Двенадцатилетний подросток, наш сосед, перешёл с нового учебного года в нашу школу, куда ходит наша двенадцатилетняя дочь. И так получилось, что из школы 1 сентября они шли домой вместе, по дороге, естественно, обсуждая различные свои темы.
Едва открыв дверь и не успев ни разуться, ни помыть руки, Полина с ходу заявила, что (далее — почти цитата):
«Гоша, конечно, хороший мальчик, но почему, папа, он называет людей чурбанами?»
Я слегка опешил от такого продолжения дня и понял, что вечер обещает не быть томным.
Так уж сложилось, что у меня с нашей младшей дочерью сложились очень не простые отношения в понимании мироустройства вообще и устройства нашей страны в частности. Я всегда был и остаюсь «красным» и «левым», а Полина себя относит к умеренным либералам, топя за свободы во всех их пониманиях. Конечно, в силу своего возраста она пока не особо «втыкает» в разного рода «базисы и надстройки», «межклассовые отношения» и прочие составляющие того или иного политического строя, но зато в её понимании «все люди равны и это очень важно». Поэтому её и возмутил сам факт того, что русский мальчик назвал кого-то из нерусских «чурбаном».
Я закончил школу в 1986 году. Это была простая московская спецшкола «с преподаванием ряда предметов на английском языке», и в ней учились отнюдь не «золотые дети звездатых родителей». В основном в нашей школе учились дети из окрестных микрорайонов, из семей работников ближайших фабрик и заводов, иных производств и всякого рода контор. И только много позже, потеряв «тоталитарную и нетолерантную» Родину — СССР — и переселившись в «демократическую и нетоталитарную» Россию, я понял, что со мной в классе учились мальчики и девочки, юноши и девушки с отнюдь не русскими фамилиями: Ерхан, Исканян, Квасюк, Мирзаянц, Озол... В параллельном классе был мальчик (юноша) с фамилией Паплаускас, а годом младше учились девочки (девушки) Ира Лейте и Ася Чирво. Но как-то так вышло, что тогда, в «тоталитарном и нетолерантном Совке» мне — да и остальным тоже! — и в голову не приходило делить своих одноклассников по национальностям! Да и до сих пор, встречаясь время от времени на всякого рода и различной наполняемости «встречах одноклассников», никому из нас и в голову не приходило такое.
Да и в дальнейшем, во время прохождения срочной службы в рядах Советской Армии, меня окружали парни из более чем десятка республик Союза. Были и русские, и украинцы, и белорусы, и грузин, и молдаване, и литовец, и таджики, и узбеки, и киргизы... Да, бывали какие-то стычки между разными национальностями, в частности, на почве «я не понимай русский», но то такое... А рассказать я сегодня собрался немного об особенных взаимоотношениях. И причём тут столь длительная вводная часть, вы, мой читатель, сами поймёте.
Фамилии действующих лиц изменены, судьбы и места жительства главных героев рассказа мне не известны, оттого нет возможности получить их согласие на использование настоящих ФИО.
Весной 1988 года среди прочих «молодых» наш взвод пополнил молодой боец Армен Хачатрян. Как и многие другие, на первом этапе срочной службы он попал в ферганскую учебку ВДВ, где освоил армейскую профессию сапёра. Парень он был неплохой, к моменту призыва в Армию успел окончить два курса «Можайки» (ВИКИ имени Можайского в Ленинграде), но был отчислен за «хвосты».
В числе же моего призыва — ДМБ 89 (весна) — служил у нас простым «курком», стрелком-автоматчиком Элисан Алы оглы Мамедов («позывной» Алиса). Он был родом из какого-то полугорного села в Азербайджанской ССР, с трудом говорил по-русски (а пацаны, знавшие Алису по учебке, говорили, что на первых порах он вообще всего пару слов знал на «великом и могучем»), зато человеком он был добрым, спокойным и не агрессивным. По каким-то своим причинам ему трудно давались слова, начинающиеся на "К"; он как само собой разумеющееся произносил «чирпич» вместо кирпича, «чишлак» вместо кишлака и «Чишка», когда имелся в виду Кишкинахуд. Все подтрунивали над Алисой, но не грубо, а порой даже любя, помятуя о неагрессивной натуре азербайджанца.
Но с появлением во взводе армянина всё изменилось.
Сначала армянин (заметьте, младший по призыву) начал откровенно глумиться над произношением Алисы. Алиса же тупо отмахивался, стараясь не повышать градус отнеошений и сводя всё к шутке. Однако, не прошло и месяца, а наши оппоненты уже не на шутку сцеплялись сначала в словесных баталиях, а затем и попытались выяснить отношения в рукопашной дуэли, чему был положен конец силами почти всего взвода.
Причиной окончательного раздора Ары и Алисы стал, как это водится и поныне, Нагорный Карабах...
Так шло время. Мы ходили на боевые, между ними шла обычная жизнь на базе: то строевой смотр, то политинформация, то наряд, а то и отдых. Ходили на боевые и наши закавказские друзья-враги. И вот однажды при выполнении задачи по зачистке нескольких кишлаков в долине реки Аргандаб в перестрелке с «бородачами» был тяжело ранен Алиса. Осколки гранаты посекли ему ноги и нижнюю часть живота. И до брони — километра четыре-пять — его тащил именно Ара, и именно Ара сопровождал его на броне до самого гарнизонного госпиталя...
Позже, когда Ару спросили: «Вы же чуть ли не поубивали друг друга «на мирняке», а тут прям такая забота! Почему?», Армен ответил:
«Если он помрёт, с кем мне дальше ругаться?»
Этот и другие мои рассказы и стихи Вы можете прочитать, преобретя мою книгу «Время и Память» тут:
Ещё рассказы по теме:
Нагаханский поворот | Marg Bar Souravi! | Сон | Женщина в Белом | Страшно... | Серёгина война | Короткая история романа | "Красная Звезда" Вити Ерохина | "За ВДВ!" или Учебкины рассказы | Трое суток до отпуска | Заставы Кандагара | Трёхгорка
#ссср #афган #кандагар #память #история