Моя сестра Любашка иногда колобродила ночью по дому - «рАшилась».
"Любашка нынче ведь опять ночью то рашилась", - говорила бабушка деду, либо кому-нибудь из домашних.
А Лида и Тая называли Любашку за это "лунатиком".
Это бывало не часто, но пару раз я просыпалась ночью, и видела, как бабушка тихонько направляла Любу снова в кровать, и шептала, призывала Богородицу: "...Владычице, ...Мати и Заступница... вручи нас милостивому покрову Сына Твоего..., возрадуемся же с Тобою.."
И потом несколько дней, утром и вечером умывала ее, а заодно и меня святой водицей, с молитвой. А меня еще с глазу на глаз просила: "Ты, миленькая, коли увидишь, что она пойдет ночью рашиться то, так уж не трогай ее, а только приди, да и скажи мне тихонько: "пойдем, мол, баушка". А уж я ее уложу снова".
Но мне ни разу не пришлось звать бабушку.
А Таечка у нас такой впечатлительной была, наслушается страшных историй от подружек, да от "баушек" в магазине, - потом мерещится ей разное.
Как-то рассказала, что ночью приходил к ней домовой. Навалился, - говорит, - сверху, мохнатый... И что, мол, она ни крикнуть не может, ни столкнуть его у нее сил не хватает.
- Да ну-ко, полно. Отступись. Чай поди, от духоты это. Печку с вечера видно жарко натопили во второй то половине, вот тебе и примерещилось. - Не поверила ей бабушка.
Но Тая уверяла, что ничего не померещилось, а точно был домовой. И она боится теперь, чтобы он еще бы не пришел, и вообще боится надвигающейся ночи. И что мол, и руки то у нее холодеют, мокрыми становятся, как только темнеть начинает, и от каждого шороха колотун бьет.
Лида подсмеивается над ней, да подначивает, хочет еще больше ее попугать.
Как уляжемся по кроватям, так хорошо да уютно. Укроешься одеялом, придвинешь к себе дружка Тузика, только соберешься сказать ему свои новости, помечтать с ним, или поведать что-то по секрету, как Лида начинает:
- В черном, черном чемодане лежит черная, черная перчатка. Черный, черный чемодан находится в черном, черном поезде. Черный, черный поезд прибыл на нашу станцию. Черная, черная перчатка выскользнула из черного, черного чемодана... - Лида могла подолгу рассказывать подобные истории. Это она, когда была в лагере пионерском, узнала много таких. И каждый раз по-новому: то это черная рука, то шарф... Но все тот же конец.
Любашка, то и дело, взвизгивает. Я так ярко все представляю, мне уже видится неизбежное продолжение истории. И мы начинаем волноваться: все ли у нас закрыто - окна, двери... А вдруг, она через трубу проникнет, перчатка то?! Я трясусь, натягиваю на голову одеяло. Или, вдвоем с Любашкой ныряем в одну кровать и лихорадочно шепчем: «Осподииесусехристе, осподииесусехристе, спаси и помилуй».
Лида потом быстро засыпает, а мы еще долго шушукаемся и боремся со страхом.
А Тая, она не этих страшилок боится, у нее свои кошмары и видения, она нас успокаивает, а сама страдает и долго не может заснуть.
«Што-то и впрямь, захуртала у нас ТАюшка то. Я уж, нали, забеспокоилась». - Делилась бабушка своими переживаниями с дедом или со старшими дочерьми.
- Таеньк, ну уж коли, страшно-то тебе так, что и уснуть не можешь, ты ино тогда, крестик с вечера надевай, да молитовку почитай. - Советовала бабушка.
Мы были все крещеные. Тайно, на дому. И у нас у всех были крестики, лежали они в коробочке, за образами. В садик и в школу мы их не носили. А на Пасху, на Рождество бабушка вынимала коробочку, и каждому, кто хотел поносить свой крестик в этот день, надевала, крестила нас, и целовала в маковку. Иногда мы с Любашкой сами просили:
- Баб, достань крестики.
Тая вечером крестик то надевала, а молитв не знала.
- Вот, ужо я к тебе нонче приду вечером, и мы с тобой помолимся. - Говорила бабушка Тае. - Самую наипервейшую "Отче наш", коли будешь проговаривать каждый день, Он тебя и защитит, Отец то наш Небесный, и будешь спать спокойно, и никто к тебе тогда не придет.
Она принесла маленькую иконку, поставила ее в изголовье Таиной кровати. Приходила по вечерам в нашу комнату, читала молитву, а Тая ей вторила, а за ними, и мы с Любой.
А наутро Тая снимала крестик, надевала пионерский галстук, и шла в школу.
Через некоторое время Таенька сказала, что к ней Богородица приходила. Все расспрашивали: как это было, какая она... Хотели подробностей, и видно не вполне ей верили. А Тая уверяла, что было, было ей явление.
Было ли, не было, но Таенька выздоровела. И уже не такая смурная да туманная стала, как раньше.
А я с тех пор "Отче наш" на всю жизнь запомнила.
... продолжение следует ...
Все картинки и фотографии с Pixabay.
Все зарисовки о моем детстве в доме деда можно прочитать здесь: Навигатор. Сборник рассказов - повествований "Дом с голубыми наличниками".
Для тех, кто читает все мои зарисовки - воспоминания, даю ссылку на прошлые мои повествования, по каким-то причинам не попавшие в ленту: Виноват ли ребенок? Стоит ли ругать...Зарисовки из советского детства. Галереи с фотографиями.
Тамара. Как после этого верить взрослым? Зарисовки из детства.
По другим рубрикам на моем канале:
Мои статьи об алкоголизме. Навигатор.
Люблю старушек, если они настоящие и не злобные. Мои наблюдения. Навигатор.
Навигатор. Жизнь маленького городка.
Рубрика Альманах воспоминаний. Навигатор.
О семейных отношениях. Навигатор.
Навигатор. О трудностях подросткового возраста.
О стариках с деменцией. Вся история ухода за стариками - соседями. Навигатор.
Мое рукотворчество. Навигатор.