Человеческая медицина знает множество самых разных историй. Бывает множество разных болезней. Бывают болезни, которые могут причинить самые разные неприятности, а то и мучительнейшую смерть. Бывают лекарства, которые способны вылечить от этих болезней. Бывают и лекарства, которые сами могут вызвать болезнь – если применены некорректно или не от той болезни.
Но видано ли такое, что исцеляет сама болезнь?
Обрушившийся на мир несправедливой бедой китайский вирус, несомненно, принес множество страданий и смертей. Но у него есть уникальный потенциал вылечить глаза, вылечить умы тех людей, которые, по меткому выражению самого революционного из пророков,
«Глазами смотрят – и не видят,
Ушами слушают – но не слышат,
И не уразумеют, и не обратятся…».
Человечество, как известно, когда-то жило небольшими коммунами. В этих коммунах первобытных людей каждый был каждому брат и любил ближнего как самого себя. Не столько потому, что слушался заповедей Иисуса, который еще не успел прийти на Землю, сколько потому, что иначе было не выжить.
Только группка людей против огромного враждебного и таинственного мира, где хлеб нужно добывать – в поту, а рождать – в муках; и никто не родится, если не будет все общество просто так, из чистой заботы, поддерживать беременную; и никто не доживет до взрослого возраста, если общество не будет заботиться о маленьких детях – о чужих, в том числе, не меньше, чем о своих.
Все виды рода homo были всегда склонны к какой-никакой доброте и поддержке друг друга. Пускай заблуждения, слепота, ярость и бессмысленное зло у нас в крови – но доброта в наших ДНК.
За это вступятся берцовые кости, переломанные и сросшиеся, которым сотни тысяч лет. Сросшаяся кость примата, который не мог сам себе добывать пищу, будучи неподвижен с больной ногой – знак того, что это был не просто примат, но человек.
За это вступится череп древнего homo (еще даже не homo sapiens!), который потерял все зубы от старости, и все же жил, продолжал жить – его кормили. Ему помогали.
Это – наше наследие, да и как могло бы быть иначе? Мудрый дарвинзм природы просто не дал бы выжить виду столь слабому, лишенному когтей и клыков, как наш, без доброты и поддержки друг друга.
Но да, коммуны эти всегда были небольшими: мы и сегодня имеем в себе наследие этого небольшого размера коммун – число Данбара, число людей, которых мы можем постоянно помнить и распознавать как отдельных значимых личностей, а не «толпу», достаточно невелико и соответствует этой древней коммуне.
Потом жизнь стала богаче и сытнее – но вместе с тем и развращеннее! Люди уже не так нуждались друг в друге, и появилась возможность предавать друг друга. Зачем поддерживать выживание соседского ребенка, когда в более сытом обществе он и так ВЫЖИВЕТ (а каково будет КАЧЕСТВО его жизни – уже неважно)? Зачем самостоятельно заботиться о своем ребенке, если можно поработить ближнего и заставить его обслуживать нужды, а свое время предать более веселым и приятным занятиям?
Когда появились разные виды труда, обладающие разной ценностью, то это рано или поздно стало разной стоимостью самих людей. Увы! увы! – так человеку, который должен был бы быть бесценен, оказалась приписана цена! Оказалось, что если ягоды собирают 10 человек, а корзинки может плести один – то умеющий плести будет стоить дороже собирающих ягоды!
Чем больше развивалась эта тенденция, тем больше отстранялся, отчуждался один человек от другого. Не помогало и то, что люди со временем стали жить огромными скоплениями: когда вокруг тебя живет больше твоих «генетических» 150–200 человек, то некоторые из людей – живых, настоящих людей, которым так же больно!!! – уже не ближние, а – так, просто. Ну, кто-то там.
Тщетны были призывы церквей и религий всех мастей к возлюблению ближнего как самого себя; тщетны или, в лучшем случае, действовали лишь на отдельных людей, лучших из людей. Остальным была «своя рубашка ближе к телу», ведь когда каждому может быть назначена цена – главное успеть уследить, чтобы тебе не назначили слишком маленькую!
Человечество перестало жить коммунами. Человечество стало жить обществами, где «Даже если ты умрешь, я выживу. Если же умру я, не выжить тебе» стало законом. А отсюда полшага до следующего диалога: «- Я живу и хочу дать жить тебе! – Я жить буду, спасибо. А вот ты – не будешь».
Жестокость, жадность, невежество процветали в таких условиях, и эволюция больше не могла помочь и скорректировать курс; деньги и власть решали любые проблемы, покрывали ошибки, и позволяли выживать тем стратегиям, которые были вполне-таки разрушительны и убийственны!
Конечно, этого никто не видел, за исключением немногих, в XIX веке. Тогда только самые смелые пророки могли видеть, как мир постепенно начинает превращаться в одну большую коммуну, где жизнь каждого зависит от жизни каждого. Когда не будет выбора – или мы становимся этой большой коммуной и заботимся не только о ближнем, но и о дальнем, либо мы все вместе погибаем оттого, что эта связывающая всех цепь где-то порвется. Где тонко, там и порвется: а где-то обязательно будет тонко.
Однако, к концу XX века, даже к XXI веку, никто еще не представлял себе мир как одну связную насквозь систему, одну большую коммуну. «Умри ты сегодня, а я завтра» продолжало оставаться верой для многих и многих. «Даже если ты умрешь от того, как я с тобой обращаюсь, мне отнюдь не будет хуже» продолжало оставаться горделивой позицией сторонников разных форм насилия – буквального, экономического, психологического…
Казалось, так может продолжаться вечно – вернее, пока человечество окончательно себя не погубит. Увы, увы! – недальновидные интересы богатых и властных, «получить сегодня побольше, а завтра хоть трава не расти, а после нас вообще хоть потоп» – продолжали оставлять выжженную землю после себя, разрушать природу во всех ее проявлениях – как природу натуральную, живую, природу лесов, озер, рек, гор – так и природу человека, что в поработителе, что в рабе.
Кто всерьез поверит, что богатый и бедный – одной крови, когда у полусотни людей в руках ресурсы половины всей планеты? Для кого вообще они одной крови, кроме немногих зрячих? И вот тут на сцену внезапно вышел вирус. И негромко сказал: «Для меня. Для меня они одной крови. Кровь, кстати, вкусная, дайте еще».
Случившаяся пандемия – невиданная катастрофа для мира и большая трагедия. Но она еще и кризис. А кризис иногда означает и новую возможность.
Впервые мы видим, как не только в трактатах опередивших свое время мудрецов, а вживе, в реализации, в практике – мир стал одной связной системой. Как один человек может заразить тысячи и тысячи, как эгоцентрические устремления одного могут погубить сразу многих. Как останавливается сразу вся мировая экономика, да, останавливается или даже идет вспять – когда люди больше не могут столь же массово собираться на заводах и работать без опасности.
Всегда – всегда в истории – пролетарий был деталью, объектом, предметом, источником прибыли для бизнесмена; забота о его здоровье и благополучии могла быть личной прихотью для него, но не нормой в целом. Умрет – можно нового нанять, все равно как изношенную клиентами проститутку сутенер списывает и меняет на кого-то поновее и помоложе. Какой резон тогда заботиться о здоровье пролетария, о его благополучии, безопасности, образованности? Какой резон давать ему больше, чем минимально необходимое, чтобы он дожил до завтра? Даже не до послезавтра – послезавтра можно нанять кого поновее, опять же, в духе сутенера?
Кризис с вирусом дал этот резон. Кто не будет заботиться о здоровье одного работника – тот получит болезни и смерти всех. Поэтому нынче нужно и впрямь взять на вооружение слова Иисуса о пастыре, которому одна больная и слабая овца важнее ста здоровых и сильных – или терять все стадо.
Строить иллюзии, что люди от этой истории с вирусом массово обратятся в учение Маркса – глупо. Слишком уж большой пиар тут замешан, слишком ангажированно все. Но человек уж так устроен – узнав правду, съев плод познания, он не может возвратиться к неведению. Выводы люди делают и будут делать – а со свободой Интернета, действительно международной сети, связывающей людей со всех стран – люди могут делать выводы вместе, сравнивать и понимать, что происходит.
Как однажды сказал Генри Форд, «Если бы люди поняли, как устроена банковская система, сегодня утром – уже к полудню они бы устроили революцию». Творящийся у нас на глазах кризис – шанс, что однажды утром люди все поймут.
Александр Константинов
Новый 502 номер: https://msk.kprf.ru/2021/08/16/165907/
ВК: https://vk.com/pravdamoskvy
Одноклассники: https://ok.ru/group/66497249411109
Facebook: https://www.facebook.com/pravda.msk
Telegram: https://t.me/pravdamos
Скорее подписывайтесь и расскажите друзьям и соседям!
СМИ созданное Московским городским комитетом #КПРФ для трудящихся!