В давние-давние времена по дорогам ходили калики перехожие, странники и паломники, запросто стучались в дома и просили повечерять и на ночлег, считалось большим грехом отказать им в этом. Они в свою очередь тоже делились чем могли - садились степенно вечером и тешили хозяев рассказами всякими нравоучительными, а иногда и советы давали весьма полезные. За свою жизнь они набрались знаний и мудрости и подсказывали выход из многих проблем и бед. Молитвы их сильные были перед Богом. Не боялись они ни царей, ни слуг их, ни лихих людей, терять им было нечего, от золота и богатства они отказались, а смерть была им радостью и соединением с Господом.
Так вот и в эту малую нашу деревушку между густым лесом и полем забрели люди прохожие и попросились переночевать. Как водится, их пустили, накормили, баньку истопили, а вечером, засветив лучину, стали ждать рассказов. Самый старший странник, огладив свою широкую бороду, начал, подмигнув ребятишкам:
- Есть ли среди вас кто плотничье дело любит?
- Есть, есть, батька наш нас каждое утро учит, как с деревом работать.
— Вот, учитесь, дети, это святое дело, и наш Господь даже им не брезговал, а Матерь свою Пресвятую и Пречистую кормил этим трудом многие годы. Вот я вам историю расскажу про крылечко одно, с молитвой да со старанием сложенное.
В одном монастыре жил святой старец великий, который все свое упование и надежду на Бога возлагал, и вот случилось ему да братии нечего есть долгое время. И как старец считал себя ответственным за других в монастыре, а никому не дозволял в мир ходить, чтоб соблазнам да грехам не дать слабины, то, помолившись, сам он пошел, чтоб на хлеб для братии заработать. И пришел он в ближнюю деревеньку, где люди день и ночь трудились, но все равно в бедности жили, и храма там не было и по бедности их и по неверию. И зашел старец в крайний дом и хотел по обыкновению на образа покреститься, как принято, но не было в том доме даже и образов святых ни Господа нашего, ни Пречистой его Матери, ни святого Николая Угодника, Мир Ликийских Чудотворца. И расстроился старец о тех людях, и обратился к хозяину – Вижу я, что ты бедно совсем живешь, даже образов не имеешь, чем бы тебе подсобить-то? Старец по своей доброте забыл уже, что сам нуждался. Хозяин хмыкнул: Образа мы стопили зимой, как дров не было, видишь, двери старые почти развалились, в дверь дует, а починить не могу, не научен. Старец внутри содрогнулся от такого дела, но пожалел темного хозяина и сказал ему – Дай, милый, я тебе крылечко сложу, дверь починю да дров наколю на зиму? Хозяин опять хмыкнул – Да мне платить тебе нечем. Инок ответил, что если есть немного хлеба да муки, то это хватит за работу, и принялся за дело. Два дня работал, не разгибаясь, только воду пил – и стали двери с крылечком красивые светлые ладные…А в углу старец вырезал и прикрепил Крест святой да образ Пречистой Девы Марии с Николаем Чудотворцем и наказал хозяину всегда перед образами входя и выходя креститься,
- «Веришь ты, милый человек, или не веришь – оно все суета, а ты крестись все равно, потому что Господь наш всегда с нами не по грехам нашим, а по Своему милосердию.»
Старец взял свою плату – кусок хлеба да мешочек муки, и ушел кормить братию. Хозяин хмыкнул по своему обыкновению и хотел так войти в дом, но сила какая-то заставила его покреститься, страх какой-то. А вдруг и правда Господь рядом? И так он стал креститься, сам обвык, да и домашних приучил. Ступеньки с крылечком хороши были, так и хотелось там сидеть, дочки там с женой шили да пряли, да ткали на станке, а как пели вечерами! Душа радовалась.
Но пришло время лихое на Русь нашу, пришел голод, мужчины не могли прокормить семьи и собрались по миру пойти какую работу искать. Оставляя дома жен да детей, наставляли их ночами не выходить, огня не жечь, лихих людей не привлекать, покуда люди тут без защиты. И ушли мужики. Остались в деревне ждать их женщины, старики совсем беспомощные, да дети малые еще неразумные. И прознали про то люди лихие безжалостные и решили разграбить деревню, а людей пожечь в избах, чтоб не рассказали кому. Пришли они в деревню и пошли по избам, да только красть было нечего. Все люди сбежались от страху в ту избу, где крылечко было, да и запрятались там по углам, трясясь от страха. А разбойники все ближе подходили. И вот главный их прорычал, что там внутри что-то светит, видать, все же золото, и своим сказал стоять и ждать, а сам пошел внутрь, чтоб первому побольше золота отхватить. Детишки внутри даже замолкли от страха, старики крестились, как могли, да детей собой прикрывали. Они слышали шаги по крыльцу и приготовились к смерти, но шаги вдруг стихли и совсем замолкли. И стала тишина, такая великая тишина… Долго ждали люди своей смерти, но никто не зашел в избу. А потом малый пацанчик подполз к окну и вдруг проговорил: – О как они дернули! Все свои тюки побросали!
Лихие люди скрылись в лесу бегом, что там произошло, Господь знает, да только понеслись они прочь, а мешки свои бросили, чтоб бежать не мешали. А в тех тюках и хлеб был и мука и еще еда всякая – так и спаслась вся деревня. К лету мужики вернулись с заработков, шли домой и гадали – выжили ли там их семьи или уже похоронены, но все были живы и здоровы!
И тогда решили жители на сходе там, что пора уже им храм Божий строить, и пошли по миру искать плотника. Хотели того старца просить за главного быть, но узнали, что его уже Господь призвал. И нашли тогда другого духовного инока умелого, и благословясь да обещая, что храм не оставят, всей деревней приступили к делу. Простенький деревянный храм вырос быстро, освятили его на Покров, и стали жить да Бога хвалить, тихо и спокойно.
Тот старый хозяин, что старца принимал, уже умер давно, его дочь, помнившая, как крыльцо появилось, тоже была в летах преклонных, но все любила сидеть на крылечке, что-нибудь там рукоделить, да внукам про старца и таинственное крылечко рассказывать. Много воды утекло, крылечко уже местами рассыхаться стало, как-то бабушка шла и упала на нем, нога провалилась в ямку от отошедшей доски. К счастью, не повредилась, но бабушка очень плакала, что крылечко ее разберут. И тогда старший сын сказал ей не плакать, что он наловчился по дереву, когда храм строили, и что он аккуратно починит, а доски, ставшие негодными, на лучинки разберет, чтоб бабушка зимой пряла да вязала под ними. И так и сделал. И опять стояло милое крылечко, как новенькое, и каждый перед образами крестился, входя. А если не крестился, то не мог в дом войти – ноги его не несли. И замуж с того крыльца выходили, и сынов с невестами на нем встречали, и детишки по нему шагать учились.
И пришла засуха на ту землю, большой неурожай, в зиму все запасы поели, и по весне сеять поля было нечем. Все сидели подавленные – даже сменять на зерно нечего в доме, все поистратили, чтоб детишек сберечь. А не посеять тоже нельзя ведь – совсем голод наступит.
И тогда бабушка старенькая тайком решила вышить покрывало красивое, потому что она была умелица, да и сменять его на посевное зерно на ярмарке. И засела она за рукоделие вечером, засветив лучинку из запасов своих, да поискав старые нитки, крашенные ею еще в молодости. И так сидела она несколько ночей, не сомкнув глаз, тайком при свете лучины, которая горела так ярко, как днем, и вышивала она по своей мечте огонь пылающий, по краям покрывала.
Закончила покрывало она, да и сама подивилась – в темной комнате от узора светло стало. Обрадовалась мастерица – хорошо дадут за такую красоту на ярмарке. И засобиралась в путь. Утром рано, пока все еще спали, она оставила записку, свернула покрывало в узелок и пошла на ярмарку. Пришла к полудню, села скромно себе в уголке и развернула покрывало прямо на земле, предлагая людям. Все смотрели и восхищались, как узоры сияют… И подошел дряхлый согнутый старичок в иноческой рясе и стал говорить, что вот такое же искал, чем накрыть Алтарь святой, да не мог найти… - «Тут же прямо Душе Святый так и виден в узорах, это ж то, что надо, почем оно, матушка?»
А бабушка возьми и скажи, что храму она и так его подарит, и сама даже испугалась, как это она? А жить на что?
Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Она свернула покрывало аккуратно и протянула батюшке. Он взял его так бережно и понес прочь. Бабушка вздохнула, выругала себя за неосмотрительность, и поплелась домой, к голодным внукам да унынию… -«Дура я, что ж я за дура такая!»
И вдруг услышала, как ее кто-то окликает, обернулась, а тот самый батюшка догнал ее весь запыхавшись, и зовет у себя переночевать – «идти ж далеко тебе, поди, матушка.» Она, вся расстроенная, пошла за ним. А после вечери он ей говорит –«мне тут, грешному, мешка два посевного зерна подарили, да я не сею уже, старый стал, мне много не надо ж, возьмешь, матушка, в хозяйстве ж все пригодится» Бабушка радостно закивала головой и прикинула, как же она эти два мешка домой потащит. Но своя ноша не тянет – взвалила она два мешка на горб да потащилась медленно до дому…
И вдруг услышала сзади хруст да треск, а это сзади шел громадный конь с телегой, а в телеге сидел мужик рослый да крепкий, с бородой осанистой, он представился дьяконом и сказал, что батюшка наказал ее догнать да до дому довезти, добавив подарков – мешок картошки, мешок лука, мешок муки да пряников детишкам. «Мы с батюшкой вдвоем живем, едим мало, а люди все несут и несут, вот отец и наказал все вам отдать»
Так и доехали они до дому, где вся детвора выбежала, и тут же пряники разлетелись по зубам да по карманам.
С тех пор нет-нет, да и заглядывал дьякон тот осанистый с телегой и передавал им до муки мешок, то картошки, то лука, то еще чего – «От батюшки», и радовался на детишек, какие они крепкие да румяные растут, и в храм всегда ходят.
Посеяли люди поля тем хлебом, пшеница взошла стеной, налилась ядреная, да и спасла всю деревню от голоду в зиму. А к весне бабушке сон приснился, что на крылечке опять тот старец, крыльцо сложивший, стоит да зовет ее – «Собирайся в путь, матушка.» И решила она, что свой век отжила, и наказала сыну не рыдать по ней, как Богу душу отдаст, а радоваться да молиться за нее, и положить в гроб к ней тех лучинок от крылечка, чтоб дорогу ей в Царство Небесное осветить. По весне, как снег стаял, и похоронили бабушку за храмом, не забыв и лучинок ей в гроб положить, чтоб дорогу освещать.
А крылечки в той деревушке с тех пор все на один манер сложены, как святой старец показал. И по-другому их и не кладет никто. И в гроб покойникам всегда лучинки кладут вместе с положенным по обряду христианскому.
Закончил странник свою историю, а детишки стали радоваться да говорить ему, что у них тут есть такое же крылечко, и образа там вырезанные в углу есть. А странник ухмыльнулся в бороду и сказал, что по всему миру их крылечко известное, святым Божиим старцем сложенное, и наказал им верить и не унывать никогда.
Это было такое время на Руси, когда запросто святой мог зайти к тебе в дом и любую работу сработать, не побрезговать помочь людям. И по свету разошлась эта доброта тонкими лучинками.