7 августа в ряде городов Франции прошел массовый протест против карантинных ограничений. Всего вышло 237 тысяч человек – это очень много. 237 тысяч сказали господам мира сего – власти и бизнесу (при капитализме это близнецы-братья, часто сиамские), что не хотят жить в дивном новом мире, который господа строят. А чего хотят? Давайте об этом и поговорим.
Прежде уточним, что хорошо, что протест есть массовый и что он есть. Это значит, что люди чувствуют, что нечто начало переть медведем на их свободу. Они, может, не всегда правильно ей распоряжаются, по-разному понимают – это частности.
Сущностно то, что люди ощутили, что вещи, фундаментальные для них, для ими самими поддерживаемой системы не имеют никакой ценности. Что начиналось все с убеждения, потом начались законодательные и трудовые ограничения, а потом всех, кто не побежал в дивный новый мир, опрокидывая стулья, и всего лишь проявил законное недоверие к действиям властей, стали демонизировать.
В сущности, люди выступили против того, чтобы из мира, к которому они привыкли, сделали гигантскую цифровую зону (в том самом смысле слова). Это не фигура речи, упаси бог. Вы не согласны с таким определением? А когда ты нон-стоп под наблюдением, когда для перемещения всюду тебе нужны особые пропуска, когда ты не можешь выехать из страны или въехать на родину – это как называется? Это и называется "зона". Ну ладно - пусть будет "гетто"…
На тех же, кто не хочет идти в это гетто добровольно и говорит: «Ну вы посмотрите, они строят гетто?» объявляют «охоту на ведьм». Это, кстати, тоже не фигура речи, в этом Запад изрядно поднаторел еще в прошлом веке, когда, например, люди, симпатизирующие левым идеям, подвергались всякому преследованию и травле. Обычно говорят об «эпохе Маккартизма», но Маккарти ушел, а преследования продолжались лет этак 30. Да и вообще, примеров этому в истории можно найти множество.
Итак, людей всячески загоняют в это гетто. Кого-то приманивают, кого-то упрашивают, а кого-то пихают силой. Это гетто его же жителями будет оплачиваться. Они ведь заплатят за ПЦР-тест? Заплатят. А за прививку? И за нее. И, конечно, за дезсредства в магазине? Ну это так, мелочи. Но пойдем дальше…
А за оборудование удаленного рабочего места?..А за оборудование удаленного учебного места для своих детей? И за врачей, которые потом будут лечить последствия вашей гиподинамии? Или "в розницу" - за спортзал, чтобы ее не было? За психотерапевтов тоже?
Ведь СМИ расскажут, что во время пандемии люди стали чаще сталкиваться с тревогами и депрессиями. Не со зла расскажут, это будет правдой. Но и за это они заплатят. Впрочем, почему «они»? Вы заплатите. Вы за все заплатите, за обслуживание своей тюрьмы. А как иначе? В леса, что ли, бежать?
Так чего хотят протестующие? Понятно – они не хотят жить так, как я описал выше. А как они, собственно, хотят жить?
И тут и кроется, как мне кажется, дьявол, в этой детали.
Карантин и тотальная цифровизация не возникли вдруг. Приходилось слышать точку зрения, что государство «отмобилизовалось», когда захотело продавить свои интересы. А отмобилизовалось ли? Во-первых, речь не только о государстве. Речь и о бизнесе, потому что в первую голову это его интересы. Поглядите, как капитализировались цифровые гиганты за время пандемии, тот же Zoom. И сразу станет ясно, кто выгодоприобретатель – не только производители вакцин.
Бизнес и подконтрольное ему государство отмобилизовалось лишь для последнего рывка, но карантин и цифровизация вползали в нашу жизнь планомерно и постепенно. Они пожирали ее, как болезнь пожирает организм, а сейчас разразился кризис. Технологии удаленной работы или школьного обучения были обкатаны до пандемии. Навигатор определял ваше местоположение много лет.
Доставщик еды стучался в вашу дверь тогда, когда вам было лень или некогда идти в магазин, а не тогда, когда вы боялись туда идти. Соцсеть вытесняла реальное общение задолго до того, как это стало «необходимостью». И давайте не будем лукавить – никого эти ограничения не огорошили, жизнь не встала и в значительной части, увы, приспособилась. Общество было готово, почва была взрыхлена и удобрено, семена брошены и оставалось лишь полить. Все, что потребовалось – это лишь сделать добровольное и массовое – обязательным и массовым.
Так чего хотят протестующие? Они не хотят жить по новым правилам, которые суть производные от глобального процесса, идущего не первый год. Люди против плодов, но не против породившей их почвы. И ей-богу, это возмущение подобно возмущению торговца оружием, шокированного тем, что кого-то застрелили.
Что это за почва? Это почва человеческих отношений. Вся социальная ткань, все, что из себя представляет современная цивилизация – это плод человеческих отношений. И вопрос, на который необходимо ответить сегодня тем, кто против этой «зоны» - какой должен быть характер этих отношений, на каком фундаменте они должны строиться. Потому что тот фундамент, на который прекрасно легли карантин, вакцинация и цифровизация – он ничего другого и не породит.
Выдающийся психотерапевт и ученик основателя школы логотерапии В. Франкла А. Ленгле писал: «Когда человек говорит чему-то «Нет!», он говорит «Да!» чему-то иному». Иначе в действительности он не говорит «Нет!», а говорит «Да, но пара уточнений!». Да, мы в принципе не против куар кодов, но для отдельных граждан. Да, мы в принципе не против цифрового образования, но тогда, когда мы этого хотим и так далее.
Итак, есть "протест" и протест. Сам по себе протест против карантинных ограничений - благороден, и простые люди, которые выражают свое негодование в условиях, когда против них обращено все - чиновничество, СМИ, выгодоприобретатели карантина - вызывают уважение.
Дальше нужно присмотреться, кто стоит за протестом. Кто выгодоприобретатель самого протеста? Потому что если это плоть от плоти существующей системы, которая просто говорит: открути карантин назад, верните нам прекрасное допандемическое бытие, то этот протест попросту несерьезн.
Потому что вернуть это бытие нельзя – мы из него в общем-то и не выходили, просто оно несколько сгустилось. Кроме того, ну что, все, кто "наварил" на этом сотни миллиардов долларов - они что, захотят все "открутить"? Ну смешно же, ну! Мир изменился фундаментально и прежним уже не будет. Мечты о возврате в общество без тотального цифрового контроля - это фантазия нежелающего взрослеть ребенка. Ее страх в каком-то смысле запоздалый.
Пандемия поставила во главу угла вопрос не о том, как мы будем жить дальше, а о том, что будет жить дальше: что есть человек при таком обрастании техникой? Что от него остается? Какой характер приобретают человеческие отношения в их полноте в 21-м веке?
Когда два столетия назад в мире совершилась промышленная революция, рабочие, которые видели, что из них делают придаток машин, начали машины громить. Это получило название луддизма. Их гнев был не менее справедлив, чем негодование современных противников цифровизации и вакцинации. А в чем-то даже и справедливее, потому что либо они этим придатком становились, либо умирали голодной смертью. Сегодня до этого еще не дошло. Пока что.
Противники луддитов из рядов капиталистов и части интеллигенции в их обслуге говорили: уважаемые, ваши убогие ремесленные цеха не создают достаточного продукта, чтобы мы могли всех прокормить, а то, что они создают – имеет конский ценник. А машина создает много и дешево. Вы видите в этом рабство, но мы-то помогаем обществу!
И тогда аргументация была лукавая, и сейчас: конечно, прогресс общества стоял на втором или еще каком-то ином месте, а первопричиной было повышение доходов обладателей машин, тех, кто навязывал новый миропорядок. Но доля истины в их словах была – был прогресс как побочный продукт; и теперь вам укажут на такой побочный продукт – развитие технологий, удобства и даже (прости господи!) здоровье нации. Но все же он был побочным продуктом, а не целью. И все это понимали, как понимают и сейчас. Даже если выступают и за цифровизацию, и за вакцинацию, кривя рот говорят, что знают, кто основной выгодоприобретатель.
Но потом коммунисты сказали: не надо громить машины, надо создать такой мир, при котором не человек станет служить машине, а машина – человеку. И предложили некую модель человеческих отношений, с оглядкой на уровень развития производительных сил. Ленин ведь не выступал против конвейера. Но он выступал за то, чтобы не конвейер определял жизнь человека в ее громадной сложности. И все завоевания социализма в СССР были в сущности попыткой создать такое новое бытие, где человек переставал быть машинным придатком.
То есть, ответ «Что будет человек?» был предложен. Как он был реализован – это отдельная тема. Но предложен он был.
Сегодня мы переживаем очередной технологический рывок, который, повторюсь, возник не в период пандемии. Пандемия стала «удобной площадкой» обкатки нового мира. И, если все сложится скверно, то на этой «площадке» его и построят. Но у застрельщиков цифровизации, как и у тех, кто стоял у руля промышленной революции, было свое видение человека – это некий придаток к техническому комплексу, от которого почему-то еще нельзя избавиться до конца. Ну пусть будет, в форме придатка. Это видение человека-придатка технического комплекса нам может не нравится, но это видение. Оно есть.
Итак, есть видение, есть почва, фундамент, площадка, и есть конкретные шаги по реализации плана. И план, не сомневайтесь, будет осуществлен, если противники этого процесса не предложат свое видение. То, что происходит во Франции, учит тому, что альтернативное видение вовсе не обречено на глас вопиющего в пустыне. Напротив, актуальность четких ответов в условиях тотальной растерянности обретает особо высокую ценность.