Изумрудная свадьба.
Солнце взошло над горизонтом, проникнув шаловливыми лучами в распахнутое окно и пригладив взлохмаченную побеленную временем чёлку. Сон, вспугнутый незваным гостем, быстро ушёл, отпустив пожилую женщину из своих коварных объятий. Открыв глаза, Арина Геннадьевна Хочка несильно зевнула. Вот ещё один день наступил, один из череды многих таких же, как этот. Сколько их уже было в её жизни, сейчас она уже не смогла б сосчитать, но казалось, в её жизни уже было все: и детство, и юность, и любовь, и потери, и семья, и дети, и даже внуки. Дети - это их с мужем особая гордость и радость, вот только в последнее время навещявшие их все реже и реже. Арина Геннадьевна все понимала, такое время. Однако было так отчаянно грустно.
Тяжко вздохнув она села на кровати, спустив иссушенные возрастом ноги в меховые тапки. Такие смешные и совсем не подходящие ей "по - возрасту", как неоднократно вещала подруга, Герда Олеговна, такая же стареющая дева, как и они, но все ещё к чему-то молодившаяся и пытавшаяся угнаться за молодежью. По мнению Арины, это было бесполезно и глупо, всему свое время, но тапки все равно оставила себе, в них её ногам было особенно уютно. Даже порой вспоминались мгновения детства, когда ей, ещё маленькой Аринке-малинке, мама подарила мягкие пушистые носочки, связанные её заботливыми руками, и как она не желала снимать их, а когда уже сама стала мамой, связала такие для своей доченьки и уже та бегала в пушистых носочках, не желая снимать их. Время. Время. Как давно это было, а казалось только сейчас. И ее дочурка Алиса, уже не та малышка-мартышка, с азартом заползающая на папу. Теперь она сама уже мама, и возможно сама свяжет для своей дочурки такие носочки. Хотя, Арина Геннадьевна, была не уверена, что у её мартышки хватит на это времени, скорее всего она купит их в магазине. Однако, какая разница, каким образом появятся у Василены такие же носочки. Василены, их с мужем, Константином Аркадьевичем Хочка, радости и отрады, маленькой внучки, отчаянной непоседы и юлы. Малышке шёл уже шестой год и она поражала окружающих своей рассудительностью и неуемной энергией. Её братик, огневолосый Олег, любил гостить у бабушки с дедушкой пока не подрос. Нет, конечно, он и сейчас навещал их, однако это происходило с каждым годом все реже и реже, мальчик рос и компания "предков" ему была уже скучна, он все больше проводил времени среди своих ровесников, таких же тинейджеров, как и он сам. Что они творили, Арина Геннадьевна, лишь догадывалась, хотя ведь и она когда-то была его лет, и уж представить, точно могла.
Рядом раздавался сладкий храп мужа. Они уже давно были вместе. Казалось, она знала его всю свою жизнь, а он её. Однако это не мешало им открывать друг в друге каждый день что-то новое. Вот и сейчас смотря на его спокойное умиротворение лицо она с умилением рассматривала, как на родной щеке появились смешные ямочки. "Костенька, улыбался чему-то во сне".
Не спеша поднявшись с кровати, женщина оделась и прошла на кухню. Сегодня был особенный день для них с мужем, и хотя они были уже не молоды этот день всегда ждали с юношеский восторгом, с тем самым, с которым впервые понесли заявление в загс, и до сих пор не угасшем, спустя столько совместно прожитых дней.
Тот день они помнила очень отчетливо и ясно, словно он прошёл лишь вчера. Арина Геннадьевна с тоской вспомнила, сколько ещё из её жизни таких значимых дней растворилось в ее воспоминаниях. Память уже была не та. Да и вообще она уже давно не ощущала себя молоденькой девушкой, способной скакать, подобно горной козочке, однако душой она до сих пор была молода.
Тяжело опустившись на табурет возле маленького потрепанного столика, она достала простой пакетик чая, недорогого, всего по двадцать рублей за пачку, на дорогой их пенсии все равно не хватало, хоть они и отдали их заводу почти всю свою жизнь. О чем, ни она, ни её любимый, нисколько не жалели. В то время все шли на завод, а об иных сферах особо и не мечтали. Деньги в те годы вообще играли значительно меньшую роль, чем теперь и им никак не удавалось перестроиться на нынешние реалии мира, поэтому оставалось доживать свой век, так, как привыкли. Чайник весело загудел, разрывая утреннюю сонную тишину радостным писком, а в спальне завозился супруг.
Арина Геннадьевна заварила две ароматные чашечки чая, в вазочку из-под варенья положила несколько конфеток, оставшихся с выходных, когда она покупала сладости к приходу внучки, и немного печенья. Собрав таким образом маленький праздничный завтрак она направилась в спальню, будить любимого мужа. Уж так повелось, что в этот день, день их бракосочетания, она любила делать супругу маленькие подарочки, и не важно, что это был за подарок, или просто завтрак в постель, Костя радовался, каждому её сюрпризу, чем дарил ей огромное счастье от удавшегося подарка. Арина не знала, как у других и, бывает ли у кого ещё так вообще, но спустя пятьдесят пять лет со дня их свадьбы она не менее сильно любила своего мужа, чем в юности. Ласково улыбнувшись и поставив поднос, она легонько провела по его волосам, таким же седым, как у неё, хотя для неё, сколько бы ни прошло лет, он всегда оставался, тем же конопатым мальчишкой с огненными волосами, вечно растрепанными шаловливыми ручками ветра. Видимо Олегу цвет волос достался от деда, так как у Алиски и её мужа, Влада, цвет волос был более мирный, каштановый, приятный, но не выделявшийся в толпе рыжей копной.
Супруг слегка пошевелился, смешно сморщив нос, но женщина на этом не остановилась. Нагнувшись над спящим мужчиной, она легонько поцеловала его в щеку, в лоб, в губы, пока его огромные изумрудный глаза не распахнулись.
- С добрым утром, малинка, - пробормотал он, еще хриплым ото сна голосом, а женщина улыбнулась, теперь только он называл ее этим детским прозвищем "малинка".
- С добрым утром, любимый. С юбилеем тебя, дорогой.
- И тебя, дорогая. - Прижав её к себе он нежно коснулся её губ своими губами. У них было так заведено. Этот ритуал, они повторяли из года в год, но он им все равно не надоедал, наоборот в этом было нечто волнительное, немножко юношеское, что осталось с ними из юности и прошло через все года, проведенные вместе.
С удовольствием позавтракав, они вместе убрали посуду, время было ещё раннее, всего семь с половиной утра. В последние годы они с Константином, начали подниматься достаточно рано. Сон, как вредный проказник, посещал их все на меньшее и меньшее время, будто надсмехаясь над теми годами, когда им нужно было вставать рано, а спалось напротив так хорошо, так сладко, что приходилось неоднократно заставлять себя открывать глаза и вставать на работу, поблажки им никто не давал. Теперь же, когда они могли позволить себе спать до обеда, сон просто не шёл к ним, словно обиженный их прошлым к нему пренебрежением. В планах было ещё погулять и посетить магазин, пусть денег у них было не много, но этот день они хотели отметить, тем более к ним должны были прийти дети и внуки.
Неспешно одевшись, так как ноющие суставы уже давно не позволяли быстро передвигаться, они неспешной походкой вышли из дома. Погода стояла прекрасная. Солнышко, уже высоко взошедшее над горизонтом, ярко светило с небес, так ярко, что слепило глаза, вырывая такие частые в последние годы слезы. Нет, супруги плакали не от горя, просто с тех пор как зрение стало падать, глаза стали очень чувствительны к свету и смене освещения, что вызывало на глаза непривычную к ним влагу. Арина всегда была сильной женщиной, не позволяющей себе раскисать или придаваться унынию, однако сейчас, она плакала, как девчонка и ничего не могла с этим поделать. Такой чувствительно эмоциональной она не была никогда, хотя ничего страшного в этом не видела, все таки ей шел семьдесят шестой год и побыть чуточку слабой, она уже могла себе позволить.
Лето было уже в полном разгаре, деревья оделись в зеленые платья, ласково шурша нежными листочками, птички заливисто пели и что-то выискивали в траве, видимо крошки вчерашнего хлеба, высыпанного накануне соседской девчонкой. Тёплый ветерок ласково трепал подол платья Арины Геннадьевны, не холодный, а напротив неожиданно тёплый, согревал старые кости.
Особо спешить было некуда, до открытия магазина ещё оставалось время, поэтому они решились зайти в парк. Раньше на этом месте стоял пустырь, но власти наконец собрались и облагородили территорию в центре города. И из опасного в ночное время пустыря, появился парк со скамейками, детскими каруселями и молодыми деревьями, ещё только начавшими свою жизнь, а виде невысоких и худеньких саженцев.
Гулять на свежем воздухе было приятно, особенно по утрам, когда люди встречались особенно редко, а парк был погружен в сонную тишину. Однако сегодня они не будут гулять, как обычно - долго. Сегодня к ним должны прийти дети и им стоит подготовиться к их приходу. Пройдясь по паре дорожек, выложенных белым кирпичом и местами разрисованных стараниями юных художников они остановились возле одной из скамеек. Ноги гудели…
- Малинка, давай присядем. - Предложил мужчина указав на ближайшую к ним резную скамейку. Присев они с удовольствием расслабились. Ходить было тяжело, но необходимо. Мужская рука крепко обняла Арину за талию, на что она блаженно улыбнулась. Ей были приятны такие минуты нежности супруга, позволявщие ощутить, что любовь все ещё с ними.
Минуты тянулись медленно сменяя друг друга, а день приближался к девяти. Они не боялись, что дети придут без них, их птенчики любили поспать, да и работа никуда не девалась. Арина устало прикрыла глаза, нежась в объятиях мужа. Боже, как быстро пролетает жизнь. Пред ней всплыли картины их юности, навеянные нынешним днем. Она в ситцевом платье в горошек и с распущенными волосами стояла в волнении на пороге дворца бракосочетания в ожидании своего принца. Нет, он тогда не опоздал, а как раз пришёл вовремя, как и всегда, просто она от волнения не могла найти себе места и пришла раньше. Костя был одет в не привычный ей костюм тройку, с платочком в кармане и огромным букетом. Их свадьба была более менее скромной, так как родители не одобряла выбора дочери, выбравшей из всех претендентов на её руку и сердце, простого работягу, знакомого ей с самого детства. Казалось, она всегда знала Костю, он всегда был с нею рядом. Сначала роддом, где их матери вместе рожали, затем детский сад, за тем школа и гимназия, они были связаны между собой самой жизнью. И вот уже пятьдесят пять лет спустя, они ни на минуту не пожалели о своём поступке.
Очереди ждать не пришлось, они были первыми. Притопывая от волнения она жалась к парню, а её хрупкая ладонь утопала в его широкой ручище. Какая-то женщина, лица которой Арина Геннадьевна уже не помнила зачитала им пожелания и предложила обменяться кольцами. Всё так просто и так волшебно, что хотелось плакать. Плакать от счастья. Что Арина и делала, тайком утирая слезы, а Костя, ещё крепче прижимал её, словно давая понять всем, что она его и свое счастье он никому не отдаст. Когда же их союз скрепил совместный поцелуй не просто возлюбленный, а уже муж подхватил её на руки и закружил в головокружительном вихре. Они смеялись от счастья и целовались до умопомрачения, гуляя по родным и знакомым, теперь они были семьёй и всем пришлось с этим смириться.
Тяжко вздохнув Арина Геннадьевна вытерла невольно выступившую слезу. Как давно это было. После того яркого события было ещё очень много много моментов, было разное в их жизни, и счастливое и грустное, но они все пережили вместе. Так сидеть им нравилось, но следовало отправляться домой.
Посидев ещё пару минут они тяжело поднявшись направились в сторону дома, им предстоял ещё заход в магазин, но это заняло немного времени. Прикупив все необходимое супруги вернулись домой, надо было готовиться к встрече.
Дальше время пролетело молниеносно. Как настоящая волшебница, Арина Геннадьевна порхала по кухне, гремя каструлями, нарезая, шинкуя, мешая. Она готовила праздничный ужин, ставила тесто для пирога, вокруг все кипело и бурлило, а стрелки на часах неизменно приближались к обеду. Пора было передохнуть, а к ним пока так никто не пришёл и даже не позвонил. Вытерев морщинистой рукой выступивший пот, она поправила вымазанный мукой передник, но дело было сделано. Детей ждал готовый вишневый пирог, её гордость. Достав две узорчатые тарелки она положила им с Костей супа. Муж лежал в гостиной и смотрел телевизор. Накрыв на стол она заглянула в комнату откинув влюблённым взглядом мужчину.
- Дорогой, пойдём обедать, - позвала она его за собой. Константин Аркадьевич появился в кухне спустя несколько минут.
- Выглядит впечатляюще. - Прокомментировал он искусство супруги. - Уже так хочется отломить кусочек.
- Не смей! Это детям! - притворно, грозно возмутилась женщина и рассмеялась. Им обоим нравилась эта игра, дразнить друг друга, которая завелась у них уже очень давно.
Обед протекал за непринужденной беседой, однако нотка грусти нет-нет проскакивала в их голоса, в этот день им хотелось видеть рядом самых родных и любимых, в последние годы которых оставалось все меньше меньше. Раньше это как то их не волновало и только с прошедшими годами они стали понимать, что тех кого они знали с рождения осталось так мало. Не даром мудрые люди всегда говорят: "Цените родных".
Супруги пообедав вместе убрали за собой со стола. В доме царил идеальный порядок, заведшийся у них в последние годы. Сорить и раскидывать игрушки было особо не кому. Не зная чем бы ещё им заняться Арина Геннадьевна и Константин Аркадьевич прошли в гостиную и включили телевизор. Волшебное средство позволяющее скрасить время, которого у них теперь было предостаточно. Смелый следователь увлек их на долго, когда в дверь вдруг позвонили, часы показывали уже половину шестого.
- Наверное это дети! - радостно воскликнула Арина Геннадьевна. Взволнованно поправляя прическу, она направилась к двери, мягкие тапки забавно шуршали при каждом её шаге.
Щелкнул замок и дверь бесшумно открылась. На пороге ярко накрашенная с тортом и смешным шариком в виде сердечка стояла их давняя подруга, Герда Олеговна Рачковская.
- Привет, молодожёны! - с порога воскликнула женщина и протянула несчастный шарик, жалобно скрипнувший, зацепившись за дверь.
- Здравствуй, дорогая. Проходи. - засуетились хозяйка, принимая из рук гостьи тортик и шарик. Необычный подарок и от этого необычайно приятный, словно им снова стало по двадцать.
- Привет, молодяшка! - поздоровался Константин Аркадьевич, выглянув в дверь и широко улыбаясь.
- У вас наверное сейчас шумно. Я заскочила на минутку, а то как да я не поздравлю своих старичков.
- От старушки слышим. - парировала выпод Арина. - Вот только у нас пока тихо, дети задерживаются.
- Так позвони им. Сейчас же у всех есть телефоны! - дала дельный совет подруга, уверенно прошествовав в кухню. В их квартире она уже ориентировалась не хуже их самих.
- Не удобно, как-то. Работают ведь ещё, - Пробормотала юбилярша, отведя взгляд. Признаваться подруге, что ей просто стыдно звонить, она не хотела.
- Звони. Звони. А мы пока с Костей чай поставим и тортик порежем, чего продукту пропадать. Правда, Костенька? - с заигрывабщиси нотками произнесла Герда и подтолкнула шутливо сопротивляющегося мужчину в сторону кухни, не забыв прихватить торт. Арина оставшись одна в коридоре, неловко помялась. Она понимала, что ничего страшного нет, если она просто спросит у детей как она, но навязываться все таки так не хотелось. Постучавшись ещё несколько минут, она достала старенький кнопочный телефон, который всегда носила с собой. Вдруг позвонят, а она не услышит. Маленький экран засветился и на экране большими буквами высветилась надпись: "Новых сообщений нет". Тяжко вздохнув, она нашла номер дочки и нажала кнопку. В трубке раздались длинные гудки, такие долгие и томительные, что разрывали сердце сомнением, а если вдруг не ответят, а если что-то случилось. Вдруг гудки весело звякнув прервались, а из трубки раздался такой родной и любимый голос, слегка искаженный динамиком мобильного телефона.
- Алло, мама.
- Здравствуй, доченька. Просто. Хотела спросить: "Как у вас дела?".
- Все хорошо. Как папа?
- Все хорошо, скучает.
- Мамулечка, ты извини, что не пришли. Дела. Пришлось задержаться на работе. Вы не обиделись?
- Нет, конечно, мы все понимаем! - заверила дочь Арина Геннадьевна. Она правда все понимала, но все равно где-то в глубине души осел неприятный осадок ненужности. Глубоко вздохнув она постаралась прогнать его прочь.
- Я рада, мамочка. Если получится раньше освободиться, то мы обязательно заскочим. - Заверил её родной голос из трубки. Стандартная фраза многих сериалов, которую Арина не хотелось бы услышать дома.
- Мы с папой будем рады.
- Пока, до встречи, мама!
- Пока.
Из телефона последовали короткие гудки, было так нехорошо и обидно, но ничего не поделать. Утерев ладонью, выступившие на глаза слезы, она прошла в кухню, где нарезанный тортик стоял на столе, а муж уже активно кипятил чайник и подруга о чем-то весело щебетала. Эту женщину не меняли ни горести, ни старость. В свои шестьдесят девять она жила одна, с огромной пушистой кошкой, Мурлыкой. Её двое детей выросли и разъехались по разным городам, а она сама овдовела, уже давно, ещё на шестом десятке. Однако, одиночество не сломило Герду Олеговну, она продолжала порхать и щебетать, подобно птичке, как и многие-многие годы назад.
- Ну как? Дозвонилась? - сразу же спросила её подруга, бестактно прервав свою же историю.
- Да, у детей все хорошо, обещали постараться заехать, - попыталась помягче передать сообщение дочери Арина Геннадьевна, тщательно следя, чтоб ненароком не вложить в эти слова, свои огорчения и переживания. И судя по довольной улыбке супруга ей это удалось.
Затем были чай, торт и ничего не значащая болтовня. Супругам нравилось, когда забегала на чаек Герда, она словно ураган, разбивала сонную пелену, окутавшую их дом, своим ярким характером, смехом, голосом. Так незаметно за чаем прошло еще пару часов и Герда засобиралась домой, конечно время было уже позднее, почти восемь. Герда уходила, как обычно шумно и долго, с поцелуями, обниманиями и заверениями заглянуть ещё на часок, другой. Когда за подругой все же закрылась дверь Константин Аркадьевич обнял жену и мягко увлек в гостиную.
- Малинка, пойдём отдыхать. Скорее всего они не придут, - ласково произнёс он и поцеловал в щеку. Теплые губы оставили на щеке едва ощутимый влажный след, который Арина не спешила стирать, словно стараясь задержать поцелуй. Она понимала, что Костя скорее всего был прав, но так не хотелось в это верить. Решив для себя, что она, подождёт ещё часик.
По телевизору все ещё продолжал идти тот же сериал про следователя, что так сильно увлек их днем, но сейчас не затягивающий в свои сети, переживание из-за отсутствия детей, заняло все её мысли. Женщина видела, что любимый тоже переживал, но в отличии от неё он держался стойко. Старательно делая вид, что ничего не произошло. Они вновь опустились на диван, фильм был действительно интересный, если бы не её мысли: "Как они могли о них забыть?!". Нет, она конечно, все понимала: работа, дети, быт. Все это было и в их с Костей жизни, но все равно было мучительно больно вот так сидеть и ждать. Возможно и ее родители тоже когда-то вот так ждали её в гости, но тогда все казалось как-то иначе. Ведь тогда она шла, а не ждала.
Прижавшись к супругу она с тоской подумала об остывшем пироге, завтра он будет уже не таким вкусным, как сейчас, но что поделать. Дети выросли.
Прошло ещё полчаса. "Вот скоро и можно ложиться в кровать, день как-то прошёл быстро и незаметно, как и другие в последнее время. Это только в детстве казалось, что дни длятся бесконечно долго, однако чем больше становилось лет, тем быстрее стали пролетать дни. Вот такая печальная закономерность.
- Малинка, может пойдём поужинаем. Наверное уже никто не придёт. - Негромко произнёс Константин Аркадьевич и кряхтя поднялся, не забыв подать любимой женщине руку. Столько лет прошло, а она для него оставалась все той же молодой, не в меру серьезной девчушкой из соседнего подъезда, которую он не сразу рассмотрел, как прекрасную девушку, а не своего парня, знакомого по совместной песочнице.
Выключив телевизор, по которому все равно кроме передачи про собак и вечерних новостей ничего больше не обещали, они направились на кухню. В их доме после того, как разъехались дети, было как-то непривычно тихо. Даже маленькую собачку или котика, завести они так и не решились. Было страшно его потерять, а если наоборот, то и ещё хуже, как несчастная животинка потом будет одна. Так они жили вдвоем в большой трехкомнатной квартире наполненной тишиной и воспоминаниями и иногда детским криком, когда приезжали погостить внуки.
На кухне ждал утренний никем не тронутый пирог. Арина Геннадьевна в который раз за день печально вздохнула. Уже не придут. А ей так хотелось угостить этим пирогом деток и внуков, но ничего не поделать, современный мир был безжалостен, что к молодым, что к старым, совершенно не оставляя времени на личную жизнь. Константин Аркадьевич уже раскладывал тарелки. Что ж этот праздник они отметят одни, иногда бывает и так. Однако как только Арина Геннадьевна нагнулась над пирогом, чтоб отрезать им с мужем по небольшому кусочку, прозвучала переливистая трель звонка. "Кто это может быть так поздно?!"
Теряясь в догадках, они с мужем поспешили к двери, шаркая по полу уставшими за день ногами. Руки дрожали, отчего замок ни в какую не хотел поддаваться. С третьей или пятой попытки, раздался характерный щелчок и дверь распахнулась, впуская внутрь целый вихрь разноцветных шариков различных размеров и форм, казалось, здесь были все: и сердечки, и фигурки, и привычные шарики, и с рисунком, и без. Бесконтрольной яркой волной они ворвались в квартиру и взмыли под потолок красиво блистая в свете комнатных ламп, яркими хвостиками упаковочной ленты. Однако не успели ошарашенные молодожёны отойти от первого шока, как в дверь протиснулся огромный букет розово-белых роз, самых любимых у Арины Геннадьевны, а следов за ним влетели маленькими ураганами внуки и облепили опешивший стариков. Они так долго ждали, так ждали и дождались и теперь стояли в ролной прихожей ошеломленные от свалившейся радости. Они просто были очень счастливы, что в этот день дети их навестили и вишневый пирог, все же дождался своих деток.
- С юбилеем, родные! - воскликнули хором Алиса и Влад, и им вторило неожиданное "Гав", раздавшееся из коробки…
Берегите любимый, дорогих, самых важных и родных родителей, бабушек, дедушек. Не забывайте, что они вас ждут каждый день, каждый час и подчас это для них самое лучшее событие в жизни!