Глава 45
– Конечно, ты поедешь со мной, вдруг я без тебя не справлюсь.
Слышать, что муж чего-то не может и она нужна, Маргарите было всегда приятно. Правда, он прекрасно справлялся почти со всем. Кроме разве что четырёхмесячного младенца. Тем не менее она спросила:
– Как же ты обещал Кате, если даже не уверен, что сможешь?
– Так я знал, что ты не оставишь меня в беде, – беззаботно ответил Павел.
Дорогие читатели, данный рассказ был написан лет пять назад как фанфик к сериалу «Не родись красивой» и менять имена-названия и прочее я уже не буду. Уточню только – персонажи «вне характеров» - не из сериала, личности изменены и вымышлены. Так что, считаю, его можно читать с интересом и не будучи знакомым с сериалом. Жанр – мелодрама. Надеюсь, вам понравится!
И отправился собираться на подвиг. Маргарита последний раз видела Соню ещё в августе. Они с Павлом ездили за город седьмого числа, когда Сонечке исполнился месяц. Тогда Павел и в руки её взять опасался. Как и у роддома, взял только на минуточку. Потом он ещё несколько раз навещал это семейство, но уже без Маргариты. Ей и первый визит не понравился. Ребёнок, конечно, милый, как и все в этом возрасте, когда спят спокойно, а не вопят так, что стены трясутся. Но она была уверена, что есть семьи, которым противопоказаны дети, появление третьего только разрушает всё между двоими. И Катя с Андреем, на её взгляд, были именно такой семьёй. Да и какой отец из Андрюши? Даже если его особенности не наследуются. Как с таким мужчиной кого-то ещё воспитывать? Поэтому и говорила Кате – будь та её дочерью, советовала бы не рожать. Однако то, что она увидела, было очень странным. Андрей, вообще не интересующийся людьми, тем более ни разу не замеченный в хоть каком-то интересе к маленьким детям, на глазах Маргариты довольно ловко сменил дочке памперс, устроил её в коляске и принялся рассказывать отцу, почему он никогда больше не будет смотреть кино про сумасшедшего гения.
– Я пропустил там один момент. То есть я не обращал на него внимания. Когда он купал ребёнка в ванной, услышал голоса. Бросил ребёнка и ушёл. Тот мог утонуть. Это было безответственно. Надо было отдать ребёнка его матери, а уже потом идти за голосами, если уж ты их вдруг услышал.
Было очевидно: как Андрею свойственно застревать на чём-то одном – одной идее, одном увлечении, – так теперь он застрял в своём старании быть хорошим отцом. Центром вселенной стала Соня, добавившись там к Кате. Остальное население вокруг могло спокойно вымереть, он бы и не заметил. Или заметил бы и обрадовался. Хотя к собственной тёще он отнёсся неожиданно тепло. Тёща оказалась довольно неухоженной полноватой женщиной с примитивными интересами – повкуснее накормить окружающих, посмотреть вечером сериал и повязать под него очередные носочки или шапочку. Будто сейчас дефицит и тёплую одежду ребёнку не сыщешь днём с огнём. Маргарита подумала, что если эта Елена продолжит производить носочки и шапочки такими темпами, Катя и по разу не успеет их на Соню натянуть, как холодное время года закончится.
И вот от этой тётки, которую женщиной-то назвать сложно, она именно тётка, – Андрей не шарахался, не обходил её на расстоянии вытянутой руки, а наоборот, толокся вокруг неё на кухне, рассказывая какую-то ерунду о математических парадоксах, которую слушать было невозможно и которую Елена наверняка и не понимала. Это задело. Маргарита тоже хорошо готовила, но чтобы Андрюша вдруг вызвался чистить картошку и сидел рядом… Не то чтобы ей это было нужно, но сам факт… Или он решил, что мама Кати не может быть не хороша? Ещё немного раздражало, что все носятся с Катей. Ну родила женщина, что в этом такого особенного? Дело нехитрое. Тем более сейчас, при наличии памперсов и стиралок-автоматов, считать, что кто-то устаёт от младенца, просто глупо… Однако и Елена и Андрей считали, что Катеньке надо отдыхать, много гулять, в том числе и без ребёнка, и делали всё для её удобства.
Павлу же вся эта колхозная идиллия очень понравилась. Будь он свободнее – остался бы сам на неделю-другую. Но, конечно, он был, как обычно, сильно загружен. И это радовало. Достаточно Соне и трёх пляшущих вокруг неё взрослых. Не хватало ещё и молодому деду влиться в эту компанию.
Потом, когда Андрей с Катей вернулись в Москву, а Катина мать улетела, Павел лишь изредка заходил к ним домой – когда освобождался рано и мог уйти с работы вместе с Андреем. Особой необходимости в этих визитах он не видел – внучка слишком мала и что с ней делать, пока неясно. К тому же все новости Андрей выкладывал ему и в офисе.
Но вот теперь, двенадцатого ноября, Павел наконец решился в первый раз самостоятельно остаться с внучкой на пару часов. Дети год как поженились, им хочется погулять вдвоём. Кто посидит с Соней? Естественно, дедушка. Который и с Андрюшей своим почти не водился, поэтому ему нужна помощь.
Когда они вошли в квартиру, телефон у Маргариты зазвонил. Отвечая Кире, она наблюдала, как Павел отправился мыть руки, ведь не просто так пришёл, а к ребёнку. Катя держала Соню на руках, и Соня выглядела вполне довольной – улыбалась, тащила в рот рукав кофточки и пускала слюни.
– Зубы, наверное, на подходе, – сказала Катя. – Всё в рот, всё в слюнях.
«На подходе они могут быть и пару месяцев», – подумала Маргарита, а Киру попросила перезвонить позже. Звонки Киры в последнее время выматывали. В апреле она вышла замуж и сначала пропала – ни звонка, ни встречи. Появилась только к сентябрю – с идеей, что муж, наверное, начал ей изменять. Прямых доказательств нет, но она чувствует. В октябре стало ясно – Кира сделала слежку за супругом единственным и самым важным делом своей жизни. Это было глупо и неправильно, но объяснить это Кире не удалось, она решила – значит, так тому и быть. Косвенные доказательства неверности дочь находила во всём: подарил что-то неожиданно – замаливает грех, ничего не дарит – дарит любовнице. Возможно, Никита и правда не был образцом верности, но Кира в своих фантазиях делала из него какого-то фантастического негодяя. Остановить её было невозможно, и Маргарита подозревала, что брак этот довольно скоро рухнет. И уж конечно, она устала без конца выслушивать параноидальный бред. Недавно Кира и вовсе вытворила странное – с какой-то свежезаведённой подружкой, напялив парики и арендовав машину, они выслеживали Никиту по городу. Мало того что ничего не добились, так ещё, торопясь и не затормозив вовремя на светофоре, влетели в дорогой автомобиль. Хорошо хоть шеи себе не переломали. Но всё это, считала Маргарита, от безделья. Зря муж позволил Кире уволиться из «Зималетто», мог бы настоять, чтобы работала, глядишь, было бы меньше времени на дурь. Вторым способом занять время могло бы стать рождение ребёнка. Но рожать Кира не хотела категорически. В этой её ревности Маргарита сначала узнавала и себя – она тоже была ревнивой и порой подозревала Павла на пустом месте. Гены, что поделать… Но потом поняла, что дочь её переплюнула. Ей, по крайней мере, всегда хватало ума не закатывать истерики и скандалы, как Кира закатывала Никите. Она лишь иногда проговаривалась Павлу, что волнуется по поводу его новых молодых сотрудниц или что опасается потерять его, когда он увлечётся своей новой ролью дедушки. А так как муж был не особо внимателен к таким намёкам, то по этому поводу не переживал и не мог заявить, что его жена «ревнивая истеричная дура». Кира же недавно жаловалась, что её назвали именно так.
– Не надо пока новую, – Андрей забрал пакет с игрушкой, которую они с Павлом принесли внучке, – играйте с Соней её любимыми. А когда она привыкнет, что вы тут, а нас нет, тогда дадите новую.
Бутылочка с водой, игрушки, памперсы – из Андрея всё сыпались ценные указания, и казалось, он вот-вот передумает уходить. Хорошо, что Катя его увела.
– В месяц она была больше похожа на Андрея, я не стал ему говорить, ещё начнут переживать, что не только внешне, – Павел подошёл с внучкой на руках к окну, – а сейчас вроде на Катю больше. И смеётся. Прелесть что за девочка.
Прелесть тем временем привалилась к его плечу и попыталась жевать рубашку.
Через полчаса Павлу позвонили, и Соню он передал Маргарите, хотя можно было положить в кроватку или на диван и сидеть рядом…
– Ну что ж, дедушка взял телефон, и это надолго, пойдём поглядим новую игрушку. Она тоже… в каком-то роде телефон.
Это была большая божья коровка с кнопочками цифр и телефонной трубкой в придачу. Рановато для четырёх месяцев, но игрушки по возрасту Павел выбирать не умел. Понравилась коровка – купит коровку, понравилась кукла, которая умеет пить и плакать, – купит куклу. А там уж пусть Катя сама разбирается, что давать дочке, а что прятать на будущее. На Катино счастье, в игрушечных магазинах Павел оказывался не часто, иначе запас на будущее скоро негде стало бы хранить. Вязаные носки и игрушки – то, чем Сонечка уже могла бы безболезненно делиться с парой-тройкой ровесников, и всем бы хватило.
Добросовестно облизав трубку от телефона, Соня принялась размахивать ею и вполне могла бы поставить Маргарите отличный фингал, пришлось прикрывать лицо рукою. Почему-то это ребёнка очень развеселило. Соня смеялась, а Маргарита почувствовала, что на неё смотрят, и повернулась. Павел, оказывается, уже закончил разговор.
– А вы хорошо смотритесь вместе. Тебе… идёт маленький ребёнок.
– Надеюсь, ты не хочешь сделать меня матерью? – пошутила Маргарита. – Как бы тебе сказать помягче, что это поздновато…
– Я хочу, чтобы ты работала в «Зималетто».
– В смысле?
Тема «Зималетто» всплыла неожиданно, Маргарита не была к этому готова.
– В смысле – не могла бы ты заниматься магазинами?
– Ты же брал кого-то вместо Киры.
– Три раза уже брал, всех уволил. Мне не нравится, как они работают. А ты справишься. В тебе я не сомневаюсь. Кого я могу найти лучше тебя?
И, не дав ей ответить, принялся расписывать перспективы – как он планирует открыть магазин в Лондоне и как они для этого поедут туда вместе зимой. Пусть зимой погода там и отвратительная, всё равно они смогут не только поработать, но и отдохнуть.
Однако подробности – это было уже не так важно. Он сказал главное – она ему нужна, никого лучше не найти и они будут вместе. Притом что Павел раньше говорил, будто работающие вместе супруги рискуют друг другу смертельно надоесть, и никогда не звал её в «Зималетто»… То ли пример Кати с Андреем, прекрасно работавших в одном кабинете до самых Катиных родов, его вдохновил, то ли ещё какие-то соображения… Неважно, всё неважно…