношений, не внутри. Не ставьте границы между собой и ребенком. Это общая рекомендация по поводу границ. Повторю, потому что это важный момент: не должно быть границ между вами и ребенком.
А все остальные границы имеют право существовать, ребенку нужны границы, он не может без них чувствовать себя в безопасности. Ему нужно ощущение безопасности, чтобы расти и нормально развиваться. Его дает надежная привязанность, осознание того, что обо мне позаботятся в любой момент. Я не останусь один на Красной площади, брошенный с чужими людьми. Ощущение безопасности дает внутреннее знание, что мир безопасен и не набросится на меня, а это устанавливают именно границы.
Мы не отгораживаем ребенка от мира, а мы отгораживаем небезопасный мир от ребенка, для того чтобы создать ему безопасную среду, в которой он будет развиваться. Вот это и есть смысл границ, в этом дисциплины − соблюдение границы, внутри которых безопасно.
Да, в какие-то моменты мы можем пустить ребенка походить по тонкому льду, показать ему − «вот смотри, если ты потрогаешь кастрюлю, ты обожжешься».
Но мы совершенно не хотим, чтобы он на себя опрокинул кастрюлю с кипятком. Это выглядит так, будто мы что-то запрещаем ребенку, но фактически мы запрещаем небезопасному миру приближаться к ребенку, пока он не дозреет. Пока он не достигнет определенного возраста, чтобы с этим миром и этими опасностями более или менее нормально справляться − самостоятельно или с вашей помощью, тут уже вы будете решать.