Внутри фургон или “скорая помощь”, или что-то в этом роде, был выкрашен в тот же игрушечно-розовый цвет, как и снаружи — кроме крыши, которая была небесно-голубой, с россыпью маленьких серебряных звездочек. Напротив передней перегородки были нагромождены несколько буфетов с никелированными ручками. Мое ложе или носилки находились вдоль левой стороны, а справа были закреплены два сидения, довольно маленькие, обтянутые похожей на стекло тканью соответствующего всей обивке цвета. Между двумя окнами, расположенными во всю длину фургона, оставался небольшой простенок. Каждое из окон было украшено занавесками чудесной вязки из розовой тесьмы и поднятыми наверх шторами. Достаточно было повернуть голову, и я могла наблюдать за пейзажем, который тянулся за окнами. Машина двигалась какими-то рывками, которые, исходя из ее назначения были довольно-таки странными, хотя и предположительно объяснимыми плохой дорогой. Что бы то ни было, я чувствовала себя независимо и удобно на пружинившем ложе.
Бесконечный пейзаж за окном был однообразен и безлик. Вдоль нашего пути, в 20 ярдах от дороги, среди аккуратных газонов стояли здания. Каждое было высотой в три этажа, 150 ярдов в длину, крытое черепицей и в стиле, смутно напоминавшем итальянский. Построенные из однотипных блоков дома, с резко выделяющимися дверями и окнами, с однообразными занавесями, отличались друг от друга лишь цветом покраски. Они казались нежилыми, сколько бы я ни вглядывалась в окна, лишь то тут, то там мелькали женщины в белых спецовках, занимающиеся поливкой газонов и украшением клумб.
Дальше от дороги, где-то в 200 ярдах от нее, стояли дома побольше и выше, более утилитарного вида. Некоторые имели 2 трубы, похожие на заводские. Я подумала, что это, может быть, действительно какие-то фабрики, но расстояние и дома, заслонявшие их, давали возможность лишь мельком взглянуть на них. Машина двигалась по дороге, поворачивая то в одну, то в другую сторону с равными промежутками по времени, что наводило на мысль, что строители были больше заинтересованы в расположении домов, а не улиц. Движения на дороге почти не наблюдалось, а то, что этим словом можно было назвать, состояло из грузовиков, преимущественно больших.
Они были покрашены в яркие тона, с надписями из комбинации пяти букв на бортах для опознавания, а по конструкции выглядели совершенно обычно, как где-либо в другом месте. Мы продолжали наше лишенное событий путешествие в умеренном темпе еще 20 минут, пока не подъехали к прямому проезду, где дорога ремонтировалась. Машина замедлила ход, а рабочие отошли к обочине, освобождая нам путь. Пока мы проползали вперед по развороченной дороге, я была в состоянии хорошенько их разглядеть.
Это были женщины или девушки, одетые в брюки вроде джинсов, фуфайки без рукавов и рабочие сапоги. Все были коротко подстрижены, а на некоторых были шляпы. Они были высоки, широкоплечи, загорелы, выглядели здоровыми и похожими на мужчин из-за огрубевших, с бицепсами сильных рук, державших кирки и лопаты.