Вы замечали, как в тишине особенно гулко стучит собственное сердце? Оно бухает, будто ты оказываешься внутри шаманского барабана, стучит, сотрясая внутренности.
Мысли застилало тревогой. Расплавленной карамелью путало разум, чтобы довести до одной-единственной точки. Яркой, словно разряд молнии. И безжалостной.
И Василий послушно ждал ее, мирился с выворачивающим внутренности чувством тревоги и неизбежности. Все ради этого мгновения, в котором ему покажется она. Его дочь.
Черные камни, по которым неверным маревом клубится дым. Узкие языки, загибаясь хватают пустоту.
Дочь медленно падает на них спиной. Так медленно, что между ударами сердца он успевает увидеть, как распахиваются ее глаза, как их заполняет ужас. Еще один удар — ресницы девочки дрогнули, а с губ, сорвалось беззвучное «папа».
Этот момент ранил больше всего. Отвлекал и не позволял увидеть главное — когда и где это происходит.
Вот и сейчас, он опять отвлекся на медленное падение дочери и беззвучное «папа». Сердце зашлось, когда голодный язык черного дыма охватил девичью шею, утягивая вниз, а эхо подхватило его беспомощный крик: «Катя!».
«Эхо», — отметил, выныривая из забытья.
В этом месте есть камни, есть эхо. Но не гулкое, раскатистое, какое бывает в горах, а приглушенное, растекающееся тонкой нитью и исчезающее в темноте. Как над морем.
-Ты снова не спишь? - к нему подошла жена, положила горячие ладони на плечи, уткнулась носом между лопатками. - Опять кошмары?
Он промолчал. Взял с подоконника сигареты, затянулся. Над горизонтом занимался рассвет. Едва заметные алые языки коснулись кромки моря. Хлопнула дверь где-то в глубине дома, зазвенело стекло. Василий встрепенулся, выпрямился:
-Что это? Ты слышала?
-Угу, сквозняк, наверно. Пойду, посмотрю...
Что-то шевельнулось в груди, Василий перехватил запястье жены, задержал.
-Погоди, я сам.
Запахнув халат, торопливо направился из спальни в коридор. Короткий вскрик заставил его остановиться: Катя. Звуки борьбы, бьющееся стекло. Василий рванул на звук. Стремглав спустился вниз, на веранду, где шевелились на ветру шторы. пробежал по битому стеклу.
Успел заметить удаляющуюся темную фигуру - не важно. Его привлекало только светлое пятно на поручне.
-Катя!
Он бросился туда. Успев перехватить девичье запястье, потянуть к себе. Темные камни уже раззявили острозубую пасть.
-Слава Богу! - успел прошептать, почти вытянув дочь из пропасти.
-Папа, я шла воды выпить, а тут стекло разбилось и он... Это грабитель. Он убежал?
Василий не успел ответить - удар по затылку и смыкающаяся темнота, в которой, словно во сне черные камни, по которым призрачным маревом клубится предутренний туман. Узкие языки, загибаясь хватали пустоту. И дочь медленно падает на них спиной. Так медленно, что между ударами сердца он успевает увидеть, как распахиваются ее глаза, как их заполняет ужас. Еще один удар — ресницы девочки дрогнули, а с губ, сорвалось беззвучное «папа». ©Евгения Кретова "Тревожный сон"
Подписывайтесь на канал : увлекательные истории, новости литературы, презентации книг и серий, авторский взгляд и писательское закулисье, а также заметки бывшего юриста - все это найдете на моем канале
_________________________
Мои книги в книжных магазинах: Book.24 , Лабиринт , Озон , ЛитРес , Storytel