Ира неслась вперед не разбирая дороги, лишь бы подальше от этой ненавистной ей тетки. Эх, папа, папа! Зачем ты привел эту Галю в наш дом? Ведь нам же и вдвоем было нормально! Прохожие с удивлением расступались перед плачущей девочкой лет четырнадцати. Кто-то пытался остановить, но она вырывалась и бежала дальше.
***
– Я пошел, – Антон поцеловал дочь и жену. – И только не надо ссориться!
– Мы и не ссоримся, – улыбнулась Галина.
– Много чести – ссориться. Я ее вообще не замечаю, – фыркнула Ира и ушла в свою комнату. Дверь демонстративно хлопнула. Галина вздрогнула и закрыла глаза.
Антон подбежал к двери комнаты дочери.
– Перестань хлопать! И вообще, побольше уважения к Гале! Поняла?! – он прислонил ухо. В ответ – тишина. В сердцах стукнув кулаком по двери, он пошел в прихожую, Галина вышла следом.
– Ты ее прости, – виновато сказал он, обнимая. – Переходный возраст и все такое…
– Иди, – она поцеловала его и ободряюще улыбнулась. – Я все понимаю.
Едва за отцом закрылась дверь, как из комнаты выскочила Ира. Она уселась прямо на пол и стала напяливать кеды.
– Давай поговорим, Ириша? – миролюбиво спросила Галя и, присев, пыталась приобнять падчерицу.
– Никогда не называй меня Иришей! Так меня зовет только мама! Руки убери! – взвизгнула девочка.
– Хорошо. Прости. Я не буду, – испугалась Галина, глядя в ее глаза, в которых плескалась холодная ненависть.
Ира выскочила за дверь.
– Ира! Ты куда?! – выкрикнула Галина.
Ответом ей был лишь громкий хлопок двери.
Галина приготовила обед и убралась в квартире. Везде кроме комнаты Иры. Ей туда заходить было табу. Она как-то прибралась в ее комнате, пока та была в школе, о чем сильно потом пожалела. Ира вернулась домой и, увидев у себя идеальный порядок, закатила такую истерику, не стесняясь в выражениях, что Антону пришлось накричать на дочь, а Галина тихо плакала в ванной.
Она гладила белье и смотрела в окно. На стекле появились первые капли дождя, сначала редкие, мелкие, затем крупные. Наконец загрохотал ливень.
«У нее и зонта нет!», – подумала Галина, глядя на стену льющейся за окном воды. Схватила телефон и, поколебавшись, набрала Иру. Переливистая трель раздалась в комнате девочки. Понятно. От злости даже мобильник забыла.
Торопливо выключила утюг, накинула дождевик, схватила зонт и выбежала из квартиры.
Ира, промокшая насквозь от холодного майского дождя, сидела под мостом и дрожала. Вытирала мокрое от слез и воды лицо.
Мама бросила их, когда Ире было всего шесть лет. Укатила в свою Америку с каким-то бывшим коллегой. Так, иногда звонила и интересовалась их жизнью, скорее, чтобы обозначить свое существование, чем из искреннего интереса. Но Ира все равно любила мать, и во время редких телефонных разговоров, плакала и просила вернуться. Мать вздыхала, что-то там говорила о другой семье, о том, что не любит отца Иры, но зато очень любит свою доченьку Иришу. Заканчивались такие разговоры всегда одинаково: мать не выдерживала слез дочери и, торопливо прощаясь, бросала трубку. А Ира еще больше убеждалась в том, что ни она, ни папа ей не нужны на самом деле.
А потом пришла вот эта! Ворвалась в их семью! Вся такая правильная, ласковая и заботливая! Прямо прыгает перед папой, в рот ему заглядывает. А он и рад! Нашел замену маме и аж светится от счастья! А она, Ира, совсем одинокая. Мама счастлива в своей Америке, папа счастлив с этой, а Ира никому не нужна! Никому!
Девочка прижала голову к коленям и заплакала. Она даже не слышала, как к ней подошла Галина в мокром дождевике. Присела перед ней. Ира подняла мокрое лицо.
– Пойдем домой. Холодно, замерзнешь, – ласково сказала мачеха.
– Можно подумать тебя это волнует?! – буркнула девочка.
– Волнует. Зачем же портить собственное здоровье?
– Да какое твое дело? – обозлилась Ира.
– А папа? Ты о нем подумала? Ну, хорошо, ты ненавидишь меня, но папу же ты любишь?
– Люблю! И что? – с вызовом выкрикнула Ира.
– Тогда зачем ты так поступаешь по отношению к нему? Так эгоистично? Если ты заболеешь, поверь, отцу от этого легче не станет.
– Ты вся такая правильная. Прямо пытаешься угодить, – язвительно сказала Ира, но встала с холодного бетона.
– Я не угождаю, а забочусь, – возразила мачеха.
– Да тошнит уже от твоей заботы!
Галина внимательно посмотрела на падчерицу. Решительно смахнула с лица капли.
– Тебе в принципе плевать на других людей?
– В смысле? – нахмурилась девочка. – Это ты про себя?
– И про себя тоже. В моей жизни есть только два дорогих мне человека: твой отец и ты. Антон меня любит, ты – нет. Что есть. Но, так как мы одна семья, то я пытаюсь наладить контакт с тобой. Правда, пытаюсь.
– Плохо пытаешься! – усмехнулась Ира.
– Как могу. Но просто в один прекрасный день мне это надоест. Извини, дорогая моя, но я себя тоже не на помойке нашла. Ты кричишь, оскорбляешь меня ровно до того момента, пока я тебе это позволяю. Но всему есть предел…
– И что будет? – буркнула девочка, не понимая к чему это она.
– Я просто уйду. Уйду оттуда, где меня не принимают. Естественно твой отец останется с тобой, я не позволю ему бросить тебя, да и он сам не захочет. Ты добьешься своего – в вашей жизни, в вашем доме уже не будет ненавистной тебе тетки. Все будет по-старому. Ты и твой папа. Только уже совсем по-старому не будет. Твой папа никогда уже не будет прежним. Ты достаточно взрослая, чтобы догадаться, каково ему будет на душе.
Галина протянула ей зонт и пошла.
Ира озадаченно смотрела ей вслед. Почесала нос зонтом и пошла за мачехой.
Так они шли долго. Ира смотрела на ее фигурку в дождевике и постепенно ускоряла шаг, приближаясь. Сначала нерешительно, затем более уверенно.
– Галина, подожди! – крикнула она. Та даже не повернулась и продолжала идти.
Ира вприпрыжку догнала ее и раскрыла над ней зонт.
– Галина! Ты это, не гони! Не уходи от… нас.
С нами поделился своей историей замечательный человек. Поставьте лайк и напишите мнение о ней!
Подписывайтесь на канал, скоро новые истории замечательных людей!
Ещё истории на канале:
Замужняя женщина-чайлдфри уезжает в зарубежную командировку. По возращении выясняется, что беременна
Была в центре народных протестов. Погибла бы, если бы не американец