– Все это полная ерунда. Никаких таких указаний – как-то ограничивать Горбачева в контактах со СМИ – не давал ни сам Ельцин, ни кто-либо из его администрации. Вообще, при Ельцине такие указания были немыслимы. Такое можно было представить разве что теоретически – кто-то в Кремле мог использовать какие-то личные контакты, позвонить кому-то в газету или на телевидение: "Ребята, все-таки мы делаем одно общее дело… Давайте Горбачева поменьше показывать и печатать". Но поскольку "проблемы Горбачева" не было, то никто об этом никого не просил – ни Вощанов, ни Костиков, ни Ястржембский, ни другие ельцинские пресс-секретари… Никого он уже не интересовал в то время. На какое-то мгновение интерес к нему возник перед выборами 1996 года: он стал одним из кандидатов в президенты. Все тогда удивились: чего это он вдруг?.. И тогда разве что самый ленивый не напечатал интервью с ним. Я был в ту пору главой администрации, эти вопросы были "моими". Мне и в голову не приходило как-то воспрепятствовать этим публикациям. Да печатайте его хоть каждый день! А потом интерес к нему опять угас. Он был интересен лишь как "фигура селебрети", – такое сейчас новое слово появилось, тогда его не было, – как известный человек, оказавшийся на пенсии. Только с этой точки зрения. А Горбачева это совершенно не устраивало, он хотел по-прежнему представать перед читателями и телезрителями как политик. Но на политической сцене появились уже совсем другие люди… Так что при Ельцине, повторяю, что хотели, то и печатали. Самого Бориса Николаевича пинали как кому заблагорассудится, показывали в "Куклах"... Никаких запретительных указаний не было. Хотя Горбачеву, конечно, приятно было бы сознавать: про него действительно не пишут или пишут мало потому, что было распоряжение Ельцина. С этим представлением как-то легче жить.
Лучше бы он не говорил ни слова о Ельцине…
Думаю, противостояние Горбачева и Ельцина продолжалось бы до сих пор, слишком уж велика оказалась инерция той четырехлетней – с 1987-го по 1991 год – политической борьбы. Но судьба распорядилась так, что Борис Николаевич ушел из жизни раньше Михаила Сергеевича, тем самым предоставив своему сопернику неоспоримое преимущество в их как бы продолжавшемся противоборстве, которым экс-президент СССР и воспользовался "на полную катушку".
Впрочем, это преимущество Горбачев получил уже после ухода Ельцина в отставку. С этого момента Борис Николаевич почти не выступал в прессе. А уж персоны Горбачева касался вообще считанные разы. Что касается Михаила Сергеевича, тот продолжал без устали публично "полоскать" Ельцина, ельцинские девяностые годы, ельцинско-гайдаровские реформы. Продолжает до сих пор. И это, как ни жаль говорить, самая постыдная часть общественной деятельности Горбачева – скажу прямо, недостойная его великого имени.
При этом он – не буду гадать, осознанно или неосознанно, – как бы старался подольститься к новому президенту, Путину: вот, мол, Ельцин оставил своему преемнику хаос, бардак, развал страны, и теперь новому правителю приходится расхлебывать все это. На самом деле, никакого хаоса и бардака, как мы знаем, не было, финансы были стабилизированы, рыночная экономика набирала обороты, возобновился рост производства… Путин, собственно говоря, пришел на все готовенькое. Все, что требовалось от него, – продолжить демократический, рыночный курс Ельцина. Увы, он его быстро свернул. По крайней мере, демократический курс. Что касается курса на построение и укрепление рынка, тут дело оказалось не столь однозначным…
Странно, что Горбачев никак не может понять: с каждым новым ругательством в адрес Ельцина он наносил и по-прежнему наносит все больший урон своей репутации. Лучше бы он ни слова не говорил о нем. Для него же, для Горбачева, лучше.
Как сам Горбачев попал в Москву из Ставрополя?
Есть несколько "сюжетов", "обличающих" Ельцина, которые Горбачев из интервью в интервью повторяет, как заигранная пластинка. Один из них – как он ошибся, пригласив Ельцина из Свердловска в Москву. Ведь предупреждал же его Рыжков, знавший Ельцина по Уралу: "Вы с ним наплачетесь"! Но генсек доверился другому своему партай-геноссе – Лигачеву, аттестовавшему первого секретаря Свердловского обкома иначе: "Стопроцентно наш человек".
Ну вот все было в его, Горбачева, руках: мог бы взять Ельцина в Москву, а мог бы и не взять. Взял. И вот вместо того, чтобы до конца дней своих быть благодарным Горбачеву, неблагодарный Ельцин начал куралесить… Такой вот "сюжет", бесконечно повторяемый в бесконечных антиельцинских интервью бывшего президента СССР.
Ощущение такое, что сам Горбачев попал в Москву из Ставрополя как-то по-другому, не как обычно попадали в столицу члены провинциальной партийной номенклатуры – по чьей-то протекции, чьей-то рекомендации, – а, допустим, за какие-то великие, всеми признанные заслуги. Но никаких особых, выдающихся заслуг у Горбачева на его ставропольском крайкомовском посту не было… Тогда, может, он попал туда не по чьей-то обычной человеческой воле, а – по велению Господа Бога? Вообще-то, вполне возможно, что и Горбачев, и Ельцин оказались на вершине власти именно по замыслу Провидения, решившего избавить наконец Россию от многодесятилетнего властвования коммунистической "Золотой орды", но это другой разговор… Если оставить Провидение в покое, и сам Горбачев, как и Ельцин, как и большинство партийных чиновников высокого уровня, оказался в столице вполне тривиальным образом – благодаря одному из более высоких чиновников, в данном случае благодаря Андропову, которого он, принимая в Ставрополе, возил на природу и возле костерка за шашлычком сумел ему понравиться. Возможно, если бы Андропов воскрес и увидел, какую кашу Горбачев заварил в стране, он бы тоже, как и сам Горбачев в случае Ельцина, стал бы рвать на себе волосы: ах, как я в Горбачеве ошибся! В короткую бытность свою генсеком Андропов, конечно, думал о том, чтобы устроить кое-какие реформы, кое-какие перемены в стране, но уж точно не такие, которые привели бы к крушению социализма, крушению всей коммунистической системы, причем не только в СССР, но и в его окрестностях.
Тем не менее, Горбачев вновь и вновь продолжает бравировать тем, что именно благодаря ему "Ельцин стал Ельциным":
– Где бы был Ельцин, если бы не Горбачев? Он продолжал бы руководить Свердловским обкомом и строить развитой социализм! (Интервью газете "ФельдПочта", 19 ноября 2004 года).
Ну так и что? То же самое можно сказать и о самом Горбачеве: "Где бы был Горбачев, если бы не Андропов? Он продолжал бы руководить Ставропольским крайкомом и строить развитой социализм!" Кроме того, стоит добавить, что Горбачев, в отличие от Ельцина, продолжал строить развитой социализм еще и в Москве, на более высоком посту.
Во время онлайн-конференции в "Аргументах и фактах" 26 декабря 2005 года одним из вопросов, заданных Горбачеву, был такой:
"Михаил Сергеевич, Вы как человек непьющий, как могли привлечь в Москву Ельцина из Свердловска, зная, что он алкоголик? Ведь есть поговорка у разведчиков, что алкоголикам и прост*****ам нельзя доверять…"
Вместо того, чтобы урезонить хама и редакцию, этот хамский вопрос опубликовавшую, Горбачев в тысячный, наверное, раз начинает нудно излагать все тот же рассказ, как Рыжков не советовал брать Ельцина – "наберетесь с ним горя", – но все решила позиция Лигачева: "Это наш человек, это то, что нам надо".
"Надо было послать его куда-нибудь в Африку или Латинскую Америку!"
Другой "сюжет" бесчисленных горбачевских интервью – о другой его роковой ошибке. В 1987-м, после октябрьского пленума, надо было не переводить Ельцина на министерскую должность, не оставлять в ЦК, а отослать куда-нибудь послом, в какую-нибудь дальнюю "банановую республику", чтобы он сидел там в тишине да покое и курил кальян.
В общем, по словам Горбачева, надо было "кончить" с Ельциным уже после октября 1987 года. "Интерфакс", 27 июля 2007 года:
"Ельцина надо было отправить после октябрьских его выходок (выступление на пленуме ЦК КПСС в октябре 1987 г. – Прим. Ред.) на дипломатическую работу и на этом кончить с ним. Это ошибка моя", – заявил М. Горбачев".
Кстати, про "кончить" с Ельциным Горбачев говорит уже после кончины Бориса Николаевича. Не царапает ли это его слух и слух его собеседников?
Так что, главная ошибка Горбачева, как он считает, – что он не отослал тогда Ельцина куда-нибудь подальше, в Африку или Латинскую Америку. Тогда бы все в стране пошло по-другому. Вопрос только: а поехал ли бы туда покорно Ельцин? Или предпочел бы оставить государственную, партийную службу и опять-таки посвятить себя оппозиционной общественной деятельности? Времена-то уже изменились – изменились благодаря самому Горбачеву, так что высокопоставленный чиновник не обязательно должен был выполнять команды начальства: "Смирно! Кругом, шагом – арш!"
Это подтверждает в разговоре со мной и Валентин Юмашев:
– Никуда послом Борис Николаевич не поехал бы. Самый дальний пункт, куда он мог бы поехать, – Свердловск. Но потом, на мой взгляд, он точно так же политически возродился бы, с той лишь разницей, что – из Свердловска.
Конечно, может быть, не обладая официальным статусом – министра, члена ЦК, – Борису Николаевичу труднее было бы стать депутатом, после председателем Верховного Совета, но, с другой стороны, образ человека, гонимого властью, напротив, как всегда, прибавил бы ему очков. Да и вообще не надо забывать, какой вулканической энергией обладал в ту пору Ельцин. Так что здесь "бабушка надвое сказала", сумел бы Горбачев тогда "покончить" с Ельциным или эти его усилия оказались тщетными…