Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень.
Не столь различны меж собой.
А.С. Пушкин
Так и хочется сказать, что в этих строках русский поэт предвосхитил будущий дуэт двух великих музыкантов нашего времени – Фредди Меркьюри и Монтсеррат Кабалье. Они действительно мало подходили друг другу: он – знаменитый рок-певец, а она – оперная дива, исполняющая лишь классику. Но однажды они все-таки встретились, записав удивительный альбом «Barcelona» (1988).
О знакомстве с Фредди Монтсеррат отзывалась так (интервью испанской газете «El Mundo», 2011): «Журналисты часто просят меня оценить наш проект с Фредди. Время, проведенное с ним, я считаю особенным. В опере вы сразу попадаете внутрь картины, которая уже сделана до вас, другими людьми. Вы просто идете в студию, записываете свой вокал, и этим ваше участие ограничивается. С Фредди я в первый раз почувствовала себя свободной, так как впервые получила возможность по-настоящему выразить себя. Тогда я ощутила себя подлинным артистом, то есть тем, кто сам создает свое творчество. Уже во время нашего знакомства, когда он начал импровизировать, я поняла, что нахожусь перед музыкантом, а не перед дирижерской палочкой. И мне это очень понравилось.
Я призналась ему, что хочу видеть песню, посвященную моему родному городу, и у Фредди хватило такта именно так назвать наш совместный альбом. Он написал самые красивые песни, о любви и дружбе, и я бесконечно благодарна ему за это.
В музыкальном плане Фредди был большим перфекционистом. Люди видят в нем лишь рок-певца, но он был великим музыкантом, кстати, невероятно скромным. Однажды вечером он пригласил меня к себе домой, и я не удержалась, сказав, что мне нравится "Фантазия-экспромт" Шопена. Тогда Фредди, ни слова не говоря, сел за фортепиано и сыграл мне это великое произведение. Это было идеально! В тот день я пробыла в его доме до 6 утра.
Этот год стал самым прекрасным моментом в моей жизни. Я представляю это как некое окно в другой мир, который я никогда не замечала раньше. Альбом "Barcelona" стал примером большого музыкального таланта Фредди. Он открыл новый способ объединить разные музыкальные стили, и это был первый и последний человек, который великолепно справился с этим.
Я прекрасно помню момент, когда впервые услышала песню "Barcelona". Как-то раз я зашла к Фредди, и он рассказал о новом треке, над которым работал всю ночь. Тогда он и представил чудесную "Barcelona", в своей теплой и уютной гостиной. Фредди очень верил в эту песню, как верят в долгожданного ребенка.
"Barcelona" должна была прозвучать на Олимпийских играх (Летних Олимпийских играх в Барселоне 1992 года. – Прим. пер.), но за два года до этого он сказал, что, вероятно, не сможет там быть. Он сказал это между прочим, как бы в виде шутки, заметив, что не умеет планировать на два года вперед. Тогда же он признался, что хотел бы спеть со мной композиции из "Призрака оперы". Чуть позже одну из них я записала специально для него, но, к сожалению, исполнила лишь по телефону.
Я всегда видела в нем не просто потрясающего, очень талантливого музыканта, но и простого, скромного человека. Мы много раз говорили о глубоких вещах, даже о религии. Однажды он сказал: "Не имеет значения под какими именами Он известен, есть только один Бог", и я согласилась с ним.
Однажды я приехала к нему на репетицию. Фредди очень хвалил мой голос, чем искренне меня растрогал. Кажется, я даже заплакала, но это были слезы счастья. Я была тронута вниманием талантливого человека, который обожал классическую музыку. Свои песни он не так ценил, считая их продуктом поп-культуры. Внутренне он, конечно, осознавал их ценность, но все-таки, как я думаю, не до конца.
Вдруг он признался мне, что серьезно болен. Я не знала, что сказать ему и, вероятно, принялась его успокаивать. Но он быстро остановил меня, сказав что-то очень значительное. "У каждого свой жизненный путь, Монси. Каждый из нас несет ответственность за те поступки, которые совершает в жизни. Думаю, судьба все уже давно решила за нас. Но я не могу оставить музыку, и ты понимаешь, о чем я. Она всегда внутри меня, и я не представляю, как жить по-другому".
Даже лучшие представители человечества – мать Тереза и Махатма Ганди – не считали себя совершенными, признавали свои недостатки. И кто мы такие, чтобы судить человека, который принес в этот мир столько радости и добра? Фредди был очень миролюбивым и щедрым человеком, причем эта щедрость распространялась не только на тех людей, которых он любил, но и на других, совершенно для него посторонних.
Для меня он навсегда останется хорошим другом, честным и мужественным человеком - особенно в конце жизни - человеком, который был всем для миллионов людей в мире.
Я часто бывала у него в гостях, и меня всегда удивляло, что у такого гламурного певца нет роскошного дома. Дом Фредди был очень уютным, но не таким, как у других знаменитостей.
Я выступала с концертами в различных странах, и везде ко мне до сих пор подходят поклонники Фредди, прося рассказать что-нибудь о нем новое. Они признаются, что очень сильно его любят и по-прежнему не могут смириться с его потерей. Все это потому, что его музыка и настоящие человеческие качества тронули сердца людей, однако для других он стал постоянной мишенью критики. Но никто не имеет права судить других людей, тем более тех, которых вы очень плохо знаете. Со временем жизнь Фредди превратили в нравственный эпос, в некое поле для дискуссии. Между тем Фредди никогда не судил других людей, какими бы противоречивыми они не были. Нам просто нужно научиться уважать его великое наследие».
И в заключение небольшой фрагмент из интервью племянницы каталонской певицы. «Однажды мне посчастливилось видеть удивительную встречу Монтсеррат с Фредди. На часах было около 7 утра, а она все импровизировала и пела, а он аккомпанировал ей на фортепиано. Для Фредди Монтсеррат была пришельцем с другой планеты, но так любил её и всегда заботился о том, чтобы все было идеально. Её гостиничный номер был полон роз, которые регулярно присылал Фредди.
Как-то раз Монтсеррат попросила нас показать ей несколько рок-движений, так как она знала, что в этот вечер в зале будет присутствовать Фредди. Она думала, что должна вести себя как он, но, когда Фредди поднялся на сцену, она забыла обо всем, повинуясь его естественному обаянию. Ему не нужно было что-то делать – весь зал и так был у его ног».
