А дело было так… В 1947 году в нашем уездном городке случились большие перемены, которые влекли за собой перемены ещё большие.
Страна в экстренном порядке ковала ядерный щит и меч, а потому патронный завод подвергли конверсии и включили в длинную цепь промышленной кооперации по обогащению урана.
В город свезли кучу пленных немцев и почти столько же советских специалистов. По железной дороге везли оборудование демонтированное с заводов в Германии, строились новые цеха и модернизировались старые.
Советским ядерным проектом руководил Лаврентий Павлович Берия. В гуманизме его упрекнуть не получится, но человеком он был умным. Можно загнать в глушь толпу выпускников столичных вузов по распределению, можно установить срок отработки, однако, людей надо было удержать на предприятии и в городе. С этой целью, помимо производственных мощностей, активно развивалась гражданская инфраструктура.
Город поставили на московское снабжение. Для заводских специалистов строилось хорошее жильё, больницы, школы и детские сады. В том числе, в центре города был разбит парк имени…
Парк заканчивали в середине 50х гг. В центре предполагалось поставить бюст Сталина. И его даже успели изготовить. Но тут случился ХХ съезд партии с разоблачением культа личности. Парк имени Сталина стал неактуален. Долго над переименованием думать не стали. Снабжение у нас московское, ну пусть и будет, как в Москве, парк имени Горького. А бюст мы слегка поправим.
Поправили. Горький получился какой-то странный. Ну вот Горький, только не совсем… Сомнительный Горький.
Бюст в парке вызывал ироничные усмешки наиболее просвещённой публики. Они-то понимали, на кого больше всего похож памятник. Но произносить имя Ницше в СССР не особо приветствовалось.
В 90е гг парк, как и многое в нашей стране, пришёл в запустение. Табличка с именем откололась да так и не была восстановлена. Была забавно выгуливать в парке приезжих девиц и рассказывать им про парк имени Ницше.
Бюст и сейчас стоит в старом парке без имени как памятник сразу нескольким эпохам.