Как же мне не хотелось прощаться с летом – любимым временем года всей детворы и не только! И вместе с тем первый день осени я ждал с особым нетерпением. Начинался новый учебный год, в котором у меня будут новые встречи с ребятами. А 1 сентября вообще был особенным днем. Мне нравилась его торжественность: линейка, речь директора школы, улыбки и смех, когда каждый старался рассказать о своих летних приключениях, обилие букетов в руках с любимыми гладиолусами самых разных цветов, отглаженные алые пионерские галстуки, белые фартуки и большие банты такого же цвета, напоминавшие громадных бабочек, у девочек. Было и еще одно чувство, о чем мы в то время совсем не задумывались: тяга к знаниям, которые давала нам школа.
Этот год был особенным для меня. В мае наша семья переехала на Левый берег, и мне предстояло продолжить учебу на новом месте. Ни с кем из своих сверстников я подружиться не успел, так как все лето провел у бабушки в Малаховке. И вот я стоял среди незнакомых мне ребят и девчонок, а прямо передо мной наш классный руководитель держал табличку с надписью 5 «Б».
Если бы вы знали, как я не хотел попасть в класс «Б», ведь до этого я учился в «А»! По непонятной для меня причине вторая буква алфавита ассоциировалась у меня с чем-то второсортным, и я никак не мог побороть в себе это чувство.
Как оказалось, алфавитные переживания были только разминкой перед тем, что меня ждало впереди. Представляете: меня посадили за одну парту с девчонкой! Такое было только в первом классе, а три последующих года я сидел со своим приятелем Сашкой. Но Сашка остался в Пушкино, а теперь моей соседкой по парте оказалась Аня – какая-то воображала с длинными косами.
Новичков оказалась пятеро. Три мальчика и две девочки. Нас представили классу. Понятное дело, что первое время нужно было осмотреться, и поэтому тоже я удивился, когда на второй перемене ко мне подошел подстриженный под ноль мальчик и с ходу спросил: «Ты в футбол играешь?» Я кивнул. «Тогда приходи сегодня в четыре часа на «лысину». Потренируемся немного, а в шесть играем с ашниками». Я ответил: «Хорошо». Уточнять, что такое «лысина» и где она находится, я почему-то постеснялся.
Оказалось, что мы с Аней живем в соседних домах. После уроков я взял ее портфель, и мы двинулись по улице Пожарского. Мои мальчишеские предрассудки о том, что я сижу с девчонкой, как будто испарились. Я шел и думал, как лучше спросить Аню об этой самой «лысине», а она вводила меня в курс дела, рассказывая о ребятах и учителях. «Не такая уж она и воображала», – думал я. Аня была круглой отличницей, занималась музыкой и фигурным катанием. Я проводил ее до подъезда и спросил: «Ты не знаешь, где ребята в футбол играют?» Интуиция не должна была меня подвести в предположении, что это место и есть та самая таинственная «лысина», о которой говорил мой одноклассник. «Это в парке, через дорогу от школы. Увидишь. Они там каждый вечер мяч гоняют», – услышал я ответ Ани.
В назначенный час я был на месте, отыскать которое действительно не составило никакого труда. Опушка размером метров 30 на 25 как нельзя лучше подходила под свое определение. Невозможно было представить, что на ней могла вырасти хоть одна травинка. Поверхность была отполирована до блеска в результате постоянных футбольных баталий. Бильярдный шар в чистом виде.
Группа ребят стояла у большого дуба, который, надо полагать, служил штангой ворот. Я оказался восьмым. Ко мне подошел тот самый парень, который и пригласил на тренировку. Под левым глазом у него уже виднелся небольшой фингал. «Давай, снимай футболку. Будешь играть за «голых». – «Ты, что, капитан?» – поинтересовался я. – «Нет, больше, чем капитан. Я – вратарь. Половина команды. А капитан у нас Фафик, он в ЦСКА играет. Вон, видишь, он мячом жонглирует», – сказал вратарь. – «Кстати, как тебя зовут?» – «Вова», – робко ответил я. – «А я – Моисей. Вообще-то я тоже Вова, а фамилия моя – Моисеев, поэтому меня все так и зовут. Я не против. Ты за кого болеешь?» – «За «Спартак». – «Здорово! Теперь нас двое. А так почти все в классе за ЦСКА, а кто не за ЦСКА – те за «Динамо».
Играли четыре на четыре: трое в поле, один на воротах. Моисей оказался в команде соперника. Фафик (он тоже был в другой команде) играл очень хорошо. Я вынужден был признать в нем достойного оппонента. Он играл в более силовой манере (насколько это применимо к подросткам), был хорошо координирован и физически казался мощнее меня. Остальные ребята уступали мне. А еще я обратил внимание на парня с цифрой 9 на футболке из команды соперника, который ленился возвращаться назад и частенько возмущался действиями своих партнеров.
Играли мы до пяти голов в одни ворота, и ту игру наша команда проиграла 3:5. А потом стали тренировать удары по воротам. Моисей мне очень понравился. Прыгучий и легкий, он намертво ловил, казалось, неберущиеся мячи.
После этого мы пошли купаться на канал, а вернулись к началу матча с ашниками. Сергей (тот самый, в футболке с номером 9), сказал, что я остаюсь в запасе.
Играли пять на пять два тайма по 15 минут. После первого мы проигрывали 2:3. В перерыве ко мне подошел Фафик и сказал: «Выйдешь вместо Сергея. С движением у тебя нормально, не халтуришь, надо только больше играть в пас. У нас получится».
Фафик (его тоже звали Вовой) как в воду глядел. Мы переиграли ашников со счетом 6:4. Я забил два мяча, а еще два забил Фафик. После игры он подошел ко мне и сказал: «Все с тобой ясно. Будешь играть в основе».
С ашниками мы играли каждую неделю. Играли и с другими командами, которые образовывались стихийно, ибо в парке всегда было много ребят. И нашим неизменным пристанищем в эти дни была все та же «лысина», так как на соседнем стадионе института культуры играли ребята, которые были старше нас.
В восьмом классе мы перешли на большое поле и стали играть со студентами. Чаще обыгрывали их. Тогда же выиграли чемпионат школы. На финал с десятиклассниками пришли наши девчонки. Я тогда не доиграл до конца из-за травмы голеностопа. Помню, как не смогла сдержать слез Аня, когда увидела мою распухшую ногу. Мы уже не сидели с ней за одной партой. Косы свои она обрезала в шестом классе (что я не смог ей простить), но какая-то взаимная симпатия, свойственная нашему возрасту, все еще связывала нас.
А в девятом мы сколотили настоящую команду из двух классов и хотели выступать на первенство города, собрали деньги и заказали форму, но в последний момент возникли какие-то организационные неувязки, обещанного тренера мы так и не получили, и наша мечта осталась неосуществленной. Последнее, что я помню из своей футбольной юности, – игра с ховринским «Локомотивом», который мы «раскатали» 4:0. После того матча к нам в раздевалку пришел их тренер и сказал, что берет четверых игроков из нашей команды к себе. Фафик, я и еще двое ребят дружно отказались.
С окончанием школы была перевернута одна из самых памятных страниц в моей жизни. Футбол остался со мной навсегда, хотя я и не стал футболистом. Им стал Фафик. Он играл за дубль ЦСКА, отметился в «Красной Пресне» у Олега Романцева, «Локомотиве» и хабаровском СКА, поиграл в Финляндии, но самое удачное время провел в рижской «Даугаве», когда она была на подходе к Высшей лиге чемпионата СССР, но по непонятным для меня причинам (думаю, не имеющим никакого отношения к спорту) так туда и не попала.
В 1982 году Володя пригласил меня в Ригу. Несколько дней я жил вместе с командой на базе в живописном месте у Кишозера и, посмотрев на постановку тренировочного процесса, а также поиграв с ребятами в двухсторонку, убедился в том, насколько серьезно там все было поставлено. Сейчас он работает тренером. Мы видимся с ним время от времени.
Моисей, которого в школе считали хулиганом и двоечником, окончил институт и жил размеренной жизнью, потом основал свой бизнес. Как у него сложилось дела на этом поприще, где он сейчас, я не знаю.
Сергей после института работал начальником смены в международном аэропорту «Шереметьево». Один раз мы с ним случайно пересеклись. Глубокой ночью он помог мне переоформить билет финну, который травмировался на чемпионате мира по мотогонкам на льду в Алма-Ате, где я работал переводчиком, и отправить его в Хельсинки ближайшим рейсом.
Вскоре после этого Сергея застрелили у себя дома. Лихие девяностые. Подробностей я не знаю.
Аня к своей золотой медали в школе добавила красный институтский диплом. Она не стала ни музыкантом, ни спортсменкой. В 19 лет вышла замуж, а в 25 уже была дважды мамой. Я как-то встретил ее на станции. Она мало изменилась. Все такая же стройная и живая в общении, вот только, глядя на Аню и ее аккуратное каре, я вспоминал ее длинные косы.
Прошли годы…
Май 2020-го. Окаянные дни, как сказал классик. Вирус, самоизоляция (слово-то какое!), цифровые пропуска. Мир пришел к чему-то страшному и уже уверенно входит в это сумасшествие и произвол.
Я в парке. В том самом. Он сильно изменился. Стал более ухоженным и опрятным. Только вот дубы заметно постарели. И плитка (куда же без нее?!) мне показалось лишней. А еще я не понял: зачем нужно было ставить забор-решетку высотой три метра, отгородив таким образом выход к каналу из парка? Я прошел почти километр, но выхода так и не нашел.
Воспоминания нахлынули на меня, и я решил найти ту самую «лысину», на которой мы проводили вечера в течение нескольких лет. Долго ходил по тем местам, где она должна была быть. Тщетно…
Прошло более получаса моих безрезультатных поисков. Я остановился и стал осматриваться в надежде найти знакомые ориентиры. Что-то приходилось достраивать в своем воображении, что-то, наоборот, удалять. Я пытался построить периметр «лысины» по четырем дубам, которые служили штангами наших импровизированных ворот, но в поле моего зрения таковых не наблюдалось. Вокруг меня простирался травяной покров, который затруднял поиски. Продвинувшись немного вперед, я увидел вышедшие на поверхность корни дерева, когда-то поразившие меня своими очертаниями: они были в форме крюка. Я обошел дерево с другой стороны. Точно! Это и есть одна штанга! А где же вторая? Мой взгляд выхватил невысокий пенек в трех метрах от дуба. Вот, значит, что осталось от второй штанги… А вторые ворота? Я посмотрел прямо перед собой. Моему взору предстал старый дуб. Он стоял метрах в тридцати от меня, а справа от него, скрытый травой, выглядывал еще один пень. Я отошел в сторону и внимательно оглядел площадку. Узнать в ней нашу добрую «лысину» было невозможно! Высокая трава, клены, сосны и дубы высотой в десять метров. Похоже, я и мои сверстники были последними, кто играл здесь в футбол. Это только человек с возрастом лысеет, а в природе наблюдается обратный процесс. Но все же это была именно она, та самая «лысина» из моего школьного футбольного детства!
Я оперся ногой о пенек. Совсем рядом запел соловей. Последние трели уходящей весны. На душе было грустно, и не указы и распоряжения мэра в эти минуты были тому причиной. Просто я перенесся во времени. Кажется, что плохого в том, что ты вернулся на мгновение в солнечность детства? И вместе с тем ты прекрасно понимаешь, что этого уже не будет. В одну и ту же реку нельзя войти дважды. Все меняется. И такие перемены, невидимые для тебя, самым решительным образом меняют мир. Они микроскопичны, но они в постоянном движении.
Я зашагал домой и подумал о том, как здорово, что в моей жизни была эта «лысина»!
# воспоминания из детства # футбол # природа # рассказы #