Обглоданные кости по углам,
Горит костер, мерцая по пещере.
На каменной постели спит мадам,
Лицом еще похожая на зверя.
За дальним лесом воет тощий волк,
И на болоте выпь горланит песни.
Я от кострища поднял уголек,
И приложил к стене на ровном месте.
Рукой повел, и на тебе - черта!
Еще слегка, неровность вышла линий.
Бизонья показалась голова,
И мамонт рвущий в злобе тигра бивнем.
Я в ужасе вскочил, как громовой удар,
Меня застал у леса на опушке.
Ведь это был мне неизвестный дар,
И он мне показался мяса лучше.
Вся до утра украшена стена,
Не ел, не спал, мадам моя ворчала.
Ушел сосед по следу кабана,
Во мне же вдруг охотника не стало.
Я рисовал зверей и стаи птиц,
Своих собратьев у костра угрюмых.
Но на рисунки невозможно жить.
Жена ушла, забрав с собою шкуры.
Я голодал и в этот древний миг,
Еще не знал, что будет так вовеки.
Я первый был, кто за талант погиб.
Непризнанным при жизни человеком.